Патрик Уайт - Фосс

Из наблюдавших за стрижкой больше всех был потрясен мистер Боннер, которому никогда не доводилось видеть женщин без волос. Вскоре он тихонечко вышел из комнаты племянницы, справедливо заключив, что его отсутствия все равно никто не заметит.

Когда наконец его супруга спустилась с доктором Килвиннингом, он околачивался у подножия лестницы, точнее, возле чулана, словно был незваным гостем в собственном доме. Доктор устремился к выходу с предельной скоростью, которую могли развить его лакированные ботинки.

Однако эти упитанные старики, помудревшие за последние несколько дней, так от него зависели! Довольно заурядная пожилая женщина чуть ли не хватала его за руки. Увы, статус модного доктора не мог защитить от множества неприятных несуразностей. Во всяком случае, высокие гонорары сподвигали отдельных личностей к излишней навязчивости.

– Скажите, доктор, ведь это не заразно? – спрашивала миссис Боннер.

– Выступая в суде, миссис Боннер, я бы в этом не поклялся, однако почему бы не принять меры для защиты от инфекции?

Доктор Килвиннинг, чьи упругие икры милосердно донесли его до подножия лестницы, столкнулся с мистером Боннером, и они кивнули друг другу, словно только что встретились.

Мистер Боннер доктора Килвиннинга терпеть не мог. Он готов был разбить ему нос.

– О боже, если это заразно, – запричитала миссис Боннер, – тогда и малышка в опасности!

– Я такого не говорил. В самом деле, навряд ли. – Доктор Килвиннинг рассмеялся. – Однако воля Божья, знаете ли, не имеет привычки считаться с мнениями докторов.

– Значит, – проговорил мистер Боннер, не в силах более сдерживаться, – дело нечисто! Если один доктор получает гонорар, который другим и не снился, то должен составить мнение, кое обязан уважать сам Всевышний. Если это кощунство, доктор Килвиннинг, то я не виноват. Вы меня просто вынудили!

Миссис Боннер пришла в ужас. Доктор Килвиннинг облизнул довольно полные губы, так восхищавшие женщин, и показал ровные белые зубы.

Он отчеканил:

– Не стоит винить в своих грехах меня, мистер Боннер.

Парадная дверь стукнула.

– По крайней мере, он ушел, – заметил торговец.

– И вряд ли теперь вернется. О боже, мистер Боннер, посмотрите, что вы натворили! Да еще малышка может расхвораться… И все же я до сих пор считаю, что это обычная мозговая лихорадка, если можно назвать обычным недуг, от которого умирают. И часто!

Миссис Боннер оставалась безутешной.

Она постоянно мыла руки, но никак не могла очиститься от всех своих грехов. Она заставила Бетти расхаживать по дому с раскаленным совком, на котором чадила смесь селитры и купороса – якобы самое действенное средство от инфекций, рекомендованное кем-то из знакомых миссис Боннер. От совка поднимался таинственный вонючий дымок, и домочадцы чувствовали себя еще более несчастными.

Кроме, пожалуй, малышки Мерси. Ее мир оставался материальным, когда не таял во снах. Особенно ей нравилась игра Бетти с дымом, который девочка пыталась ловить. Она любила голубей. Она любила шарики для игры в солитер. Если она и любила свою мать меньше, чем все это, то лишь потому, что в последнее время совсем ее не видела.

Вместо матери стала приходить бабушка.

Поначалу миссис Боннер возложила на себя заботы о ребенке Лоры, вероятно, в качестве искупления, однако вскоре преисполнилась энтузиазма. Разумеется, прежде чем приступать к своим обязанностям, она как следует дезинфицировалась. Она снимала кольца, дрожа в предвкушении, пока ее нетерпеливые юбки шуршали по коридорам, и с упоением вдыхала сладкий запах чистоты, прижимаясь носом к затылку ребенка. Пожилая женщина буквально пьянела от поцелуев, хотя этот тайный порок навевал на нее смешанные чувства, потому что заставлял вспоминать о собственном ребенке, живом, но таком далеком в своем замужестве, и о нескольких других, умерших в младенчестве.

– Кто же я? И кто же я? – спрашивала она, щекоча девочке животик и оглядываясь через плечо, дабы убедиться, что никто их не слышит и не видит. – Я твоя бабушка. Ба-буш-ка!

Дитя это знало.

И миссис Боннер понемногу успокоилась.

На первых стадиях болезни Лора Тревельян вроде бы позабыла про Мерси, однако в тот вечер, когда ей остригли волосы, она очнулась и сказала:

– Я хочу увидеть ее.

– Кого?

– Мою малышку.

– Дорогая, это неразумно, – заметила тетушка, – мы должны учитывать возможность инфекции. Доктор Килвиннинг был бы со мной согласен.

Больная женщина о чем-то задумалась. На лице ее отразилась мука.

– Вдруг мы больше не увидимся? – спросила она.

– Что за мрачные мысли! – воскликнула тетушка Эмми. – А ведь доктор Килвиннинг так доволен твоими успехами!

И тогда Лора Тревельян начала смеяться, хотя смех давался ей с большим трудом.

– Я не умру, – едва выговорила она. – И хоронить меня вам не придется!

– Лора, Лора! – вскричала тетушка, ужаснувшись словам, которые сорвались с запекшихся губ.

– Потому что из нас всех, знаете ли, выживу только я.

– Хочешь глоточек холодного бульона? – поспешила сменить тему миссис Боннер.

Племянница не ответила, но она все равно принесла суп и расстроилась отказу меньше обычного, словно это имело для нее второстепенное значение.

Вскоре Лора сказала:

– Давайте вернемся к вопросу о Мерси. Вы помните Эсболдов?

– Я и думать о них забыла, – призналась тетушка Эмми и хрипло покашляла.

Лора надолго умолкла, пока миссис Боннер не начала предчувствовать нечто ужасное. Кроме того, внезапно в комнате повис тяжелый приторный запах непонятного происхождения, раздражавший ее не меньше, чем молчание племянницы.

Лора открыла глаза. Тетушка никогда не видела у нее взгляда столь ясного и откровенного. Миссис Боннер отвернулась, не в силах этого вынести, и принялась суетливо перебирать щетки для волос.

– Если мне нужно принести большую жертву, – заговорила Лора, – что, конечно, невозможно, то я должна выбрать что-нибудь очень личное, и тогда это успокоит мятущийся разум. Лишь человеческая жертва убедит мужчину в том, что он не Бог.

Она закашлялась. Миссис Боннер стало страшно.

– О боже, мое горло! Он изображает из себя жгучее солнце. Вот во что я должна верить… Это просто игра! Все остальное уже кощунство.

Когда тетушка поднесла к ее губам воду, Лора широко распахнула глаза и сказала:

– Значит, мы должны приносить эту жертву снова и снова, пока не начнем кровоточить. Когда она сможет уехать?

– Кто?

Миссис Боннер задрожала.

– Мерси.

Лора Тревельян облизнула губы.

– К Эсболдам, как и договаривались. Она так добра! И щеки у нее славные. И сливовые деревья, верно? Видите, я хочу отдать столь многое, чтобы доказать: людская правда тоже божественна. В этом и заключается истинная суть Христа! Миссис Эсболд вам все расскажет. У нас с ней общая тайна, она на меня и не взглянула, и я поняла: вопрос лишь в том, кто именно должен принести жертву.