Судьба всегда звонит дважды

- Мария?.. - вопросительно.

- Идите, Стас Саныч, я вас догоню.

- Точно? - этот "Стас Саныч" смотрит на Баса внимательно-изучающе. Черт, Машку стерегут как наследницу трона!

- Абсолютно, - кивает Маша, демонстрируя самый настоящий poker face.

И вот они остаются наедине. Бас встает, собрав всю волю в кулак, чтобы не поморщиться. От Маши веет холодом, словно от ледника. Где тот веселый жизнерадостный человечек, которого он знал? Где та красивая улыбчивая девушка? Что он должен сказать, чтобы вернуть ее?

- Маша, я не знал, как еще до тебя... хм... достучаться. Поэтому приехал вот... лично. Чтобы извиниться.

Она смотрит на него все с тем же poker face. И молчит. Никто ему задачу упрощать не собирается.

- Маша, я прошу тебя... Я поступил ужасно, я знаю. У меня было какое-то... помрачение рассудка, что ли! Сам не знаю, кто меня за язык дернул. Я так не думал, Маш, правда. Извини меня, пожалуйста.

Он думает, что бы еще сказать, но Маша вдруг нарушает молчание.

- Знаешь, для такого разговорчивого мудака, каким ты был в прошлый раз, сегодня ты крайне немногословен.

- Что?!

- Ты меня прекрасно понял, - отвечает Маша спокойно. - Ни видеть, ни слышать тебя я больше не желаю. Сделай одолжение - исчезни из моей жизни.

- Маша, пожалуйста... - он еще не верит, что все потеряно.

- Просто. Исчезни. Немедленно.

Сказано негромко, ровно, спокойно. И именно поэтому он верит. Колени банально подкашиваются, но он должен уйти, действительно должен. Он не может видеть ТАКИХ ее глаз, слишком больно. А ведь он помнит другое в ее глазах, и долго еще помнить... будет.

Отвернулся, пошел. Медленно и хромая, но сил притворяться сильным и прежним уже нет. И ее голос в спину, неожиданно:

- Литвинский, не надо тут мне хромать и на жалость давить. Неубедительно. Не верю.

Он вздрогнул, словно от пощечины. Больно, очень больно. И несправедливо. Но, наверное, он это заслужил. Губу прикусил до соленого привкуса во рту, но пошел ровно, лишь лицо искажала гримаса боли под каждый шаг. Но лица она не видит. А спина у него прямая.

Свернув за угол дома, в два последних шага привалился к стене, а потом по стенке этого же дома и сполз вниз. Сел прямо на асфальт, головой в согнутые колени, руки на затылок. Так и сидел, долго-долго. Кто-то над ним периодически что-то говорил, про совсем распустившуюся молодежь, про то, что его надо в вытрезвитель сдать... Ему было совсем, совершенно все равно. Все ерунда по сравнению с тем, как больно. Ногам. Но больше - сердцу.

_______________

- Тихомиров, ты что с парнем сделал?

- С каким? - Дмитрий невозмутимо разливает коньяк по бокалам.

- С каким-каким... С Машкиным!

- А ты... ты где его видел?

- Да сидел на скамеечке - ни живой, ни мертвый. Не стыдно детей обижать?

- Детей?! Стасян, таких детей я сам в детстве убивал. Из рогатки. Так, стоп, - спохватывается Тихомиров. - Так что, Маша с ним осталась? Ты их оставил вдвоем?!

- Дал возможность Маше добить то, что не добил папа, - не остается в долгу Соловьев.

Ответить Тихомиров не успевает - трель звонка мешает. Торопливо выходит в коридор.

- Машенька, как ты?

- Я в порядке, па, - Маша действительно невозмутима. - А ты мне опять сэнсея спаиваешь? Я Стаса Александровича по делу пригласила, а вы опять... сразу за коньяк!

- Машуль, - из-за спины Тихомирова в прихожую протискивается Соловьев. - Нам с твоим отцом это как слону дробина. Ну, что ты там показать хотела?

- Пойдемте ко мне, - деловито кивает Маша. - Я вот хотела спросить, как такого эффекта добиться? Подозреваю, что на длинной выдержке, но что-то там еще... А у меня не получается, никак.

Тихомиров озадаченно хмурится, глядя в спину дочери, уводящей к ноутбуку своего учителя. Неужели действительно одумалась? А затем перехватывает взгляд жены. Даша качает головой.

- Я ей не верю.

Сам Дмитрий не знает, что и думать.

________________

- Ну что, сын, пирогов бабушкиных наелся?

Артем Борисович был слегка озадачен таким скоропалительным приездом Василия в Россию. Сам Артем уехал спустя неделю после операции сына. Его хлопотное хозяйство никак не желало функционировать как надо без бдительного ока господина начальника, да и сам Артем уверен был, что лучше Маши за Василием не присмотрит никто, а они с Арлетт больше мешают, чем помогают. По крайней мере, он точно. Ну, а теперь... может, и к лучшему, что Васька приехал.

- Типа того, - Бас отвечает совсем невесело, несмотря на бодрый голос отца в телефонной трубке.

- Ну, тогда давай ко мне. Семен Аркадьевич ждет.

- Какой еще Аркадьевич? - на самом деле, ему абсолютно все равно.

- Какой надо Аркадьевич! Давай, бери билет и прилетай. Ждем тебя!

- Пап, пожалей мой травмированный мозг и перестань говорить загадками. Кто этот Семен Аркадьевич и зачем он меня ждет?

- Семен Аркадьевич - лучший специалист по восстановительной медицине в этой стране! Ну, или один из лучших. Эксперт в области спортивной травмы. Сколько он людей заново на ноги поставил - ты таких цифр не знаешь! Я с ним договорился, он с тобой позанимается индивидуально. Надо ж тебе в нормальную жизнь возвращаться.

- Да? Ну ладно, - никакого энтузиазма у него слова отца не вызывают, но заняться чем-то действительно надо. - Послезавтра, наверное, буду у тебя.

- До встречи, сынок. Жду.

____________________

Семен Аркадьевич, что называется, и не таких обламывал. И на Басову хандру никак не реагировал, методично нагружая своего подопечного согласно составленной программы. Василию не оставалось ничего другого, как своего нового врача слушаться. Да и попробуй такого не послушайся. Бывший военный доктор, побывавший на настоящей войне, и не на одной, потом долгое время занимавший пост врача сборной страны по горным лыжам, он одним только взглядом заставлял Баса проглотить все свои возражения и молча делать то, что ему говорят. Но хорошего настроения это ему не прибавляло.

Все вокруг напоминает о том, чего он лишился. Горы, среди которых он вырос, и которые он уже не сможет ТАК покорять, как ДО... Пусть сейчас лето, и курорт не так многолюден, как зимой, но ледники на больших высотах по-прежнему слепят глаза своей белизной. И многочисленные знакомые - инструкторы, тренеры, канатчики, спасатели, многие помнят его даже не то что здоровым и лихим, а просто - безбашенным пацаном, таким же, как ребятня из горнолыжной секции, у которой сейчас летние сборы на одном из ледников. И он со всеми здоровается, улыбается, отвечает на вопросы. Усиленно делает вид, что у него все в порядке. В конце концов - больно, тяжело, но к этой мысли надо привыкать... Что он больше не одна из самых значимых величин этого мира белых гор. А кто он теперь?.. Если бы он знал...

_______________

- Как идут занятия? - они с отцом на кухне, у них поздний ужин, состоящий из магазинных пельменей и наспех поструганного салата из огурцов и помидоров. Ну а какой спрос с двух мужиков на хозяйстве?