Олег Якубов - Привет эпохе

– Помнишь, Костя, во время матча тбилисского «Динамо» и ташкентского «Пахтакора», я как раз с тобой в комментаторской кабине рядом был, ты воскликнул: «Вратарь тбилисцев сильнейшим ударом выбивает мяч из штрафной площадки и пока мяч находится в воздухе, я перечислю вам составы играющих команд».

– Ты нагло врешь! – деланно возмутился Махарадзе, это просто очередной анекдот про меня, я такого сказать не мог.

– Сказал, сказал, Котэ, – подтвердила Софико. – Вы после той игры к нам домой приехали и Олег эту твою фразу весь вечер повторял, а все смеялись.

– Ну, тогда сдаюсь, – Я вспомнил. И смеялись они не надо мной, а над тем, как он неудачно пытается грузинский акцент передразнить, Я еще тогда сказал, что как он не передразнивает грузинский акцент, все равно у него узбек получается. Пусть он луше тебе свою пародию на Колю Озерова расскажет. Вот это был фурор так фурор.

– Расскажи, – присоединилась к просьбе мужа Софико. – Я слышала, что это какой-то очень смешной тост, но мне воспроизводили только какие-то отдельные отрывки.

Действительно, бала такая пародия-тост. Друзья готовились чествовать самого известного нашего спортивного комментатора Озерова (между собой мы называли его Николяй Ниооляевич) с пятидесятилетним юбилеем. Я вспомнил те времена, когда увлекался КВН и, что называется, тряхнул стариной. Тост-пародию следовало произносить исключительно с интонациями и придыханиями самого Озерова, а вот с этим как раз у меня не все ловко выходило. Но все же понять было можно. Пародия звучала, за стопроцентную точность теперь уже не поручусь, примерно так:

«Внимание, вниманеи! Наши телевизионные камеры и мокрофоны устанорвлены в самомо знаменитом спортивном зале Америки – «Мэдисон сквер-гарден», где сегодня проходит финал уникальнейшего турнира, чемпионата мира по алкоголизму. Из наших предлыдущих репортажей, вы, дорогие друзья, конечно же знаете, что в финал соревнований вышли представители трех стран – Англии, Америки и, естественно, Советского Союза. Сейчас наши телекакмеры выхватили фрагмент подготовки к решающему поединку американского спортсмена. О!, не стоит смотреть на это чуждое советскому человку зрелище. Такие спортсмэны нам не нужны! А вот англичанин в своем углу вытворяет что-то совсем уж безобразное. И такие спортсмэны нам не нужны. А вот сейчас мы с вами видим нашего соотвечтсвенника, Ивана Ивановича Иванова, который в своем углу разминается на красненьком. Ну что ж, пожелаем ему удачи.

Звучит гонг. На помост выходит английский спортсмен. Он выпиывает литр, второй, третий, четвертый, пя… Нет, не сумел одолеть пятого литра, упал на помосте. Гонг! На помосте американский финалист. Литр, второй, третий, четвертый, пя… Нет, и американец не сумел одолеть пятого литра, упал на помост. Вновь звучит гонг. Я надеюсь, это звучит гонг нашего триумфа. Гонг повторяется. Где же Иван Иванович? Ай-ай-ай, увлекся разминкой, не расслышал гонга. Но вот секунданты приводят его в вертикальное положение, выводят на помост и Иван Иванович приступает к решающей фазе соревнований. Литр, второй, пятый, седьмой. Иван Иванович стоит в растерянности. В технической комиссии жюри заминка. Какая непростительная небрежность. У устроителей турнира закончились спиртные напитки. Но тут чудеса предусмотрительности проявляет наш соотечественник. Он вынимает из кармана поллитровку, взбалтывает ее, выпивает прямо из горлышка и, очевидно, исключительно ради солидарности с поверженными соперниками, падает рядом с ними.

Итак, мы с вами, дорогие товарищи, стали свидетелями удивительного триумфа отечественного спорта. А вот в жюри продолжаются жаркие дебаты. Ведь английский и американский спортсмены выпили равное количество спиртных напитков и непонятно, кто из них будет вторым, а кто – третьим.

Меня переполняет гордость. Так поступают советские люди! Иван Иванович приподнимается на помосте. В его руке зажат рубль. Он протягивает его главному судье соревнований и говорит: «Я буду третьим».

Х Х

Х

….Моя дочь устроила меня на работу. Косвенно, конечно, но все же именно ей я во многом обязан тем, что меня в итоге взяли в «Нашу страну». «Буря в пустыне» была в самом разгаре, когда однажды Рита спросила; «Вы, кажется, говорили, что у вас есть маленький ребенок».

– Дочь, – уточнил я. – Ей скоро пять исполнится.

– Замечательно. Мы хотим опубликовать материал о том, как переживают войну недавно приехавшие в Израиль дети, ну, их эмоции, переживания, даже какие-то характерные фразы. Надеюсь, вы понимаете…

– Понимать-то понимаю, но как же мне писать о своей дочери? Вроде, неловко.

– А вы что, какого-то чужого ребенка знаете лучше, чем своего? – резонно спросила Старовольская.

– Нет, но…

У меня, признаться, были основания для сомнений. Незадолго до увольнения из «Правды Востока» на первой странице нашей газеты был 1 июня, в День защиты детей, была опубликована довольно большая фотография моей дочери. Мы с ней гуляли по детскому парку и нас встретил наш фотокорреспондент. Янка в тот момент все никак не могла поймать «солнечного зайчика», очень забавно сердилась и чудо как была хороша. Когда, накануне Дня защиты детей. Фотокор выложил на столе перед ответсекретарем с десяток снимков детей, тот выбрал снимок моей дочери. Его не интересовало, чей это ребенок, оценивалось качество снимка, не более того. На следующий день разразился скандал. Одна бдительная наша сотрудница «сигнализировала» в вышестоящие партийные органы и там праведно возмутились. Короче, мы с фотокором получили хорошенькую взбучку. И вот теперь мне спокойно предлагают написать материал именно о собственной дочери.

Написал. Опубликовали. Рита позвонила по телефону, попросила срочно приехать.

– На ваши военные репортажи пришло много читательских откликов,– сказала она. – А материал про вашу Янку нам в редакции понравился всем. Особенно мне. Короче говоря, я хочу вас взять на работу. Да погодите вы радоваться. Хотеть хочу, но вакансий нет. Что-нибудь, конечно, придумаем, но пока я вам советую как можно чаще публиковаться. Это всего лишь совет. Я знаю, что вы работаете, а для того, чтобы себя зарекомендовать, с работы надо будет уйти, потому что редакционными заданиями я вас загружу. Так что решать вам, я настаивать не имею права.

К тому времени, хотя война еще не закончилась, завод уже открылся. Поднялся в каморку хозяина и сказал ему напрямую: «Марк, я хочу попробовать вернуться к своей специальности. Не знаю, получится, или нет, но попробовать надо».

– Правильно, сынок, попробовать надо, одобрил он. – Послушай меня внимательно. – Ты – не для этого завода, и это завод – не для тебя. Я это понял сразу. Но кто-то должен был дать тебе кусок хлеба и я подумал, а почему не я. Иди, и ничего не бойся. У тебя все получится. Вот увидишь, ты еще вспомнишь слова старого Марка и скажешь мне «спасибо».