Константин Романенко

Еще два решения Политбюро касались «социально чуждых элементов», высланных после убийства Кирова из Ленинграда. В постановлении от 28 февраля указывалось: «Предложить НКВД и Прокуратуре Союза ССР в отношении учащихся высших учебных заведений или занимающихся самостоятельно общественно-полезным трудом, высланных в 1935 г. из Ленинграда в административном порядке вместе с родителями в связи с социальным происхождением и прошлой деятельностью последних, но лично ничем не опороченных, – высылку отменить и разрешить им свободное проживание на всей территории Союза ССР».

Таким образом, факты опровергают легковесное утверждение, будто бы убийство Кирова стало предпосылкой для развертывания репрессий. Все происходило по принципу наоборот. Сталин последовательно и неуклонно проводил демократические преобразования, направленные на гражданскую консолидацию всего общества. 23 июля 1936 года Политбюро приняло очередное решение: «Предложить ЦИК СССР и ВЦСПС лиц, высланных из Ленинграда, но невиновных в конкретных преступлениях, на время высылки не лишать избирательных прав и права на пенсию».

Реабилитационная оживляющая волна примирения докатилась и до отдаленных уголков ГУЛАГа. Еще 4 апреля лиц, осужденных в годы первой пятилетки по делу Промпартии на десять лет, не только помиловали, но и восстановили «во всех политических и гражданских правах». В их числе были Л.К. Рамзин, В.А. Ларичев, В.И Огнев и другие инженеры. Впоследствии профессор Рамзин создал конструкцию промышленного прямоточного котла, получив за изобретение орден Ленина и Сталинскую премию.

Сталин последовательно и целеустремленно гасил пожар экстремизма, вызванный катаклизмами гражданского противостояния. В этот же период он осуществил и фактическую реабилитацию казачества. Постановление ЦИК гласило: «Учитывая преданность казачества Советской власти, а также стремление широких масс советского казачества со всеми трудящимися Советского Союза активным образом включиться в дело обороны страны... отменить для казачества все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии, кроме лишенных прав по суду».

В армии восстанавливались казачьи части с их традиционной формой – «цветными (красные для донцов, синие для кубанцев) околышами фуражек и лампасами, с папахами, кубанками и бешметами».

Впервые после революции и Гражданской войны Сталин осуществлял откровенную либерализацию жизни; она была направлена на демократизацию политического климата в стране, и казалось, что наступивший 1936 год обещал только радостные и оптимистичные перспективы.

Еще 1 октября 1935 года, после отмены карточной системы, была восстановлена свободная продажа мяса, рыбы, жиров, сахара и других продуктов питания, а с января нового года и промтоваров. В феврале ликвидировали Торгсин – сеть магазинов, торгующих товарами только за валюту. В ночь с 31 на 1 января, впервые за годы Советской власти, во дворцах и клубах страны прошли новогодние балы и торжества.

Накануне, на состоявшемся 21-25 декабря пленуме ЦК, было утверждено многозначительное постановление: «Считать чистку партии законченной и не проводить ее в тех областях, где она не проходила». Провести с 1 февраля по 1 мая 1936 года обмен партийных документов «всем прошедшим и не прошедшим чистку». В эту многозвенную цепь преобразований попала и наука. 7 февраля было заявлено о прекращении деятельности Коммунистической академии. Право руководства наукой осталось за АН СССР. Ведомая твердой рукой Сталина страна решительно порывала с прежней воинствующей левизной и вульгарным отношением к прошлому. В таких аккордах затерялось эхо, вызванное выстрелами в коридорах Смольного.

Но самые важные, далеко устремленные свои намерения и цели вождь сформулировал для публичного оглашения, когда 1 марта 1936 года Сталин принял Роя Уилсона Говарда, представителя американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс».

Один из вопросов Говарда из этого интервью относился к намечаемой реформе: «В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изменить положение в СССР, поскольку на выборах будет участвовать только одна партия?»

«Как уже было объявлено, – ответил Сталин, – по новой конституции выборы будут всеобщими, равными, прямыми и тайными. Вас смущает, что на этих выборах будет выступать только одна партия. Вы не видите, какая может быть в этих условиях избирательная борьба. Очевидно, избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные организации ...

Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет, и я предвижу весьма оживленную избирательную борьбу . У нас немало учреждений, которые работают плохо. Бывает, что тот или иной местный орган власти не умеет удовлетворить те или иные из многосторонних и все возрастающих потребностей трудящихся города и деревни.

Построил ли ты или не построил хорошую школу? Улучшил ли ты жилищные условия? Помог ли ты сделать наш труд более эффективным, нашу жизнь более культурной? Не бюрократ ли ты?

Таковы будут критерии, с которыми миллионы избирателей будут подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычеркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры.

...Наша избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти . Наша новая советская конституция будет, по-моему, самой демократической из всех существующих в мире».

Сталин с огромной энергией и решительностью продолжал дальнейшее переустройство общества, и план демократических преобразований был уже осмыслен им. Он глубоко просчитывал перспективы завтрашнего дня, но на пути осуществления этого плана вождя стояли далеко не надуманные препятствия.

Идея террористического устранения Сталина и людей из его окружения, многократно повторенная Троцким, приобретала реальные очертания. Противники вождя тоже собирали свои кадры. Эмиссары Иудушки Троцкого просачивались в страну, но Сталина подстерегала и иная опасность.

Повторим, что после ареста в 1937 году Ягода признался, что наряду с троцкистами и зиновьевцами еще в начале 30-х годов он «приступил к организации параллельного заговора» против Сталина. Мотивы своих действий бывший глава НКВД пояснял так: «Я боялся, что они (руководители центра заговора. – К. Р.) могут, придя к власти, попросту выгнать меня, и именно поэтому я организовал параллельный заговор».