Константин Романенко

Сын рабочего, почти карлик ростом Станислав Косиор уже в первые годы Советской власти примыкал к «левым коммунистам», а его родной брат Владимир был крупным троцкистом. Пост Генерального секретаря ЦК КП(б) Украины он занял летом 1928 года, сменив Лазаря Кагановича. С этого момента он руководил коллективизацией на Украине, а позже, по 1937 год, входил в состав руководящей «тройки», осуществлявшей в республике «большую чистку». Плохой организатор и недальновидный руководитель, деловую работу он подменял подчеркнутой радикальностью и ужесточением репрессий. За допущенные перегибы и извращения 3 мая 1938 года его арестуют, а в феврале следующего года расстреляют.

Примечательно, что, рассуждая о жестоких методах коллективизации на Украине, Алан Буллок приводит не слова вождя. Он цитирует именно первого секретаря Центрального комитета КП(б) Украины.

В выступлении на собрании активистов республики еще летом 1930 года Станислав Косиор говорил: « Крестьянин использует новую тактику. Он отказывается собирать урожай. Он хочет погубить зерно для того, чтобы задушить Советское правительство костлявой рукой голода . Но враг ошибается в своих расчетах. Мы покажем ему, что значит голод. Ваша задача остановить кулацкий саботаж сбора урожая ; вы должны собрать урожай до последнего колоска и немедленно отправить его в пункт сдачи. Крестьяне не работают. Они рассчитывают на зерно от предыдущих урожаев, которое спрятали в ямах . Мы должны заставить их открыть эти ямы».

Что имеет в виду Косиор? Казалось бы, колхозы собрали летом хлеб, вывезли на элеваторы и сдали государству? О каких «ямах» идет речь?

Дело в том, что не вывезли и не сдали. В условиях того времени сдача хлеба государству затягивалась на довольно продолжительное время. Во-первых, у колхозов не было автомобильного транспорта. Зерно вывозилось на лошадях и волах, подводами, и отправить весь собранный хлеб сразу с поля в государственные «закрома» было невозможно. Во-вторых, достаточных «закромов » у государства еще не было. Из сел в районы доставлялось и сдавалось в основном семенное зерно; и только часть – товарного.

Как и в других регионах, колхозы не имели достаточных коллективных хранилищ. Значительная часть собранного урожая и у колхозников, и у единоличников хранилась в амбарах на собственных дворовых участках. Кроме того, из-за плохих погодных условий вывоз хлеба из сел в районные центры осенью 1932 года вообще затянулся.

Украина не отставала в коллективизации. Наоборот, она опережала других. К середине 1932 года в колхозах состояло 70% украинских крестьян, в то время как по стране средняя цифра была 59%. Однако Украина систематически не выполняла планы поставок зерна государству. Даже в урожайном 1930 году вместо 38% (7 млн. тонн) – от урожая зерновых в СССР по плану, – Украина сдала только 27%, а именно 4,9 млн. тонн. В 1932 году ситуация по сдаче хлеба не стала лучше.

Направленная по решению Политбюро ЦК на Украину комиссия во главе с Л. Кагановичем несколько поправила положение. В ходе ее деятельности сместили и арестовали некоторых партийных, советских и колхозных работников. И все-таки планы госпоставок так и не были выполнены. Вместо запланированных для сдачи государству 6,6 млн. тонн зерна республика сдала только 4,7 млн. тонн. Однако выполнение «поставок государству» не означало, что зерно увозили для хранения «в Кремль», собранный хлеб оставался там же – на Украине.

Пожалуй, обострению ситуации способствовал и субъективный фактор. Как уже говорилось, после смерти жены Сталин на некоторое время отстранился от дел. Осенью он снизил личный контроль за ходом заготовок зерна. Он уже не просматривал сводки сдачи хлеба государству, и аппарат как в центре, так и на местах почувствовал послабление, то, что ослабла твердость государственного руля. Можно сказать, что самоубийство Надежды Аллилуевой откликнулось в государстве эхом.

Между тем у проблемы коллективизации имелась своя ахиллесова пята. Естественно, что руководство в колхозах формировалось из наиболее «грамотных» людей, а таковыми обычно считались активные, «деловые» жители деревни, в том числе и вступившие в колхозы кулаки. Кулак пошел в колхоз, но он не стал колхозником. На местах образовывались своеобразные мафии, сплачиваемые единством как политических, так и частных интересов.

Эти люди, занявшие теплые места в колхозах, всеми силами тормозили и срывали сдачу зерна государству, извращали учет, продавали колхозный хлеб на сторону, утаивали и крали его. Кулак вступил в колхоз, но он стал вредить колхозам. Поэтому руководству на местах пришлось бороться с этой формой злоупотреблений и саботажа.

В начале декабря 1932 года, докладывая Москве о ходе хлебозаготовок на Украине, первый секретарь КП(б)У Косиор писал: « За ноябрь и пять дней декабря арестовано по линии ГПУ 1230 человек – председателей, членов правлений, счетоводов. Кроме того, арестовано бригадиров – 140, завхозов, весовщиков —265, других работников колхозов – 195... вскрыты и переданы в суд 206 групповых дел кулацких и антисоветских элементов ».

Из этого сообщения видно, что главными саботажниками называются уже не пресловутые «кулаки», а самые «деловые» колхозники: председатели, бригадиры, весовщики, счетоводы. Вследствие начавшегося скрытого саботажа план 1932 года по заготовкам хлеба Украина не выполнила. И не потому, что год был неурожайным, зерно просто не собирали...

Тот же А. Буллок, со ссылкой на ренегата Малколма Маггериджа, пишет, что «одна из плодороднейших земель в мире превратилась в мрачную пустыню». При этом он подчеркивает, что «причиной голода был не недород » и не погодные условия. По наивности или из умысла английский историк утверждает, что «голод» якобы начался уже весной 1932 года, и делает вывод, будто бы «обессилевшие крестьяне» не смогли убрать зерно нового урожая ».

В качестве доказательства такого тезиса Буллок приводит свидетельство другого английского путешественника. Его соотечественник, посетивший Украину осенью 1932 года, писал: « Поле за полем были усеяны сгнившим зерном... Можно было ехать целый день и видеть вокруг себя поля почерневшей (курсив и подчеркивание мои. – К. Р.) пшеницы».

Но английский историк перепутал причину со следствием. В начале 1932 года серьезных трудностей с продовольствием не было. В действительности хлеб нового урожая был брошен гнить под осенним дождем, и не из-за истощения крестьян от голода, а по более прозаическим причинам.

Конечно, специалистам не составляло труда рассчитать, сколько было необходимо хлеба, чтобы обеспечить потребности государства. Уже с началом коллективизации Москва стала давать краевым руководителям контрольные планы, и их выполнение, естественно, потребовало увеличения посевных площадей. Пришлось «поднимать целину»!