Mazai-Krasovskaya Jana - Деньги правят миром

— Спасибо, Эванс. Спасла, — Петр поправил мантию. — Научил вас на свою голову, реакция как у мантикрабов. И что теперь?

— Ты обещал нам что-то рассказать. Не совсем приличное, — усмехнулась Эванс. — Мы уже внимательно слушаем, да, Северус?

Девчонка усадила друга на диван и устроилась рядом. К ним быстренько подтянулись остальные.

«Эх, что ж в голове-то столько непечатного. Попал, мужик, ох попал. Хотя кто когда-то сестренке рассказывал и про мальчиков объяснял? Правда, она была еще немного помладше. Вот с этого и начну».

— Ну… может, это как-то надо отдельно парням, отдельно девочкам, обычно это им тоже женщины рассказывают, но что-то у меня на вашу МакГонагалл надежды никакой. Да и на мадам Помфри так себе. Короче, сперва все слушайте, потом, если хотите, бейте… Но учтите, я сдачи буду давать.

***

— Ты ваще откуда такой умный? — получил он в ответ на подробный рассказ о том, что такое гормональная перестройка, половое созревание и как это влияет на организм. А главное, на восприятие мира, на реакцию по поводу разных вещей, иногда странную и понятную только одному человеку. Который, увы, еще достаточно наивен, чтобы предполагать, что все другие думают так же, как он.

— То есть если мне ни с того ни с сего хреново и меня никто не понимает, это… просто меняется что-то в теле и потом пройдет?

— А что, разве так и не было? Не проходило?

— Не… а, проходило. Только я не понял, почему.

— Вот именно так и действуют гормоны. Своими картинками вы их подстегиваете.

— Поэтому от нас такое родители прячут?

— С одной стороны, вы сильнее от этого идете вразнос. А с другой — возможно более быстрое созревание, когда все окончательно сформируется и устаканится. Но тут у кого как. Кто-то стабилизируется годам к семнадцати-восемнадцати, а кто-то долго мается. Тоже бывает, но редко.

— И что со всем этим делать?

Петр пожал плечами.

— Предупрежден — значит вооружен. Зачем бы я иначе перед вами распинался? Головой успевать думать, прежде чем накроет… И если другого накрыло, как-то тоже замечать.

Тяжело дышащего Снейпа буквально зажали в дальнем углу возле Астрономической Башни трое парней.

— Ну, ты несешься, — переводя дух, прохрипел Мальсибер.

— Курицы несутся, — процедил Снейп, — а я быстро хожу.

— Летаешь ты, — констатировал Эйвери. — Без Люпина мы бы тебя не догнали. А толку-то убегать, сам подумай, все равно же никуда не денешься. В гостиной факультета или спальне всяко бы поймали. Или ты не собирался ночевать в своей постельке?

Снейп тяжело вздохнул: деваться было некуда. Масляно поблескивающие глазки однокашников не оставляли сомнений в том, зачем его, собственно, ловили… Проклятый провокатор Петтигрю остался далеко позади, бегун он так себе, так что найдет их вряд ли скоро. А он бы, наверное, объяснил, по крайней мере, для девочек тогда слова найти сумел.

— Ну так как? — не выдержал Люпин.

— Что «как»?

— Будто сам не понимаешь! Как это было, когда девчонки тебя целовали?

— Попроси их и узнаешь, — в запале ляпнул Снейп, толком не сообразив, на что подбивает приятелей.

— Ага, щас!

— Узнаем, как по морде получать, точно. Сперва от Эванс, потом от тебя. Рассказывай давай.

— Колись!

Обложив приятелей несколькими весьма цветистыми оборотами, в которых приличными словами были только предлоги и союзы (ну, а что — набрался еще в детстве), Снейп понял, что дело безнадежное: на него продолжали смотреть выжидающе, а аристократы даже слегка восхищенно. Тьфу. Он зажмурился, вспоминая… Кровь снова прилила к лицу, ну… и не только.

— Представь, что ты смотришь на свою картинку, а она вдруг оказывается рядом, ты держишь ее в руках, живую, дышащую… И она касается губами твоих губ.

Парни выдохнули и молча сглотнули. На отсутствие воображения еще никто из них не жаловался.

— И как ты только не кончил? — хриплым голосом спросил Эйвери.

Снейп криво улыбнулся.

— Ага, и это все при том, что тебя вот прямо сейчас ждет директор, который вот-вот увидит все твои и не только твои тайны, стоит ему посмотреть тебе в глаза.

— А… Ну да. Петтигрю гений. И девчонки тоже молодцы.

— Даже не знаю теперь, продолжать тебе завидовать или нет, — Люпин легко, по-дружески толкнул Снейпа кулаком в плечо.

— Пожалуй, я все-таки буду, — признался Мальсибер. — Но ты все равно молодца. Ну все, пошли назад. Сейчас нам Питер еще мозги промывать будет. Ха, и чего ты боялся?

— С чего ты взял, что боялся? Может, рассказывать не хотел.

— Соври еще, что вспоминать не хотел… Теперь небось каждый вечер…

— А в глаз?

Они возвращались в Выручай-комнату…

***

— А теперь поведайте мне, — Петр упер руки в бока и посмотрел на сидящих рядышком подопечных, — как это вы решили извести массу ингредиентов на всю школу, а главное, как и кто добавлял все это в пищу. Вы хоть понимаете, что так легко можно всех разом отравить?! Или добавить что-то не столь безобидное? И именно поэтому вашу выходку так не оставят? Я идиот, это нужно было пресечь сразу же. Но будем думать, что делать, чуть позже, а сейчас я хочу ответов!

Отдуваться за всех начал, естественно, Снейп. С помощью Эванс и Трелони. Правда, парень все еще краснел, когда смотрел на подружек, но делу это, к счастью, не мешало.

«Все-таки вовремя я среди них ликбез провел», — похвалил себя Петр.

— Ингредиентов взяли совсем немного, основы было на пять раз, на нее все скинулись, так что шкурки бумсланга даже осталось немного…

Петр почувствовал, как у него расширяются глаза, но тут встряла Сивилла.

— Я договорилась с домовиками. Им ужасно понравился наш розыгрыш!

— Потому что он безобидный и веселый, — добавила Лили.

— Домовики? Эльфы?! И откуда вы…

— Питер, мы просто установили контакты с Пуффендуем, там, оказывается, такие классные девчонки! Они нас на кухню Хогвартса отвели… Кэтрин, скидывай уже невидимость…

Между Эванс и МакДональд появилась чертовски симпатичная девочка их же возраста и застенчиво улыбнулась.

— Вот, знакомься, Кэтрин Роуз Браун, третий курс, Пуффендуй. Кэти, это наш Питер, не смотри, что он мелкий, он жутко умный и…

Дальше он почему-то временно перестал слышать, только автоматически кивал новенькой девочке и представлявшей ее Эванс. А потом Мэри.

«Катюшка, значит, — подумал Петр, чувствуя, как сердце его подросткового тела ухнуло куда-то в живот. — Вот как, и меня, значит, накрыло. Привет, пубертат. Но какие у нее ямочки, когда улыбается, ч-черт! Она же еще совсем ребенок!»

— Петтигрю, ау!

— Да я пытаюсь сообразить, как могло получиться, что эльфы-домовики знают толк в розыгрышах? — нашелся он.

— А ты поживи хотя бы пару сотен лет среди учеников… Как думаешь, ничего не произойдет? — съехидничала Трелони.