Георгий Эфрон - Дневники

Дневник N 10 (продолжение) 17 сентября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня окончательно выяснилось, что в колхоз я не поеду - по медицинскому освидетельствованию оказалось, что у меня слишком маленькое сердце - par rapport1 к общим пропорциям; примерно раза в два меньше, чем следует, и на работы меня не отправят. Toujours зa de pris.2 Говорят, сюда скоро приезжает Хмара, директор Литфонда. Между прочим, когда я говорил с Хохловым, он мне сказал, что "пока Литфонд оплачивает мое существование". Пока… Гм… Эта формула мне нравится не особенно, а vrai dire3. А вдруг приедет Хмара и скажет: "Des clous4, пожил и будет, а теперь dйbrouille-toi1". И тогда, быть может, faudra payer de sa poche et les 2500 roubles fondront2… Неприятно. Ну, да что предполагать. Пока - платят за меня, там - увидим. Получил из стирки рубашки, белье. Тэк-с. Но вряд ли Литфонд так уж скоро снимет меня с питания. Вообще-то говоря, ничто мне не дает повода предполагать, что Литфонд перестанет платить за меня. Но, во-первых, мне не нравится "пока", во-2х, я по природе научился быть недоверчивым и скептиком. Ну, в крайнем случае, буду платить из своего кармана. Нужно будет узнать у Хохлова, как обстоит дело с выдачей мне денег Литфондом ("материальная помощь", о которой я ходатайствовал). Дал ли Хохлов знать об этом в Москву в Литфонд? Если ходатайствовал, то одобрили ли там? Вряд ли он даже дал знать Москве о ходатайстве. В общем, узнаю. Здесь поговаривают о том, что школа не начнется 1-го октября - из-за уборки и сельхозработ. Все мечтаю о Москве.

Прочел 3 пьесы Ибсена: "Нора", "Привидения", "Гедда Габлер". Особенно понравилась "Гедда Габлер" - пьеса превосходна. Вообще все эти пьесы - и "Пер Гюнт" - бесспорно, замечательны, также и "Борьба за престол". "Бранд" мне не понравился. Скучно. Гедда же Габлер - замечательно. Все это немного тяжеловесно - совсем не в духе французском, гораздо скорее в духе русском - принципы, искания правды и т.д. Но все же замечательно. Погода испортилась - серо и дождь пойдет. Через 4 дня будут готовы фотокарточки. En ce qui concerne3 взятия нашими войсками Смоленска и Гомеля, то это оказалось "уткой" - слухами. Во всяком случае, Советское информбюро об этом ничего не сообщало. Последние сводки - упорные бои на всем фронте. Надоела эта штампованная формула, непроницаемая.

Скоро в Москве соберется конференция о снабжении - распределении ресурсов союзников. Au fond, c'est honteux4 - что Россия не может обойтись без военно-экономической поддержки союзников. Но, очевидно, без этого - нельзя. Вообще, сейчас, в политическом отношении - полнейший мрак en fait de perspectives5. Ничего не видно, что будет. Plus que jamais6 за всю мою жизнь, ничего нельзя предвидеть.

Страшно неясное положение. Никаких - или почти - данных, чтобы судить о создавшемся положении. Больше всего меня интересует будущее Европы и связанное с этим будущее СССР. И связанное с этим мое будущее. Сейчас все связано, тесно связано между собой. А все-таки, чорт возьми, интересно, как это обернется - кто останется с носом, кто кого проведет. Жить интересно ради этого. Олег Колесников думает, что после окончания войны у нас сменят правительство, будут концессии, будет восстановлена частная собственность. Неизвестно, трудно предугадать. Что будут какие-то изменения - для меня совершенно ясно. Я в этом абсолютно уверен. Сейчас - идти на ПВХО. Боже, какая скука! Но rien а faire1.

Дневник N 10 (продолжение) 19 сентября 1941 года Георгий Эфрон Все эти два дня работал над идиотской "общественной нагрузкой", состоящей в переписке всех ребят детсада и интерната. И то в РОНО оказались недовольны. Х.. с ними. У меня пропали две заграничные авторучки - очевидно, их стибрили какие-нибудь малыши. Сволочи! Получил 150 р. за башмаки. Продалось в комиссионке пальто за 700 р. Мне дали 600. Зa fait2 3000 в багаже у Асеева. Страшно досадно за обе авторучки - заграничные. Одну я стибрил у Митьки, другую унаследовал от М. И.

Пропали. Вообще tout va de mal en pis3. Пришел к Стоновой какой-то идиот из школы и начал говорить о том, что там, мол, интересуются 16-летними с паспортами ввиду отчисления в школы ФЗО. Стонова сказала, что ни у кого из ее питомцев нет паспорта. У меня же паспорт есть. Но она говорит, чтобы я не беспокоился. Чорта с два - остаться здесь и идти в ремесленную школу? Des clous et de la peau!4 Тогда просто уеду в Москву. Но, думаю, до этого не дойдет. Во всяком случае, одно: за себя я поратую до последнего конца. Ни в какую ремесленную школу или школу ФЗО я не пойду ни за что. Меня обнадеживает лишь то, что Стонова сказала, чтобы я не беспокоился. Я - дурак, потому что не закрывал портфель на ключ.

Оттого и сперли авторучки. Кругом, среди молодежи - сплошь антисоветские разговоры. Говорят, скоро сюда приезжает Хмара, директор Литфонда. Льет дождь.

Думаю купить сапоги. Грязь страшная. Страшно все надоело. Что сейчас бы делал с мамой? Au fond1, она совершенно правильно поступила - дальше было бы позорное существование. Конечно, авторучки стащили. Пришла открытка от В. Сикорского - нужно написать ему доверенность на получение в милиции каких-то драгоценностей М.

И. Сейчас напишу. Все приелось, все - беспросветно до необычайности. Увяз я в этом Чистополе. Но теперь поздно. Поздно, поздно. Если ехать в Москву, то нужно было раньше. Немцы прорвались к окраинам Киева, форсируя линию обороны. Конечно, Киев будет взят. Единственно хорошее - что есть кой-какие деньги. Это всегда пригодится. Здесь все мне чужие. Противно все. Хоть кормят. Страшно жалко авторучки. Хорошо, что Хохлов уехал в Казань - по крайней мере, не даст пока новой общественной нагрузки. Надоело, надоело, надоело. Все мрачно, сумрачно, противно. Не знаю, как жить, что думать. Дурак я с этими ручками. Скоро иду пить чай.

Дневник N 10 (продолжение) 21 сентября 1941 года Георгий Эфрон Положение вновь изменилось. Приехал Хмара - директор Литфонда - из Москвы.

Сегодня я с ним встретился. Он мне советует ехать в Москву. Говорит он, что там учатся и что именно там мне могут оказать материальную помощь - там Президиум Союза сов. писателей. Хмара пробудет здесь несколько дней, и возможно, что я поеду с ним обратно. Телеграмму же он дал, чтобы как-то меня обеспечить. Хмара просто советует мне ехать в Москву. Оказывается, первая сообщила о смерти М. И.

Сикорская, которой кто-то из елабужских дал телеграмму или письмо. Официально Союз писателей не оповещен. Раз Хмара говорит о возможности там для меня учебы и о том, что именно в Москве будет поставлен вопрос об оказании мне материальной помощи, то мое решение принято - я еду в Москву. Значит, когда я хотел ехать в Москву, я был прав. Хохлов сбил меня с толку, говоря, что в Москве не учатся, - а ведь выехал он 28-го августа, когда еще не начинался учебный год. Нет, раз мне Хмара советует, то я поеду в Москву. Он говорит, что окопы рыли летом, а сейчас большинство учится, и ВУЗы работают. Итак, опять - курс на Москву. Хмара одобрил ту бумагу, которую я получил от Асеева, и обещался написать еще другую - от учреждения. Конечно, поеду я неизвестно на что. Но Хмара - последний человек, который был в Москве. Я с ним согласен - мне нужно ехать в Москву. Неприятно то, что пропустил целый месяц учебы. Лучше было бы, если я поехал «бы» в Москву 12-го числа - 10 дней тому назад. Но, по крайней мере, теперь я поеду легче - если, возможно, поеду с Хмарой (как он это и предполагал). Итак, опять Moscou, Moscou!1 Пожалуй, это даже и лучше - все-таки столица, центр, а здесь - грязь и загнивание. Авось как-нибудь там устроюсь. Асеевы тоже едут в Москву. Совершенно очевидно, что телеграмма Хмары "зачислить в детдом" была продиктована желанием "спасти" меня из Елабуги, а не окончательным решением. Поступлю так, как он мне советует, - поеду в Москву. Неужели же увижусь с Митькой? Как-то не верится. Телеграмму от Лили или Мули насчет местонахождения Митьки все еще не получил. Возможно, что ни Митьки, ни Мули, ни Лили нет. Но je m'eu remets а2 Хмара - советует ехать, так я и еду. В конце концов, я всегда слушал советы: Хохлова, Асеева, теперь Хмары. Авось хуже не будет, тем более, что первоначальное мое решение было ехать в Москву, а говорят, что le premier mouvement est le bon3. Здорово все-таки меняются в два счета положения! Вчера не ехал, а сегодня собираюсь. Интересно, когда Хмара думает уезжать. Он очень симпатичный, этот Хмара, добродушен, с усами и гривой. Плохо то, что у меня много с собой вещей, но авось помогут в дорогу собраться. Я надеюсь, что в Москве мне поможет материально Союз писателей и Литфонд. Во всяком случае, конечно, скорее там помогут, чем здесь. И потом, быть в центре заманчивее, чем оставаться здесь, конечно. К чорту Чистополь. Лишь бы довезти вещи в целости и сохранности до Москвы, а там on verra4. Сегодня Асеев читал мне очень хорошие главы своей поэмы о войне - очень хорошо. Итак, опять Москва! А хорошо - вырвусь из этой вонючей, провинциальной, засасывающей тины! Опасность - но сердце России, столица мирового значения и масштаба. Асеев тоже говорил о требованиях Англии и Америки. Тогда как я думаю о том, что требования эти будут после войны, Н. Н. предполагает, что они выдвигаются именно сейчас, на конференции 3-х держав о снабжении в Москве, созванной по инициативе Рузвельта и Черчилля. Асеев говорит о концессиях, "новом НЭПе" - приблизительно о том же, что и я. Увидим. Я поговаривал о том, что Англия может пригрозить нам сепаратным миром - когда она увидит, что Германия настолько истощена войной против СССР, что не сможет напасть на Великобританию: мол, в ту войну вы заключили Брест-Литовский мир с Германией, в эту войну мы заключим с ней мир - если не пойдете на уступки нам. Все это не невозможно. Но все это в рамках предположений. 3 последние сводки: "Бои с противником на всем фронте, особенно ожесточенные под Киевом". Очевидно, бои происходят на улицах Киева. Все-таки позор, если сдадут столицу Украины. Я не думал, что до этого дойдет. Асеев уверен в том, что советское правительство в данный момент отвергает какие-то предложения американцев и англичан - мол, сами справимся, а англичане предлагают всякие проекты уступок, свободной торговли, концессий, восстановления в будущем взятых городов - взамен чего будет усилено снабжение СССР, предоставлены займы и т.д. А Сталин, по мнению Асеева, отказывается принять эти предложения (все это происходит на конференции по снабжению в Москве). А ну его к чорту, этот чистопольский бред, - да здравствует Москва! Неизвестно, что меня там ожидает, но поеду я туда непременно. Решение мое принято - путь на Москву.