Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

— Все это мне прекрасно известно, — язвительно произнес нунулиец. — Ведь именно благодаря успехам наших ученых, обнаруживших столь необычные терминалы, которых нет больше ни у одного вида, нам и удалось поднять людей до такого уровня, когда каждый человек владеет полным могуществом, однако не может обратить его во вред другим, ибо его сдерживают философские принципы. Да вы, наверное, и сами, помните?

К сожалению, Модьюн помнил. Но вслух продолжал рассуждать:

— В работающем электронном приборе лишние вводы и выводы создают помехи. В человеческом мозгу они служили источником хаоса и ошибочных ассоциаций. Позже было установлено, что вводы действительно улавливают мысли других людей, а выводы передают вселенскому Илему все, что содержится в сознании индивидуума. Однако входящая и выходящая информация сопровождалась такими помехами, что выделить какие-то сведения было просто невозможно, пока не изобрели телепатическую систему.

Я не вижу ничего плохого в том, что философские принципы ограничивали нашу силу, кроме случаев необходимой самозащиты. Поэтому я чувствую, что могу свободно применить телепатическое воздействие. Полагаю, что мне без особого труда удалось бы помочь вам обойти воздействие того барьера, который запрограммирован в вашем мозгу… — Модьюн не закончил фразы. — Но главное, мне нужны эти сведения.

Наступило долгое молчание. Странные глаза пришельца в упор смотрели на него. Наконец, нунулиец сказал:

— Я отвечу на любые ваши вопросы, кроме этого. Не уверен, что замыслы комитета подвластны вашему разуму. Что еще вы хотели бы узнать?

— Где находится мир зоувгов?

— Не знаю. Никогда там не был. Очевидно, к вам не подпустили бы так близко никого из тех, кому это известно.

Предположение показалось Модьюну убедительным.

— Тогда расскажите мне вкратце все, что вы знаете о комитете.

— Члены комитета — самый высокоразвитый народ во всей галактике. Те области науки, которые им не были известны, они взяли у народов других планет. Они единственный по-настоящему бессмертный вид…

— Вы имеете в виду, имеющий самую большую продолжительность жизни? — с улыбкой перебил его Модьюн. — Сейчас человек живет около трех с половиной тысяч земных лет. Существует возможность, что в ходе эволюции срок жизни дойдет до десяти тысяч. Есть одна причина, по которой обычная клетка в таком возрасте начинает деградировать, а это и есть смерть.

Гладкое загадочное лицо стало еще более непроницаемым, чем обычно.

— Повторяю: по-настоящему бессмертный. Возраст некоторых членов комитета превышает сто тысяч земных лет. Вам понятно?

— Но на данной стадии развития галактики это невозможно! — возразил Модьюн. — Есть, правда, один путь, но мы, люди, давным-давно отказались использовать столь неестественный метод, взволнованно сказал он.

— Вам просто не удалось им воспользоваться из-за ваших философских принципов, ведь так?

— Вероятно, главным образом, из-за них, Но еще и…

Договорить ему не удалось.

— В этом и была ваша ошибка, — последовал хладнокровный ответ.

— Природе совершенно все равно, верен метод или неверен. Главное — итог: зоувги живут уже целую вечность, вам до них далеко. Я надеюсь, теперь вы закончите свой допрос и оставите меня в покое.

— Да, — согласился Модьюн. — Остальное я узнаю, когда поговорю с кем-нибудь из членов комитета. Вы сможете устроить такую встречу?

— Исключено. Ведь я уже объяснил вам, что они не принимают никаких сообщений. Только передают, причем в форме приказов.

— Если все-таки подобная возможность когда-нибудь представиться, — сказал Модьюн, — вы знаете, где я.

— Вот именно, я знаю где вы, — раздался самодовольный ответ, — и знаю., куда вас заведет ваше стремление.

— Куда же?

— В тупик.

Наконец, все тревоги позади.

Кажется, теперь его друзьям ничего не угрожает. Они возвращались в свою спальню, испытывая некоторое беспокойство. Но все обошлось как нельзя лучше — товарищи по каюте окружили их, стали хлопать по плечам, пожимать руки, слышались даже крики «ура!». И к ним быстро вернулось обычное беззаботное настроение.

Конечно, они пережили тяжелые времена. Вся глубина потрясения, которое им довелось испытать, обнаружилась в первый же раз, когда они пришли к Модьюну. Он был в ванной, а появившись оттуда увидел, как они с завистью и изумлением осматривают его жилище. Можно подумать, что часы, проведенные здесь раньше, начисто выпали у них из памяти. Обмениваясь восхищенными возгласами, они обследовали роскошную гостиную. Потом настал черед во вкусом обставленной спальни. Но только когда четверка друзей добралась до кухни и увидела личную столовую, их изумление выплеснулось наружу.

— Да, — сказал Розб, подозрительно покрутив головой, — классная вещь! И за что тебе все это?

— И правда, за какие заслуги? — поддакнул Наррл, задрав голову, так что его длинный нос вопросительно вздернулся.

Модьюн отделался объяснением, которое предложил ему высокопоставленный офицер-гиена.

— Когда я здесь поселился, мне сказали: поскольку я не был приписан ни к одной из спален, то для меня не нашлось другого места, кроме запасной офицерской каюты.

— Ну и ну! — протянул Роозб. — Неплохо, оказывается быть безбилетником.

Модьюн радушно предложил:

— А почему бы вам, ребята, не приходить ко мне обедать?

Они охотно согласились. Вот и хорошо. Теперь у него по крайней мере есть, с кем перекинуться словом за едой. Правда, компания не особо интересная. Они уже ни о чем не могут говорить, кроме предстоящей высадки. Других тем просто не существует. Когда они уходили на какие-то дополнительные тренировочные занятия, Модьюн включал местное телевидение, но и там гиена-офицер в расшитом мундире распространялся все на ту же надоевшую тему. В часы, предшествующие посадке, музыку передавали только по одному каналу, да и тот часто менялся.

На второй день все четверо заявились к нему с рюкзаками. В руках у них были какие-то длинные инструменты. Одна из телепатических систем в мозгу человека зарегистрировала скрытый в них заряд. Модьюн осмотрел ружье и понял, что оно сделано не на Земле.

— Оригинальная конструкция, — заметил он, возвращая оружие владельцу, ягуару.

На щеках Доолдна вспыхнули уже знакомые багровые пятна.

— Ты что, издеваешься? — осведомился он. — Я потратил не один день, пока вбил в башку, как управляться с этой штуковиной. А ты притворяешься, что сразу все понял.

— Видишь ли… — начал Модьюн.

— Он наверное, видел такое у себя в Африке, — с другого конца комнаты вмешался Роозб. — Ведь так, Модьюн?

Модьюн с готовностью воспользовался подсказкой.