Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Когда я писал эту работу в 1978 году и особо выделил Уборевича, мне были неизвестны оценки этой фигуры видными военачальниками. Лишь позже я узнал, что, по мнению Г.К.Жукова, Уборевич был “на три головы выше Тухачевского, которому была свойственна некоторая барственность, небрежение к черновой повседневной работе” (К.Симонов, цит. соч., с.382), а И.С.Конев считал Уборевича самым крупным военным деятелем из числа всех погибших, в лице которого наша армия понесла самую тяжелую потерю, ибо он мог и успешно командовать фронтом, и вообще быть на одной из ведущих ролей в армии во время войны (там же, с.395).

В отличие от Уборевича, вполне под стать Тухачевскому был Примаков, авантюрист, сын учителя с Черниговщины. В гражданскую войну он прославился как командир сначала дивизии, а потом корпуса “червонных казаков”. Название “казаки” в данном случае никого не должно вводить в заблуждение: речь шла всего лишь об интернациональной кавалерийской части, в которой кого только ни было. Ходил в те времена такой анекдот. Богдан Хмельницкий говорит Примакову: “У моих казаков были лбы чубатые, а у твоих – носы горбатые”. Воевал Примаков на Украине, потом под командой Уборевича – против Деникина и вместе с Якиром – против поляков. Примаков жил войной и, когда она кончилась у нас, поехал искать приключений за рубежом – провел несколько лет в Китае, подавлял мятеж Баче-и-Сакао в Афганистане. Вернувшись домой, получил всего лишь корпус и только в самом конце своей быстротечной карьеры стал заместителем командующего Ленинградским военным округом. Примаков баловался литературой и даже свою личную жизнь оформил литературно: сначала женился на Оксане Коцюбинской, дочери известного украинского писателя (ее брат Юрий сразу же после Октябрьской революции стал главнокомандующим советскими войсками на Украине), а после смерти Маяковского стал очередным мужем Лили Брик. Любопытно, что биограф Примакова И.Дубинский, описывая свою встречу с Примаковым в квартире Маяковского, Стыдливо умалчивает о том, каким образом Примаков туда попал.

Однако, когда Примаков оказался в руках заплечных дел мастеров с Лубянки, весь лоск с него быстро слетел, и, в отличие от остальных обвиняемых на закрытом процессе в июне 1937 года, он полностью подтвердил официальное обвинение (Д.Волкогонов. Триумф и трагедия, кн.I, ч.2, с.265).

Еще один полководец-писатель – Роберт Эйдеман, латыш, тоже сын учителя, бывший эсер. Он сначала партизанил в Сибири, потом принял дивизию знаменитого Киквидзе после гибели ее командира, позже командовал дивизией в 14-й армии Уборевича на Южном фронте, В боях против Врангеля руководил ударной группой войск, потом занимался уничтожением отрядов Махно. В 1937 году Эйдеман возглавлял Осоавиахим.

Бросается в глаза преобладание инородцев в группе военных заговорщиков: Уборевич, Корк, Эйдеман и Путна – прибалты, Гамарник, Якир и Фельдман – евреи. Организаторы процесса сочли нужным подчеркнуть это обстоятельство и вложили в уста Примакову слова о том, что у “головки” заговорщиков есть “вторая Родина”: у Путны, Уборевича, Эйдемана в Литве есть родственники, Якир имеет близких в Бессарабии, Эйдеман – Америке (Д.Волкогонов, там же).

Сбежавший на Запад в 30-х годах чекист А.Орлов (Фельдбин) выдвинул такую версию, якобы известную ему от его двоюродного брата З.Б.Кацнельсона, бывшего заместителя Балицкого, начальника ГПУ Украины. Согласно этой версии, сотрудник НКВд Штейн по поручению Ягоды нашел досье, доказывающее, что Сталин был агентом царской охранки. Штейн сообщил об этом Балицкому, тот – З.Кацнельсону, С.Косиору и Якиру, а Якир в свою очередь – Гамарнику, Тухачевскому и Корку. Это будто бы и стало побудительной причиной для заговора против Сталина.

Даже Р.Медведев, понятно как относящийся к Сталину, будучи объективным исследователем, по крайней мере, стараясь им быть, считает версию о Сталине как об агенте царской охранки совершенно несостоятельной (К суду истории, с.610). Тем не менее в период перестройки, когда накатила вторая грязная волна антисталинизма, эта версия снова всплыла в статье Г.Арутюнова и Ф.Волкова “Перед судом истории” (“Московская правда”, 30 марта 1989), а известный русофоб А.Адамович в темпе накатал на ту же тему повесть “Дублер” (“дружба народов”, 1988, №11). Однако мыльный пузырь быстро лопнул: 2 июля 1989 года та же “Московская правда” опубликовала официальную справку Центрального государственного архива Октябрьской революции, из которой явствовало, что Г.Арутюнов и Ф.Волков ссылались на несуществующие документы, а О.Шатуновская и С.Шеболдаев отмежевались от тех заявлений, которые им приписала эта парочка фальсификаторов.

Но даже выдуманные версии редко целиком высасываются из пальца, чаще они только служат покрывалом, набрасываемым на реальную канву. Такая канва в рассказе А.Орлова – перенос после гибели Кирова центра политической оппозиции на Украину. Это и вызвало там вскоре жесточайший погром. Враждебное отношение украинских вождей к Сталину станет вполне понятным, если вспомнить, что Сталин еще в 1918 году сказал им: “достаточно играть в правительство и республику, кажется, хватит, пора бросить игру” (Р.Медведев, цит. соч., с.46).

Помимо честолюбия и связи с политическими оппозиционерами типа Варейкиса и Петровского военными заговорщиками могли двигать и еще более длинные нити. Руководство западных держав, совершенно правильно считая Гитлера своим главным врагом, стремилось создать ему противовес в лице Советского Союза. С этой целью в мае 1935 года был заключен договор о взаимопомощи между Францией и СССР, т.е. европейская политика вернулась на круги своя, к периоду действия франко-русского договора 1893-1917. Но в конце 1936 года в Берлинё Появился личный эмиссар Сталина Д.Канделаки, который вел переговоры с Шахтом. Поползли слухи о Возможной Переориентации Советского Союза. В феврале 1917 года Франция и Англия, опасаясь заключения Россией сепаратного мира, организовали по масонским каналам генеральский Мятеж и свержение Николая II. В 1936 году, судя по всему, аналогичным способом пытались разделаться со Сталиным. Сходство почерка наводит на мысль об использовании тех же самых каналов.

В январе 1936 года новоиспеченный маршал Тухачевский (он получил это звание в ноябре 1935 года вместе с Ворошиловым, Буденным, Егоровым и Блюхером) направился в Лондон в составе делегации, возглавлявшейся Литвиновым Послом в Англии был тогда Майский (Ляховский), бывший бундовец, а Военным атташе Витонт Путна, командовавший дивизиями под началом Тухачевского на Восточном и Западном фронтах. Так связывались ниточки. После Лондона Тухачевский посетил Париж, где имел беседу с генералом Гамеленом. В мае 1937 года Тухачевский, к тому времени уже 1-й заместитель наркома обороны, должен был снова ехать в Лондон, на этот раз на коронацию Георга VI, но дела заговорщиков уже катились под гору, и поездка не состоялась, как не Состоялось и повторение акции Алексеева-Рузского, столь удачно осуществлен на беду самим организаторам в феврале 1917 года. Сталин был не Николай II и со своими противниками не церемонился.