Георгий Эфрон - Дневники

Дневник N 10 (продолжение) 22 сентября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня получил от Хмары записку, адресованную некоему Ройзману в управление ж. дор. в Казани, следующего содержания: "Уважаемый Матвей Давыдович! Договорись с начальником вокзала об оказании содействия т. Эфрон в проезде в Москву". Эта записка должна облегчить мне мое путешествие из Казани. Уезжаю я, очевидно, числа 24-го -25-го, вместе с дочерью Сельвинского, Цилей, и еще какими-то женщинами. Маршрут - пароходом до Казани, оттуда жел. дорогой до Москвы. Мне очень мешает мой багаж - громоздок. Но довезу его непременно. Хоть хорошо, что еду в компании. А впрочем, если не выйдет, то проеду и без компании. Сегодня Советское информбюро сообщило о том, что после 2-дневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев. Тэк-с. Неужели и Ленинград удастся немцам взять? Но меня взятие Киева не остановит - все равно мне в Москве хоть морально лучше жить, каково бы ни было военное положение. Как хочется в Москву! В Москве я обращусь к Кирпотину (он заменяет Фадеева), прося о помощи в случае, если не удастся с комнатой на Покровском бульваре, прописка, оказание денежной помощи и т.д. Как-то не верится, что скоро опять буду в Москве.

Дневник N 10 (продолжение) 8 октября 1941 года Георгий Эфрон Неделю тому назад - 30-го числа - я приехал из Чистополя после кошмарного путешествия, которое оставит след в моей жизни. Путешествие это мне дорого стоило - в смысле траты сил моральных и физических. Все же мне удалось до Москвы добраться. Я пока живу у Лили. Я пошел в Союз писателей, где получил ходатайство в районное отделение милиции. В районном отделении милиции мне отказали на основании постановления Моссовета и сказали, что только городское отделение милиции может разрешить. Я звонил Лебедеву-Кумачу - он завтра мне даст бумагу в гор. упр. милиции (от 1 ч. до 2 ч.). Получил ходатайство Союза писателей в это же управление. Но я все вижу sous un autre point de vue1 с тех пор, как был у Эренбурга сегодня. Он мне совершенно определенно заявил, что меня не пропишут, так как за последние 3 дня даны свыше жесткие указания, посоветовал не хлопотать о прописке здесь, а о возврате в Чистополь или отъезде в Среднюю Азию (я ему заговорил о Ср. Азии, т.к. Митька и бабушка, дядя и Софа уехали не то в Ташкент, не то в Ашхабад). Я в совершенно ужасном состоянии. Неужели придется уезжать отсюда, куда мне стоило стольких трудов попасть? Это совершенно ужасно. Я жду звонка Мули. Возможно, придется посылать телеграмму в ЦК партии. Я в ужасном, ужасном состоянии. Не знаю, какое решение принять. Во всяком случае, завтра возьму записку у Кумача, а очевидно, послезавтра пойду в милицию.

Произошло то, чего я всего больше боялся: я уехал из Чистополя, а здесь меня не прописывают, и если то, что говорит Эренбург, верно, не пропишут. Ну, скажем, придется уезжать. Но где Митька? В Ташкенте или в Ашхабаде? Об этом должны знать хозяева его дачи в Отдыхе. Все - сумбур, бред, кошмар из кошмаров. А может, жить здесь без прописки? Неужели возвращаться в Чистополь? Нет, уж лучше ехать в Ташкент. Но пустят ли меня туда, пропишут ли, как я там буду жить? И где Митька?

Кажется, по словам Зины, хозяева дачи получили открытку о том, что бабушке сделалось худо в дороге и она осталась в Ташкенте. Но поехал ли Митька дальше или остался в Ташкенте, этого Зина не знает. Ужас, ужас. Очевидно, придется писать в ЦК. Все мрачно; никто ничего не может сделать. Решительно в плохую, отрицательную сторону на меня подействовал Эренбург, категорически заявивший, что меня не пропишут здесь. Мне не хочется жаловаться на судьбу, но avouons1, что в последнее время мне страшно достается. Но ничего - унывать не надо. Ни за что. Конечно, настроение у меня ужасающее. Но ничего, ничего, ничего. Какой ужас!

Но что мне делать? Какой-то выход из положения должен быть. Нет положений без выхода. Но куда деться? Все - бред. Но выход будет найден. Неужели не нужно было уезжать из Чистополя? Бред, бред, бред, бред, бред. Но ничего. Будет выход, непременно, найден, найден. Я продолжаю надеяться. Буду, буду надеяться.

Непременно будет выход. Выход будет найден. Непременно, непременно. Выход найду.

Дневник N 10 (продолжение) 9 октября 1941 года Георгий Эфрон Несколько дней назад немцы начали новое наступление на Москву, развивающееся по направлению Вязьмы и Брянска. Сегодня Сов. информбюро сообщило, что они взяли Орел. Немцы, очевидно, хотят окружить Москву с 2-х сторон: со стороны Смоленской области - в направлении Вязьмы и Можайска и со стороны Орловской области - в направлении Брянска и Калуги. Опять пресловутые "клещи". Что же мне делать?

Посоветуюсь с Мулей. Во всяком случае, мне не хочется уезжать из Москвы никуда.

Возможно ли это? Во всяком случае, в Чистополь я не возвращусь - совершенно категорически. Буду добиваться Москвы coыte que coыte2. Вообще каша сейчас творится. По всей вероятности, дальнейшие события будут развиваться следующим образом: на Петровке мне откажут; возможно, с Петровки меня пошлют в Главное управление милиции. Скажем, там мне опять откажут. Тут я буду просить Президиум ССП ходатайствовать перед ЦК партии о моей прописке. Если они согласятся - хорошо. Откажут - придется, очевидно, самому ходатайствовать. Поговорю об этом с Мулей. Кирпотину я не буду говорить об Эренбурге и его словах. Иду встретиться с Мулей.

Тот же день Сегодня был у Лебедева-Кумача, который дал мне письмо в гор. управление милиции.

Был у Шафрова, который советовал "подзатянуть" дело в связи с тем, что приезжает скоро Хмара (Хмара лично ответственен за то, что я в Москву поехал). Шафров от имени Литфонда написал два письма - одно в Гослитиздат, другое - в Детиздат насчет получения гонораров, причитающихся М. И. за переводы. Я эти письма передал Нине Герасимовне; одно из них она дала Чагину (директор Гослита). Чагин обещал раздобыть деньги. Завтра я позвоню Н. Г., чтобы она постаралась как можно скорее раздобыть эти деньги. Послезавтра пойду в гор. управление милиции. Муля тоже советует "подзатянуть" - потому что постольку поскольку у меня есть "дела" - посылают из учреждения в учреждение, ведется какая-то тяжба, то я просто живу в Москве по делам; нужно оттянуть время возможного отказа. Боюсь, что райком может каждую минуту послать Мулю куда угодно - на фронт. В общем, завтра постараюсь повидаться с Мулей, поеду к Садовским за галошами и личным чемоданчиком, возьму пальто кожаное из починки и серую кепку - мне исключительно важно одеваться сейчас незаметно, чтобы ничем не вызывать у мильтонов и НКВД внимания; ведь может статься вполне, что прописаться мне так и не удастся и придется вести форменную подпольную жизнь, йtant donnй1, что я не уеду из Москвы ни за что. Возможно, придется скрываться, ходить из квартиры в квартиру… Надеюсь, что до этого дело не дойдет, впрочем. Но одеваться незаметнее, менее шикарно буду с завтрашнего дня. Нужно будет непременно добиться гослитиздатовских денег. Завтра пойду к Мариэтте Шагинян. Она, кажется, депутат Моссовета, и если бы мне удалось получить от нее письмо, аналогичное письму Кумача, то это было бы неплохо. Попытаюсь, во всяком случае. Буду у ней часов в пять. Конечно, основное - послезавтра. A Dieu Vat; on verra.1 Дневник N 10 (продолжение) 11 октября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня получил разрешение на прописку - был в гор. управлении милиции. Успех антрепризы определило письмо Кумача, или, вернее, entкte2 "Депутат Верховного Совета СССР". Завтра - воскресение. Послезавтра пойду в домоуправление и РОМ окончательно оформиться. Муля боится, что меня куда-нибудь мобилизуют. Немецкое ожесточенное наступление на Москву продолжается с неослабевающей силой.