Олег Якубов - Привет эпохе

– Чего так долго? – грубо спросил водителя.

– Дак, это, велели бак под завязку наполнить, пришлось на заправку в гараж заезжать, а там очередь, – начал оправдываться тот.

– Ну, ладно, повезло тебе. Репетиция затянулась, а то бы точно опоздал, – снисходительно проворчал я и плюхнулся не переднее сиденье рядом с водителем.

– А вы, вообще-то, откуда? – спохватился вдруг водитель.

– Оттуда, – последовал многозначительный ответ.

– А, ну так бы и говорили…

Через несколько минут из дверей служебного входа вышел Джани Моранди в сопровождении переводчицы, они уселись в «Волгу» и машина тронулась. Певец что-то сказал, переводчица перевела вопрос, обращаясь к водителю: «А это кто с вами?». Водитель, не задумываясь, отрапортовал:

– Товарищ – оттуда.

Что делать дальше, я просто не представлял. Стоило мне обернуться и заговорить, переводчица меня тотчас узнает, обман раскроется, и меня попросту высадят из машины посреди дороги. В этот как раз момент мы проезжали мимо стадиона «Пахтакор». Помятуя, что гость – футбольный болельщик, я, не оборачиваясь, попросил переводчицу:

– Скажите, пожалуйста, нашему гостю, что слева от нас стадион «Пахтакор», третий по величине в Советском Союзе и что завтра на этом стадионе состоится футбольный матч чемпионата СССР в высшей лиге между киевским «Динамо» и ташкентским «Пахтакором».

Моранди разом оживился. Вопросы посыпались один за другим и мое счастье, что долгие годы работал я спортивным репортером и на все его вопросы отвечал подробно и с деталями, выдающими во мне специалиста, с которым ему, глубокому знатоку этого вида спорта, не зазорно было поддерживать беседу на футбольную тему. Ну, а вставить по ходу беседы несколько интересующих меня вопросов было уже делом техники. Машина давно уже подъехала к интуристовской гостинице «Узбекистан», мы прошли в вестибюль и все продолжали обсуждать, как казалось Моранди, футбольную тему. Конечно же, переводчица давно меня раскусила, но, по крайней мере, не выдавала, видя, что ее подопечный сам увлечен беседой. Когда я счел, что для интервью мне данных достаточно, то не лишил себя удовольствия на маленькую сатисфакцию, сказав, прощаясь: «Благодарю вас, господин Моранди, вы дали мне прекрасное интервью.

Певец лишь на мгновение нахмурился, потом беззаботно рассмеялся и, явно шутливо грозя пальцем, признался, что ему и самому было интересно. Потом сделал приглашающий жест в сторону бара и произнес по-русски: «Ставлю водку». А переводчица перевела еще одну его фразу: «Проигрывать надо уметь».

КОМАНДА МОЛОДОСТИ НАШЕЙ

Асфальта на нашей улице не было и в футбол мы играли босиком. В обуви запрещали играть родители, а если кто-то вдруг осмеливался родительский запрет нарушить и приходил на игру в ботинках, то мы такого смельчака и сами гнали с криком: «Иди отсюда, коваться будешь». Десяти-одиннадцатилетние, мы знали наизусть биографии всех известных футболистов, а уж игроков любимой ташкентской команды «Пахтакор» и подавно. Каждую неделю мы назначали двух дежурных, на которых возлагалась почетная миссия. Дежурные на рассвете отправлялись пешком на железнодорожный вокзал – от нашей улицы минут тридцать ходу – и в пять чсов утра занимали очередь к газетному киоску. Киоск открывался в шесть и только в этом месте, чуть не единственном в Ташкенте, можно было купить газету «Футбол». Она стоила безумных денег – 50 копеек («Правда», или, к примеру «Известия» стоили 3 копейки), но мы вскладчину шли на этот невероятный расход. «Футбол» «отпускали в руки» строго по одному экземпляру и чаще всего пожилой усатый киоскер шугал нас: «Не дам две газеты, я же видел, что вы вместе пришли». Но и один экземпляр был для нас счастьем. После школьных уроков мы усаживались над журчащим арыком и зачитывали газету в буквальном смысле до дыр. В сохранности оставалась только страница с календарем футбольного чемпионата. Она береглась всю неделю, в свободные клеточки аккуратно вносились соответствующие изменения. Своих пахтакоровских кумиров мы обожали, их имена не сходили у нас с языков. Если кто-то из пацанов опаздывал на игру и его не хотели принимать, то он тут же начинал отчаянно сочинять: «А я вчера Юру Пшеничникова видел ( знаменитый вратарь «Пахтакора», позднее – ЦСКА и сборной СССР жил в нашем районе), он мне сумку дал понести. И ведь знали, что врет юный Мюнхгаузен, а все равно каждый раз покупались на эту немудренную выдумку: а вдруг правда. Счастливчику делали снисхождение и принимали в команду… В те годы я в самых радужных своих мечтах и представить себе не мог, что спустя десяток лет буду иметь к «Пахтакору» самое непосредственное отношение, близко подружусь со знаменитыми форвардами Геннадием Красницким, Берадором Абдураимовым, Владимиром Федоровым, Михаилом Аном, со многими тренерами команды.. Как не мог представить, что «Пахтакор» в жизни моей не просто займет важное место, но и не менее важную роль сыграет.

В 1976 году, в канун Олимпийских игр в Монреале, меня нежданно-негаданно утвердили заведующим отделом спорта и военно-патриотического воспитания (именно так мудрено и длинно назывался отдел) газеты «Правда Востока». Первым делом беседующий со мной по этому поводу заведующий сектором печати ЦК партии сказал: «Запомни главное. Футбол – партийный вид спорта. Курирует лично, – и он указал пальцем на потолок. – Поэтому за «Пахтакор» отвечаешь персонально».

– За проигрыши тоже отвечаю? – довольно нахально осведомился у партийного функционера.

Тот вздохнул и проворчал: « Ишь ты, племя молодое беспартийное. Говорил я, что не дорос ты еще отделом командовать. Все твой шеф – кому же еще о спорте писать, как не молодому. Ладно, иди. Глядишь, схлопочешь пару выговорешников – образумишься. А не образумишься – образумим».

И отправился я на футбол. А если точнее, то на загородную базу команды «Пахтакор», где, образно говоря, на пятнадцать лет и задержался. Мне довелось много летать с командой, вместе мы и отдыхали, когда возможность представлялась. По поводу «выговорешников» завсектором ЦК просто как в воду глядел: они стали сыпаться на меня как из рога изобилия. В конце-концов я к ним привык, как к чему-то неизменному в своей жизни и попросту перестал обращать внимание. Помню, одно из взысканий схлопотал после матча «Пахтакор» – «Кайрат» в Алма-Ате. Спор этих двух команд был не просто футбольным противоборством. В партийных верхах Узбекистана и Казахстана к исходу поединков двух ведущих команд этих республик относились со столь ревностным вниманием, что порой до гротеска доходило. И вот приехали мы на игру в Алма-Ату. В поездку с командой отправился и тогдашний председатель Госкомспорта Узбекистана, бывший первый секретарь одного из райкомов партии Ташкента, Гулям Пулатович Пулатов. Человек угрюмый и чрезмерно строгий, он любил, когда подчиненные величали его министром спорта. Уже в аэропорту казахской столицы мы все заметили, как резко ухудшилось настроение Пулатова. Он беспокойно озирался, явно кого-то высматривая, потом с силой захлопнул дверцу машины и укатил в гостиницу. Кто-то из делегации прокомментировал: «Ждал, что его в аэропорту председатель Госкомспорта Казахстана Акаев встречать будет, а тот не приехал». Не появился Акаев и во время матча в правительственной ложе стадиона. Игра же для «Пахтакора» была одной из самых трудных и драматичных на моей памяти. Да и не игра это была, по сути, а рубка какая-то. Кайратовцы применили такой жесткий прессинг, какой для тогдашнего советского футбола был вовсе не свойственным. Уже к середине первого тайма двое пахтакоровцев получили столь серьезные травмы, что вынуждены были покинуть поле. Во втором тайме травму получил ведущий ташкентский форвард Володя Федоров, в то время член сборной команды Советского Союза. «Пахтакор» сражался достойно, но в итоге, хотя и с почетным счетом, но проиграл – 2:3.