Владимир Пекальчук - Спуская псов войны [галимая калибрятина]

– Сам не знаю. Пушка сломана, патронов нет.

– Я видела, как ты перезаряжал пистолет.

Наемник вздохнул:

– Он восьмизарядный. Восьми патронов не хватит.

– Это земной пистолет? – догадалась Лаш.

– Да.

– Мог бы взять что-то поэффективнее, а не эту пукалку.

– Эта пукалка – наградной пистолет отца, – сдерживая раздражение, сказал Леонид.

– Понятно.

Слева и справа – тихие шажки, похожие на падение капель. Хлыстоносцы ждут.

– Думаю, сидеть тут бесполезно, – сказал он наконец, – надо выбираться. Помощи не будет –

я не успел отдать приказы бойцам, когда связь пропала.

– Что последнее ты им приказал?

– Спасать остальных.

Лаш повозилась в нише, устраиваясь поудобней:

– Тогда стоит подождать. Есть вероятность, что андроиды, выполнив приказ, вернутся на

поиски.

– Почему ты так думаешь?

– Я знаю, как программируются боевые роботы, в том числе как это делают сссла.

– Ладно, тогда подождем, – сказал Леонид, отодвинулся еще немного и повернул корпус,

чтобы видеть Лаш: – Ты пока ничего не хочешь мне объяснить?

Та пожала плечами:

– Что именно? Спрашивай.

– Что случилось с тобой десять лет назад?

– Я тогда еще не существовала. Если ты про прежнюю Лаш – то она попала в катастрофу и

погибла. Тело хранилось в анабиозной капсуле, пока отец искал способ ее… вернуть.

– И… как он это сделал?

– А тебе точно надо это знать?

Леонид приподнял бровь, хотя Лаш этого видеть не могла:

– А в чем проблема? Я уже и так знаю, что ты искин.

Она тяжело вздохнула:

– В том, что я не искин.

– Колись давай.

– Это очень большой секрет.

Наемник ухмыльнулся:

– Ничего страшного. Ты знаешь мой секрет, теперь и я узнаю твой. Справедливо же.

– Отчасти да, – согласилась Лаш, – с той разницей, что моя тайна, если раскроется, будет

стоить мне жизни. Надеюсь, что могу тебе доверять.

– Разумеется. Тем более что моя тайна могла бы мне стоить еще больше. Если Касса

разоблачат – я не смогу вернуться домой и, оставшись без работы, сдохну на помойке…

– Ладно. Отец, восстанавливая мозг Лаш, исследовал, заново открыл и использовал

некоторые запрещенные технологии. Он восстановил лобные доли, создав для этого

искусственные мозговые ткани по принципу аналоговых вычислителей. А аналоговые

вычислители – запрещены.

– Начинаю понимать. Ты – аналоговый вычислитель в теле человека?

– Нет. Мозг остался обычным человеческим, процентов на шестьдесят. В некотором смысле я

и есть Лаш, но не та, что была. Память и личность Лаш погибли вместе с ней – после

имплантации новых лобных долей я начала с чистого листа. Вместе с тем, чтобы тебе было

проще, ты можешь считать меня аналоговым искином, скопированным с человека. Меня

воспитывали как балларанку, я и считаю себя балларанкой. Просто при этом знаю, что раньше в

моем теле была другая личность.

Леонид протестующе поднял руку:

– Стоп, стоп, все это слишком сложно для меня. У тебя в голове нет никаких микросхем,

проводков, батареек?

– Нет, разумеется. Я живой организм на сто процентов. Просто частично – аналоговый

вычислитель.

– Ну вот так бы сразу и сказала. Я-то, грешным делом, уже подумал, что ты вроде моих

андроидов. Процессор в живом теле. Слушай. А в чем тогда разница между аналоговым

вычислителем и мозгом?

Лаш осторожно выглянула наружу, убедилась, что поблизости нет хлыстоносцев, и

облокотилась на бронированное плечо Леонида.

– Понимаешь, – сказала она, – разница огромна. Если мы говорим об аналоговом вычислителе

довоенных кораблей – то это просто бортовой компьютер, сходный с живым мозгом только

технически. Он мощный, но не может иметь собственную волю или разум. Разница такая же, как

между человеком и биороботом. В некотором смысле – я тоже биоробот. Только наоборот.

Биоробот – биологический аналог металлического. А я – биоробот, призванный быть как можно

ближе к человеку. Сложный философский вопрос на самом деле. Тарги были разумными

существами, но из них вытравили все человеческое, и они перестали быть ими. Если, напротив,

дать биороботу то, что есть у людей, – станет ли биоробот человеком?

– Сложные материи, – сказал Леонид, – как по мне – ты человечнее остальных балларанцев.

Хотя бы уже потому, что не считаешь себя лучше других.

Лаш хихикнула:

– А это потому, что я не впитала подобных мировоззрений с молоком матери – молоко ведь

пила прежняя Лаш. Шучу, конечно, но если серьезно – мне всего шесть лет, и я появилась на

свет, так сказать, сразу взрослой. Непоколебимой веры в то, что все остальные – низшие, у меня

нет, а серьезных причин считать себя лучше всех огульно я не вижу. Скажем, как по мне, так ты

куда лучше Туроды. Хотя я могу быть необъективной: ненавижу его.

– Почему?

– Я для него просто вещь. Конечно, он ассистент отца и приложил руку к моему созданию – но

если для отца я дочь, а Вэш пытается относиться ко мне как к сестре, то Турода личности во мне

не видит. В его глазах я только искин.

– Я бы за такое тоже его ненавидел. Но я и так его ненавижу – он умеет возбуждать

неприязнь к своей персоне. У меня, кстати, два вопроса назревают. Первый – почему магистр не

сделал твой уровень интеллекта обычным? Ведь именно интеллект тебя и выдал.

Лаш задумчиво взглянула на Леонида сквозь забрало шлема.

– Я не умнее тебя. Я просто очень быстро считаю и все запоминаю. И еще умею

взаимодействовать с компьютерными сетями через преобразователь в моем обруче. Все-таки

аналоговые вычислители создавались, чтобы считать. Отец не разобрался в довоенных

технологиях полностью, он их только использовал. Кроме того, как папа сам же и сказал, сделать

меня глупее, чем я получилась, он не собирался. Это все равно что обрезать птице крылья – его

слова. И наконец – он ученый. Семь бед – один ответ. Отец хотел не только вернуть себе

погибшую дочь – но попутно еще и изучить возможности аналоговых компьютеров. А второй

вопрос?

– Твой отец написал монографию о том, что создание аналоговых компьютеров в данный

момент невозможно. Обман?

– Зависит от того, как посмотреть. С одной стороны, отец должен был отчитаться, отвести

подозрения, ведь он получил доступ к запрещенным знаниям. В математических выкладках

содержится пара ошибок, которые я же ему и подсказала. Ошибки практически невозможно

обнаружить, произведя компьютерные расчеты, а перелопачивать горы данных – вряд ли кто

станет. С другой стороны, отец действительно не смог создать аналоговый вычислитель как

таковой. Это пока невозможно. А заменить в живом мозгу некоторые ткани оказалось не в