Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет II

А перо мисс Скитер строчило так, что едва не дымилось…

— У нас осталось не более пяти минут, — Снейп многозначительно посмотрел на Риту, и та задала наконец тот самый вопрос…

Ответ поверг в шок всех, даже самого Снейпа. Он и не думал рассматривать это с такой стороны… Но при всем при том Гарри был абсолютно прав.

***

— Что я могу сделать для вас, Гарри? — спросила мадам Стебль, как только обрела дар речи после ухода журналистки.

Снейп, а за ним и Поттер молча пожали плечами. Наконец Гарри ответил:

— Да уже все более-менее… Спасибо… Все хорошо. Профессор Снейп… я часто у него бываю, можно сказать, почти живу.

— Это… правда? — выдавил из себя Люпин, сгорбившийся и какой-то посеревший.

— Желаешь посмотреть? Найди думосбор, Гарри покажет.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? — у Люпина дернулась щека. — Ты, слизеринский…

— Декан? — перебил Гарри, не давая Люпину ни малейшего шанса. — Может быть, потому, что профессор первый, кто начал мне действительно помогать?

— И как давно? — вырвалось у Ремуса, хотя он примерно представлял, что Снейп ему ответит, и не ошибся. Почти не ошибся.

— Я обязан отчитываться? Ты ничего не путаешь? Впрочем… С тех пор, как меня попросил об этом директор.

Люпин поперхнулся.

— Он просил? Тебя?!

— Не можешь поверить — спроси его самого, — бросил Снейп равнодушно, и Ремус понял, что да, все так и есть.

— А что ты делал раньше?

— А где были вы? — неожиданно парировал Гарри вместо своего Учителя. — Когда погибли мои родители, куда подевались все те, кто так любит рассказывать о том, какие они были замечательные и как они с ними дружили?

Ремусу хотелось… сбежать. Прочь из Хогвартса, чтобы не играть назначенную ему непонятную и явно не очень-то красивую роль, прочь от проблем этого мальчика, сына друзей… бывших друзей. После выпускного быстро ставших для него чужими. После объявления директора о его истинной природе во время выпускного оборотня не хотел принимать никто — можно сказать, он вышел из школы с волчьим билетом.

Но объясниться с мальчишкой все же было необходимо. А еще он почему-то хотел, чтобы это услышал и Снейп…

— Я искал работу, Гарри. Мне попросту не на что было жить. Чем бы я мог помочь тебе тогда, тем более что и сам представлял опасность?..

— И родители не могли вам помочь? Или… не хотели?

— Я… Видишь ли, твоя мама была беременна тобой, и я…

— То есть... вы их даже не спрашивали?

Ремус вздохнул. О, нет. Очень даже спрашивал. Джеймса. Но рассказать об этом мальчику? Он окончательно разочаруется в отце, а директор приказывал все силы положить на то, чтобы память о родителях наконец затмила в голове у Гарри образ Снейпа.

Ухмылка Люпина напоминала печальный оскал. Дурачком он не был и уже кое-что начал понимать. Судя по Гарри, к родителям он не питал особенно ярких чувств, в чем его винить было довольно сложно: он их просто не знал. А Снейп, видимо, сделал для мальчика многое, хоть и сложно в это поверить. Задачка, данная директором, не имела решения. Да и в целом дело пахло… да что там, оно смердело. И весьма гадко.

— Снейп… Возьми с меня Непреложный. Не хочу, чтобы директор мог посмотреть мои воспоминания о сегодняшнем дне.

— Не выйдет. Тебе же придется отчитываться, неужели думаешь, что он не залезет тебе в голову или не попросит воспоминания? Уверен, директор предпочтет увидеть все собственными глазами.

— Тогда… Бери обет, Снейп, и ищите нового преподавателя Защиты.

— Вот даже как?

— Ты… вы не представляете…

— Так обрисуйте нам хотя бы в общих чертах, профессор Люпин, — мадам Стебль положила руку ему на плечо. — Мы тоже готовы принести клятву, если это необходимо.

И Люпин рассказал… Столько, что им всем не один день потом было о чем подумать.

А после их пути разошлись, и в Хогвартс вернулось всего трое. Директору же передали, что профессор ЗОТИ был вынужден сразу из Годриковой Лощины отправиться в Лондон по личным делам — благо Дамблдор и сам появился в школе аж пять дней спустя.

Стоит ли говорить, что из Лондона никто не вернулся, а немногие ценные вещи, оставленные профессором-оборотнем в Хогвартсе, были потихоньку переправлены… для начала в самую дальнюю теплицу. Или ближнюю, если, конечно, смотреть со стороны Запретного леса.

Кем? Какая разница. Никто не видел. Сами приплыли. Всего-то пара книг и подборка старых тетрадей. Что вы спрашиваете об этом барахле, кому оно нужно? Куда делось? Понятия не имеем. Там много опасных растений, и они вообще жрут что ни попадя.

***

Через день после их возвращения Ежедневный Пророк, полученный с утренней почтой, стал сенсацией.

— Что пишет, что пишет! — восклицал то один, то другой читатель, тут же цитируя особо интересные места, которые в тексте были… сплошь и рядом.

— …Хрупкий мальчик посмотрел на меня глазами, полными слез, — звонкий девичий голос вдруг перекрыл общий гомон, который начал стихать: было, что послушать.

А пуффендуйка-второкурсница с выражением продолжала чтение:

— …Какой долг? Когда и кому я успел задолжать? Когда у меня убили родителей? Или когда меня лишили единственной памяти, что осталась от них: нашего дома, дома, где жила мама… и отец… Я почти ничего не помню о них… У меня нет в этом мире ничего своего, я даже не знаю, куда мне идти, когда закончу школу.

Зал зашумел.

— Гарри, ты это… Если что, можешь к нам, наверное, — пробормотал Рон Уизли, которого, впрочем, тут же дружно и с немалым энтузиазмом поддержали и близнецы, и сестра.

— Да это просто феноменальное свинство! — послышалось со стороны стола Когтеврана. — Гарри Поттер, ты можешь рассчитывать на нас!

— И на нас! — грянули едва не хором «барсуки» всех возрастов, а за преподавательским столом гордо приосанилась мадам Стебль.

Минерва МакГонагалл едва не забыла, как дышать.

Молчали только зелено-серебряные, по примеру своего декана стараясь сохранять каменное спокойствие. Получалось… не очень. Выдавали их слишком большие глаза, слишком яркий румянец, слишком удивленные и даже растерянные лица и… полная тишина. Не язвил и не смеялся никто. И даже не жевал…

Драко Малфой лихорадочно перебирал в уме, что лучше сказать. Хотелось одновременно пройтись по поводу «хрупкого мальчика», слез и соплей, но он чуял, что за этим стоит нечто совсем другое. Намного большее. В конце концов он первым сорвался из-за стола и полетел… в совятню.

Его примеру в течение этого дня последовала едва не вся школа.

Директор же пребывал в блаженном неведении благодаря очередному вызову в Международную конфедерацию магов. Как он ни пытался откреститься от участия в очередном заседании, после намека на то, стоит ли такому занятому чародею оставаться на своем посту, других вариантов, кроме как срочно отбыть по назначению, у него не было.