Константин Романенко

Далее, операции вторжения дезорганизуют аэродромную полосу приграничной полосы противника, заставляя его отнести развертывание своей авиации в глубину...

Таким образом, операции вторжения срывают сроки сосредоточения противника, если война началась без предмобилизационного периода, что наносит ощутимыи удар по польской мобилизации; наконец, операции вторжения наиболее надежно обеспечивают собственное стратегическое сосредоточение».

Может показаться, что против такой логики трудно возразить. Но даже в своем «Плане поражения» Тухачевский пишет: «Уборевич указывает на то, что вредительством являются операции вторжения , если они имеют разрыв во времени с окончанием сосредоточения главных сил».

Такое обвинение он отвергает: «Это не правильное, ошибочное заключение. Операции вторжения именно потому и принимаются, что запаздывает стратегическое сосредоточение и его надо обеспечить заблаговременным вторжением.

В зависимости от успехов сосредоточения на том или другом фронте части армий вторжения могут быть поддержаны соединениями из состава главных сил и смогут обеспечить этим последним более удобные рубежи развертывания».

Более того, Тухачевский уверяет: «Однако же если такое удержание за собой территории противника армиями вторжения не удастся , то их задачу следует считать выполненной , если они растянут и оттеснят назад сосредоточение противника и тем самым обеспечат бесперебойность собственного стратегического сосредоточения».

Ирония истории в том, что не Тухачевский, а другой «великий» полководец Жуков педантично, с эпигонской точностью воспроизвел задуманную Тухачевским схему «вторжения» в планах отражения агрессии Красной Армией. Как раз в этом и состояла трагедия 1941 года!

Даже в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков не скрывал своего преклонения перед авторитетом Тухачевского. Впрочем, В. Краснов пишет без обиняков: «Г.К. Жуков считал своими учителями в области военного дела М.Н. Тухачевского, И.П. Уборевича, А.И. Корка, И.Я. Якира. Ему не раз приходилось с некоторыми из них участвовать в оперативных играх, командно-штабных учениях в Белорусском военном округе. Жукова всегда поражала глубина их знаний, широта оперативного мышления».

И именно в соответствии с планом Тухачевского – Жукова накануне войны Генеральный штаб произвел сосредоточение «на наших западных границах большого числа механизированных (танковых)... и стрелковых соединений в штатах, близких к штатам военного времени ».

Именно в соответствии со схемой Тухачевского начали действовать с началом войны войска Красной Армии, намереваясь нанести контрудары для «вторжения» на территорию противника. Однако, даже имея подавляющий перевес в количестве танков, самолетов и артиллерии, они потерпели поражение.

В том и состояла беда! Поклонник Тухачевского, Жуков стал рабом тактических концепций изменников. Человек, не обладавший военными талантами, держиморда и солдафон, Жуков принял к исполнению пораженческий план начала войны Тухачевского. Он не увидел его коварного дна. Того, что видел Уборевич. Он не понял, что это был «План поражения» – при любой раскладке сил .

Не сумевший критически оценить существо концепции Тухачевского, всей логики замыслов заговорщиков, Жуков положился на «учителей». В результате, имея подавляющее превосходство в танках, самолетах и артиллерии, начальник Генерального штаба поставил Красную Армию под сокрушительный удар. А страну – перед бездной катастрофы.

Позже он вынужден был признать, правда, без ссылок на Тухачевского: «Одной из важнейших причин поражения наших войск в начальный период войны явилась недооценка Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни (курсив мой. – К. Р.)». Жуков лгал. То была не «недооценка» – это результат профессиональной несостоятельности!

Но вернемся назад. В самый разгар событий, связанных с разоблачением заговора, 4 июня 1937 года умерла Е.Г. Джугашвили. Похороны матери вождя организовал Л. Берия; сам Сталин на них не присутствовал. Причина «неисполнения» вождем сыновнего долга была более чем уважительной. Не мелкие заботы удержали его в Москве.

Там с 1 по 4 июня шло длительное заседание Военного совета при наркоме обороны СССР, на котором в первый день, в порядке самокритики, Ворошилов объяснял состояние дел в связи с раскрытием заговора. Объяснять было что. К этому моменту уже арестовали 20 членов самого Военного совета. Совещание было расширенным. Кроме постоянных членов Военного совета на заседании присутствовало 116 руководителей военных округов и работников наркомата. На петлицах гимнастерок сидящих в зале преобладали «кубари» и «шпалы».

Сталин выступил на заседании 2 июня. Сохранилась не редактированная стенограмма его выступления. Оно не выглядит официальным. Даже сама форма подачи им информации носила характер импровизации, доверительного разговора, прерываемого репликами с мест и обменом мнений. Сталин воздерживается от резких и крайних оценок. Он как бы рассуждал вслух.

И уже это свидетельствует об отсутствии преднамеренности возбуждения дела Тухачевского и его подельников. Иначе бы Сталин придал своему выступлению совсем иную эмоциональную и политическую окраску.

Вместо этого вождь говорил о случившемся почти как о заурядном событии. Не повышая тона и как бы взвешивая сказанное: «Вижу на ваших лицах мрачность и некоторую растерянность. Понимаю, что тяжело слышать такие обвинения в адрес людей, с которыми мы десятки лет работали рука об руку и которые теперь оказались изменниками Родины. Но омрачаться и огорчаться не надо.

Явление хоть и неприятное, но вполне закономерное. В самом деле: почему иностранные разведки должны интересоваться областью сельского хозяйства, состоянием транспорта и оставить где-то в стороне Красную Армию».

Сталин начал выступление с тройного повторения призыва « изучить ». «Товарищи, – говорит он, – в том, что военно-политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается.

Факт, такая уйма показаний (курсив мой. – К. Р.) самих преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах, такая масса их, что, несомненно, здесь имеет место военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами.

Ругают людей: одних мерзавцами, других – чудаками, третьих – помещиками.

Но сама по себе ругань ничего не дает. Для того чтобы это зло с корнем вырвать и положить ему конец, надо его изучить , спокойно изучить, изучить его корни, вскрыть и наметить средства, чтобы впредь таких безобразий ни в нашей стране, ни вокруг нас не повторялось.