Mazai-Krasovskaya Jana - Шпион в Хогвартсе: отрочество

Профессор Стебль расхохоталась, сразу став похожей на прежнюю добродушную и веселую «гербологиню», что вызвало у ее коллег ностальгический вздох.

— Это я виноват! — признался полугоблин. — И в том, что вам не рассказал, дорогая Минерва, Гораций, и в поведении директора, боюсь, тоже.

— Да, мы оба тогда… слегка перестарались, — закончила со смехом Помона, подмигнув коллеге.

Скандальная ситуация в коридоре третьего этажа была рассказана в двух, иронизирующих друг над другом и сами над собой, лицах.

«А деканы-то, оказывается, ого-го, — подумала мадам Пинс. — Не зря я решила к ним примкнуть».

***

Лорд Певерелл в компании старика Олливандера стоял на Саутуоркском мосту. Серое небо. Серая рябь холодной воды. Крики чаек, отбирающих друг у дружки последние куски.

Хлеб заканчивался.

Руки старика тряслись.

Милорд мрачнел.

Перед ними толклась туча чаек и крачек, наверное, числом более сотни.

Из результатов же было лишь то, что Том, брезгливо поморщившись, отчистил рукав и наложил защитное заклинание на себя и старого мастера.

— Как вы ее узнаете?

Мастер пожал плечами и с трудом разомкнул бледные губы:

— Что вы сделаете с ней?

— Человека…

— Зачем это вам? — сверкнул давней болью старческий взгляд. — С этим тогда никто не справился. Кого ни просил…

— Я справлюсь.

— Зачем это вам, милорд? Что вы хотите от нас?

За напускным безразличием старик не мог спрятать искры безумной надежды и столь же безумного страха.

— Считайте, что хочу… чтобы вы были мне благодарны, мастер. Не верите? Вижу, что не верите. Зря.

***

— Что это? — изумился Принц, глядя на огромный букет… цветущего чертополоха. — Цветочки для МакГонагалл? Блэк, ты сдурел?

— Ну-у, это же, вроде, символ ее родины? Думаешь, ей не понравится?

— А ты сам в руки это брать не пробовал? — хихикнула Лили.

Сириус уже протянул руку к букету, как открылась дверь:

— О. Что тут у нас? Наследник Блэк мазохизмом мается? Или ты им наслаждаешься, а, Блэк?

— Нарцисса, ты неподражаема, — хохотнул Северус.

— Это, наверное, новое слово во флористике, — предположила Сивилла.

— Шотландская икебана…

— Откуда вы слова-то такие знаете?

— У меня вообще неплохой словарный запас, Принц. Если ты до сих пор не в курсе.

— О, прошу простить мое неподобающее поведение, леди.

— Я подумаю…

— Эй, раз вы такие все умные, может, подскажете, что мне сделать, чтобы МакКошка…

— А, ты хочешь умаслить своего декана цветочками? Тогда ты выбрал немного не те.

— Так подскажи, какие!

— Кстати, а откуда ты их взял?

— Фините! — догадался кинуть на жуткий колючий букет Принц.

Вместо жутких колючек перед ними стоял… обычный стул.

— Ну-у… если ты проделаешь это у нее на глазах, то, может, и оценит.

— Скорее всего…

— Главное, не делай этого с тем стулом, на котором она сидеть будет! А то с тебя станется.

— Так это на практике… А как мне теорию писать? Она же злая на меня, как… как…

— Как кошка, которую выкупали?

Сириус и Люпин дружно фыркнули.

— Блэк, а может, ты все же получше выучишь — вот она удивится!

— Да учил я! Оно уже в голову не лезет.

— Ладно, давай я тебя по вопросам погоняю, — предложила Лили.

И они удалились в соседнюю комнату вместе с увязавшимися за ними Петтигрю и Люпином. Те тоже волновались и хотели повторить материал.

***

Экзамен по трансфигурации начался с широко улыбающегося Блэка и поджавшей губы МакГонагалл:

— Блэк! Я надеюсь, что не увижу, как вы сегодня списываете?

— Я тоже надеюсь, профессор.

— Присаживайтесь.

— Сейчас…

Парень напрягся, сосредоточился, и ближайший стул превратился в тот самый букет, который недавно украшал «Выручайку».

— О, неожиданно, мистер Блэк, — подняла брови профессор и внезапно для всех улыбнулась. — Считайте, что я оценила.

— Высший балл! — заорал счастливый Сириус, закружив на руках довольную Эванс. — И тест был совсем не сложным!

— Поставь, где росло, — сердито сверкнул глазами Джеймс.

— А, ну да, извини, Лили, просто ты мне вчера здорово помогла, — развел руками парень, оправдываясь перед другом.

— Да ладно вам. Мы молодцы! — девочка ловко разрулила ситуацию, взяв под локти обоих. — Остались только зелья.

— Умеешь ты вдохновить, Эванс, — вздохнул Блэк. — У Слизнорта ко мне не самое лучшее отношение…

— Самое худшее, я бы сказал, — добавил Люпин.

— Ну, сколько? — дружно обернулись к нему однокашники.

— Выше ожидаемого.

— Нормально.

— Молодец, — Блэк хлопнул вассала по плечу.

— Да, нам надо еще чуть-чуть продержаться. Пока нас не любят деканы, — напомнила Лили. — Я вот одна удивляюсь, почему до нас Флитвик не докапывался?

— А, да. Точно. Удивительно легко Чары прошли, — припомнил Джеймс.

— Он как будто о чем-то своем думал.

— Об очень приятном.

— Да что вам за дело? Радуйтесь, в конце концов!

Гриффиндорцы дружно поздоровались с маленьким профессором и ускорились на ужин.

Флитвик улыбался: наблюдательные студенты подрастают, и это хорошо. Но догадаться, в чем дело — куда им. Никому не догадаться. В каникулы он, скорее всего, поделится с коллегами, пусть тоже порадуются. На душе потеплело, когда он представил искренний восторг мадам Пинс. Удивительная оказалась женщина. Как это раньше ее никто не замечал?..

После последнего разговора он еще не раз проштудировал записи Основательницы своего факультета и обнаружил самый большой сюрприз, о котором даже и не мечтал. Он нашел Тайную комнату! Только это оказалась вовсе не комната Слизерина, да и не ее он искал, следуя расплывчатым данным, полученным после того, как попытался расшифровать странные значки рукописи другим способом.

Трудился он не зря. Это стоило любых усилий, и мастер Чар недаром гордился собой, он нашел свое чудо — кабинет и библиотеку Кандиды Когтевран. Это был идеал: ровные полки без единой пылинки, аккуратный каталог, а какие, Мерлин мой, какие книги… Свитки… Инкунабулы… Палеотипы…

Будь он на пару десятков лет моложе, ему бы стало ни до кого и ни до чего. Но деканствовал он уже не первый год, так что… Пока он будет просто улыбаться и терпеть. И ждать каникул.

А в библиотеке состоялся самый странный в жизни ее хозяйки разговор.

— Мадам Пинс, можно вас спросить?

Она приветливо кивнула славной девочке, только что бережно передавшей ей часть прочитанных книг. Юная Трелони ей нравилась, несмотря на некоторые странности: к книгам первокурсница относилась аккуратнее, чем к себе самой.

— Почему вы не пишете стихи? Они так прекрасны…

Откуда? Как? Неужели это дитя — Провидица? Настоящая? И кто еще об этом знает? Впрочем, сейчас она проверит.

— Почему ты считаешь, дитя, что не пишу? — спросила девочку Ирма после секундного замешательства.