1984

"Еврей, что ли?- с неприязнью думал я.- Если и еврей, так зачем скрывать? Вон их сколько- Лев Кассиль, Илья Эренбург, Лион Фейхтвангер. У нас в институте половина профессорско-преподавательского состава- евреи, и этим даже гордятся. Захотел псевдоним- ну взял бы себе еврейскую фамилию, ну немецкую... Под русского, что ли, решил закосить...")

Больше всего мне понравился роман ЮАР-овского профессора-хирурга Кристиана Бернара "Нежелательные элементы" про апартеид в юаровской медицине. Написано было живо, умно, трогательно. Импонировал и бернаровский такт- читатель не чувствовал свою медицинскую дебильность на фоне столь учёного автора. У всех же других то и дело проглядывало желание высунуться между строчек и щелкануть девственного читателя по длинному носу, который тот суёт куда не следует.

Ещё была неплохая повесть про первого наркома здравоохранения Семашко в журнале "Костёр"- там брало за душу описание трахеостомии задыхающемуся ребёнку, сделанной сапожным ножом в крестьянской избе, освещённой лишь лучиной.

"А смог бы я так"?- с замиранием сердца думал я.

Я узнал, что врачами были и Конан Дойль, и Сомерсет Моэм, и Че Гевара, и Юрий Сенкевич.

Таким образом, компания вырисовывалась вполне подходящая, и я окончательно решил поступать в мед.

Учился я все десять классов довольно сильно, так что сдать вступительные экзамены и набрать необходимые для поступления баллы оказалось неожиданно простым делом. Сложнее было с учёбой, особенно первые два курса. Изучение нормальной анатомии, да ещё непременно по-латыни, потребовало напряжения всех интеллектуальных способностей. Едва я освоился, как началась биохимия- наука серьёзная и гранитная. Но я и здесь справился и сдал экзамены на пятёрки.

Третий курс пошёл легче. Летом у нас была медсестринская практика, после прохождения которой мы могли, с разрешения деканата, устраиваться на работу средним медперсоналом- медбратьями и медсёстрами.

Это было весьма кстати. Несмотря на то, что я получал повышенную стипендию 50 рублей, на жизнь её не хватало. Мать "горбатилась" на 2 ставки в Центральной городской библиотеке, получая 140-150 р. в месяц, так что взять на себя моё великовозрастное содержание не могла. По достижении мною 18 лет, отцовские алименты прекратились. Делать нечего, нужно было устраиваться куда-нибудь на работу.

Уже многие наши студенты работали в практической медицине- ведь более половины были те, кто вначале закончил медучилище и даже отработал год-два. "Школьники" вроде меня составляли где-то треть будущих врачей, и, будучи свежее головой, уступали первым в опыте и практической сметке- те сразу чувствовали, где не лекциях и семинарах цветёт "халява", где можно "забить", а где и грамотно "прошланговать". Этому сложному искусству я так и не научился до конца института.

Поэтому насчёт работы я начал узнавать и расспрашивать своих старших товарищей. Большинство посоветовало мне идти "на скорую".

-Во-первых, там платят больше. 140 в месяц фельдшерская ставка. Во-вторых, ездишь себе, катаешься, пешком не ходишь. В-третьих, ты сам себе хозяин- не всё же время ездишь с врачом. Если врачей не хватает, то ты едешь на вызов один- фельдшерская бригада...

Светофоры до девизу- едет "Скорая" на вызов-

Кто-то на Пушкарской задыха-ет-ся!

Есть тревога на лице,

Есть магнезия в шприце,

Ща она там быстро оклемается!

Александр Розенбаум в те годы всё больше входил в моду.

Это выглядело чертовски заманчиво, и я, взяв в деканате разрешение работать "во внеучебное время", отправился бегать по подстанциям "Скорой помощи". Их было в Л... четырнадцать, и на всех мне отказали- желающих работать было достаточно- раз, а ещё никто не хотел связываться с неопытным четверокурсником.

-Если бы у вас скоропомощной стаж был, или вы хотя бы на пятом курсе учились...

Таким образом, здесь ничего не вышло. Я начал пытать счастья в клиниках мединститута и в городских больницах. Договорился было в пульмонологическом отделении 5-й больницы, но меня отговорила Светка Олефиренко, мой основной консультант по вопросам трудоустройства. Светка была намного меня старше, до поступления в медин закончила медучилище и работала в 3-м роддоме акушеркой уже шестой год.

-Ты чего, Санька?- округлила она глаза, узнав о моём решении.- Ты с головой дружишь? Какая пульмонология, опомнись!

-То есть?- не понял я.

-Там же кто лежит- пневмонии да астмы. Всё дежурство ты будешь бегать, антибиотики разводить и колоть. Ампициллин назначают четыре и шесть раз в сутки, гентамицин- три, и по времени они никак не совпадают. А левомицетин? Плюс внутривенные инъекции. Этазол, эуфиллин... А ну, попробуй, введи хлористый в вену и не промажь? Сто раз поседеешь... Это ты вообще не присядешь и скоро вывалишь язык на плечо. В туалет сходить некогда будет! А ночью у кого-нибудь астматический приступ начнётся- заемучаешься купировать- эуфиллин в вену, капельницы с содой да гидрокортизоном. Взвоешь! Прекрати, нема дурных... Не забывай, что там больше 80 рябчиков ты иметь никогда не будешь.

Картина, нарисованная Светкой, была впечатляющая.

-И перестань ты бегать по этим больницам. Не зная броду, не суйся в воду. Помни, что у тебя ни стажа, ни опыта- кому ты по-настоящему там нужен, нянчиться. Если берут, то значит, там работа такая, что все тикают...

-Свет, а если в реанимацию податься? Там платят больше...

-Не выдумывай. Если платят, то только потому, что санитарок нигде нет. Будешь за 30% дополнительных и перестилать, и подмывать, и пыль протирать, и трупы вывозить. Никогда 40- процентную глюкозу с кровью с пола не соскребал? Поскреби, поскреби, когда вот-вот смена твоя закончится и в институт на занятия нужно успеть...

-Ну, а куда бы ты посоветовала?

-Иди к нам, в акушерство. Я, так и быть, составлю тебе протекцию. Вот такая работа...

Кислая гримаса на моём лице остановила восторженную Светку. На акушерстве она была помешана и могла воспевать его часами.

-Ну, тогда иди вон, в травму,- показала она на угрюмый корпус, обнесенный забором и скрытый клёнами.- Там уж точно работать некому- с руками тебя возьмут. Ты же мужик...

-Травма?- ещё кислее скривился я. -Что ты мне предлагаешь, Света? Какая ещё травма? Да у меня с детства на все эти гипсы, переломы и костыли аллергия жуткая. Там же что-то среднее между моргом и вытрезвителем. А уровень какой? Травматолог- это же вообще не врач- костоправ. Слесарь...

-Что ж ты такой идиот, Белошвеечка? В двадцать лет ума нет! И не будет, не жди. Я тебе дело говорю, а ты ребячишься, как пацан. Так ты себе никогда подходящей работы не найдёшь. А травма- вот такая вещь. Если б я акушерством не заболела, то в травме бы работала.

-Нет, Света. Уж лучше пульмонология...