КОСМОПОЛИС

Было бы глупо утверждать, что цифры и графики состоят из нестабильной человеческой энергии, будто бы даже тоска или пот превращаются в светлые единицы на финансовом рынке. На самом деле, сама информация имела душу. Она была динамическим аспектом жизненного процесса.

Искусство из алфавитных и нумерических систем, сейчас уже полностью осуществленное в электронной форме, среди бесцветного мира: цифровой мир, определяющий дыхание каждого из миллиардов человек, живущих на планете. Здесь было дыхание биосферы. Наши тела и океаны были здесь - цельные и узнаваемые.

Машина снова двинулась. Он увидел первый из парикмахерских салонов справа от себя, в северо-западном углу улицы. Салон назывался "Filles et Garcons". Он чувствовал что Торвал, сидящий впереди, ждет его приказа, чтобы остановить машину.

Взглянув на козырек второй парикмахерской, находящейся недалеко от первой, он произнес кодовое слово обработчику сигналов на перегородке между водителем и пассажирской частью машины. Сказанное им слово сгенерировало команду на одном из мониторов, вмонтированных в приборную доску.

Машина остановилась перед жилым зданием, находившимся между двух парикмахерских салонов.

Он вышел из автомобиля и, не дождавшись, пока портье отложит телефон, направился по тоннелю в закрытый внутренний двор, мысленно произнося названия растений, обитающих здесь: любящие тень бересклет и лобелия, темно-звездчатый колеус, медово-белая акация с листьями, подобными перу, и нераскрывшимися стручками.

Он не мог вспомнить латинское название дерева, но знал, что оно придет к нему в течение следующего часа или в кратковременном умиротворении следующей бессонной ночи.

Он прошел под аркой, с крестообразным сводом и небольшой решеткой, со свисавшими с нее побегами гортензии.

Наконец Эрик зашел в само здание.

Через минуту он уже был в ее квартире.

Она как-то наиграно коснулась ладонью его груди, будто проверяя, настоящий ли он. Затем они, спотыкаясь и обнимаясь, двинулись в сторону спальни, с грохотом ударившись об дверной косяк. Она освободилась от одной из туфель, но вторую снять не получилось. Ему пришлось ей в этом помочь. Он прижал ее спиной к картине, висящей на стене, изображающей минималистическую схему, написанную за несколько недель, с помощью линейки и графитового карандаша, учениками какого-то художника.

Они даже нормально не разделись до того, как закончили заниматься любовью.

- Я тебя не ждала.

- Просто проезжал мимо.

Они стояли по противоположные стороны от кровати, сгибаясь и выпрямляясь в попытках избавиться от оставшейся одежды.

- Решил заглянуть ко мне? Мило. Я рада. Давно не виделись. Я, конечно же, читала об этом.

Теперь она уже лежала на животе, повернув голову на подушке, и смотрела на него.

- Или может видела по телевизору.

- О чем ты?

- О чем? О свадьбе. Странно, что ты мне не рассказал.

- Не так уж и странно.

- Не так уж и странно. Двое богачей теперь вместе, - сказала она, - Как те свадьбы по-расчету, которые устраивали в старой имперской Европе.

- Если не считать того, что я гражданин мира, с Нью-Йоркскими яйцами.

Он приподнял свои гениталии в руке, затем лег на кровать, вглядываясь в разрисованный бумажный фонарь, свисающий с потолка.

- И сколькими миллиардами вы теперь владеете?

- Она поэтесса.

- Правда? Я думала она из Шифринов.

- Именно.

- Такая богатая и такая черствая. Она разрешает тебе трогать ее "личные" части тела?

- Ты сегодня отлично выглядишь.

- Да. Учитывая что мне сорок семь и я наконец поняла, в чем моя проблема.

- И в чем же?

- Жизнь слишком быстро прогрессирует. Сколько лет твоей супруге? Ладно, неважно. Не хочу этого знать. Прикажи мне заткнуться. Но сначала я задам один вопрос. Она хороша в постели?

- Не знаю.

- Вот в этом и проблема большого наследства, - сказала она, - Теперь, прикажи мне заткнуться.

Он положил руку на ее ягодицу. Несколько минут, они просто лежали в тишине. Ее звали Диди Фэнчер. Она была блондинкой.

- Я знаю то, что тебе хотелось бы узнать.

- Что? - спросил он.

- Ротко сейчас в частной коллекции. Скоро его будут продавать. (Речь идет о картине художника Марка Ротко - прим. пер.)

- Ты видела его?

- Да, три-четыре года назад. Это блестящая вещь.

- Так что насчет капеллы? - спросил он.

- А что с ней?

- Я думал о капелле...

- Ты не можешь ее купить, черт возьми.

- Откуда ты знаешь? Свяжись с владельцами.

- Я думала ты будешь рад даже одной картине. У тебя нет работ великого Ротко, но тебе всегда хотелось иметь хоть одну. Мы же говорили об этом.

- Сколько картин в этой капелле?

- Не знаю. Четырнадцать или пятнадцать.

- Если они продадут мне капеллу, я буду хранить их в целости и сохранности. Скажи им.

- Где ты будешь их хранить?

- В моем доме. Там достаточно места. Я сделаю так, чтобы они поместились.

- Но люди должны это видеть.

- Пусть покупают. Пусть предложат цену выше моей.

- Прости, что я говорю таким недовольным тоном, но капелла Ротко принадлежит миру.

- Она будет принадлежать мне, если я ее куплю.

Диди ударила его по руке, лежащей на ягодице.

- Сколько они за нее хотят? - спросил он.

- Они не хотят продавать капеллу. А я не хочу читать тебе лекции о самопожертвовании и ответственности перед обществом. Потому что я ни на секунду не верю, что ты настолько груб, как стараешься казаться.

- Ты бы поверила. Ты бы приняла мою точку зрения и мое поведение, если бы я был представителем другой культуры, если бы я был пигмейским диктатором, - сказал Эрик, - или каким-нибудь наркобароном, или приходцем из джунглей. Тебе бы это нравилось, не правда ли? Ты бы поддерживала мою несдержанность и эгоистичность. Люди, подобные тебе, вызывают у других замешательство. Но ведь должны оставаться отличии. Если дикарь будет выглядеть и пахнуть как ты - это собьет всех с толку.

Он поменял позу. Теперь его подмышка находилась рядом с ее лицом.

- Здесь покоится Диди, - сказал он, указав на подмышку, - запутавшаяся в своих педантичных нравах.

Он перекатился на живот. Они лежали ближе друг к другу, соприкасаясь бедрами и плечами. Он провел языком по краешку уха и зарылся лицом в ее волосы, нежно их поглаживая.

- Сколько? - спросил он.

- Что для тебя означает трата денег? Какая разница: доллар или миллион?

- За картину?

- За что угодно.

- У меня теперь два личных лифта. Один движется в четыре раза медленнее нормальной скорости и в нем всегда звучат произведения Сати. Именно таким должно быть движение под его музыку. Я езжу на этом лифте, когда нахожусь, скажем так, в растерянности. Это меня успокаивает.

- А кто во втором лифте?

- Брута Фез.

- Кто это?

- Суфийская звезда рэпа (Суфизм - религиозно-мистическое течение в исламе. Путь очищения души от скверных качеств - прим. пер.). Ты не знаешь его?