Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

В начале 1919 года Тухачевский командует 8-й армией на Южном фронте при члене РВС И.Якире. Завязывается еще один узелок веревочки, вившейся до 1937 года. Веревочка эта оставила кровавый след на донской земле: по пути 8-й армии трибуналами “во благо социальной революции” было расстреляно 8 тысяч человек газета”, 23 апреля 1992 года). И на дону Тухачевский передвигал армию так, как считал правильным он сам, а не так, как того требовал командующий фронтом Гиттис. Позже, на Восточном фронте Тухачевский опять своевольничал и в грош не ставил приказы командующего фронтом Самойло.

В апреле 1919 года Тухачевский принял командование 5-й армией Восточного фронта, которая входила в группу войск, подчиненную Фрунзе. Членом РВС этой армии был И.Н.Смирнов, впоследствии ярый оппозиционер, расстрелянный по процессу 1936 года вместе с Зиновьевым и Каменевым. Троцкий писал о Смирнове и его команде в 1930 году: “Группируясь вокруг Смирнова, коммунисты 5-й армии слились в особую политическую семью, которая и сейчас, несколько лет после ликвидации 5-й армии, играет роль в жизни страны… Почти все без исключения оказались в составе оппозиции” (Моя жизнь, II, с.139). Это были готовые кадры для заговорщиков 30-х годов. Что же касается военных лавров, то и на Восточном фронте Тухачевский не очень блистал. Так, в ходе бугульминской операции 5-я армия достигла успеха лишь правым флангом, в то время как левый топтался на месте, а центр отступил. Развернул свои таланты Тухачевский лишь в процессе преследования уже отходивших колчаковских войск, за что и был отмечен приказом РВС и осыпан наградами.

В августе 1919 года вместо Фрунзе командующим Восточным фронтом назначили бывшего генерала В.А.Ольдерогге. С ним у Тухачевского опять начались трения, на него он и пытался свалить вину за отступление своей армии за Тобол после контрудара белых. Сам Тухачевский так писал о действиях своих войск: “Контрманевр, предпринятый 5-й армией, мог бы нанести противнику очень сильное поражение. Однако этого не случилось” (Избранные произведения, т. 1, с.264). Почему же, спрашивается, не случилось, если “мог бы”? Об этом автор умолчал.

В январе 1920 года Тухачевскому поручают уже фронт – Кавказский, при члене РВС Орджоникидзе, И что же? В феврале белые наносят поражение 1-й Кавказской кавалерийской дивизии Гая и 28-й стрелковой дивизии, командир которой Азин погиб. Оттеснив эти дивизии за Маныч, белые ворвались в Ростов. Встречное наступление красных успеха не имело, поскольку между флангами 9-й и 10-й армий создался разрыв и нарушилось их взаимодействие. (История гражданской войны в СССР, IХ, с.297). Координировать действия войск в таких масштабах Тухачевский явно не умел.

Чем выше обезьяна лезет, тем больше она показывает зад. Упомянутый недостаток Тухачевского привел к особенно плачевным результатам на Западном фронте, который он возглавил в апреле 1920 года при члене РВС Смилге. Прогресса в овладении военным искусством у Тухачевского не обнаружилось, скорее наоборот. В Польше он умудрился потерять из виду при наступлении одну из своих армий (4-ю), что послужило причиной разгрома этой армии и отступления всего фронта.

Сам Тухачевский и авторы хрущевских времен пытались свалить вину на Юго-Западный фронт и члена его РВС Сталина, который якобы саботировал приказ командования о передаче 1-й Конной армии Западному фронту, за что был снят и заменен Гусевым (Драбкиным). Такой приказ в самом деле был, но из-за слишком неопределенной обстановки приказы менялись каждый день, а солдатская мудрость гласит: “Не спеши исполнять приказ начальства, потому что завтра может последовать новый приказ, отменяющий предыдущий”. Тухачевский исходил из того, что у поляков на львовском направлении почти нет войск. Это предположение оказалось неверным – Красной армии пришлось вести тяжелые бои за Львов. Б.И.Шапошников в своей работе “На Висле”, изданной в 1924 году, тоже подчеркивал это обстоятельство и обвинял Тухачевского в неумелом использовании резервов и в несогласованности действий войск. Кроме того, польский театр военных действий не был единственным, одновременно возникла угроза со стороны Крыма, о чем Ленин телеграфировал Сталину 4 августа и в связи с чем Сталин и был переведен с Юго-Западного фронта на Южный в той же должности члена РВС. Были также опасения, что на военную авантюру может пойти Румыния. Поэтому оставалось задачей с тремя неизвестными, в какую сторону лучше двинуть в такой обстановке 1-ю Конную армию. 3 августа главком приказал передать ее Западному фронту, а 6-го – вывести в резерв, поскольку она измоталась в боях за Львов. 11 августа главком снова указал на необходимость двинуть 1-ю Конную армию на север, но эта директива не имела характера приказа, подлежащего безоговорочному исполнению: такой приказ был отдан только 13 августа, когда эта армия уже снова вступила в бой. Вот тогда-то Сталин и заявил, что либо Конную армию нужно было перебрасывать за три дня до этого из резерва, либо теперь уже ждать взятия Львова. Пока шла эта перебранка, инициатива на Западном фронте 15-1б августа перешла в руки поляков, так что новый приказ Троцкого от 20 августа о переброске 1-й Конной армии на север безнадежно запоздал. Так или иначе, но не кто иной, как сам Ленин, признавал: “При нашем наступлении, слишком быстром продвижении почти до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка’ (ПСС, т. 43, с.11), т.е. зарвался именно Западный фронт, возглавляемый Тухачевским.

В 1921 году Тухачевский руководил карательными экспедициями против мятежного Кронштадта и антоновского восстания в Тамбовской губернии. Такие мероприятия были ему больше по плечу. И Солженицын со справедливым злорадством заметил: “Если на молодого Тухачевского, когда он победно возвращался с подавления разоренных тамбовских крестьян, не нашлось на вокзале еще одной Маруси Спиридоновой, чтоб уложить его пулею в лоб,- это сделал недоучившийся грузинский семинарист через 16 лет” (Архипелаг ГУЛАГ, ИМКА-Пресс, 1987, т. II, с.307)

Подводя итоги, даже панегирист Тухачевского Тодорский вынужден признать недостатки и неудачи своего кумира: “Допускал он и просчеты. Симбирск был взят только в третьей операции, Кронштадт – во второй, Колчак Однажды оттеснил Тухачевского к реке Тобол и т.д. Просчеты выражались в том, что при развитии наступательной операции он не всегда полностью обеспечивал ее резервами, надеясь на моральную силу войск.,. Он ради достижения основной цели вводил в сражение все резервы без возможности их Восстановления” (А.И.Тодорский. Маршал Тухачевский, с. 67). И очень странно после этого читать в мемуарах маршала Г.К.Жукова о Тухачевском как о “гиганте военной мысли”. Не рука Жукова, конечно, вписала эти слова.