Галина Романова - Миллионерша поневоле

– Извините, – буркнула Ольга, совсем не испытывая неловкости. – Просто пытаюсь понять, что случилось…

– А вы разве не знаете? – из-за широких мужских спин раздался робкий голосок, явно принадлежащий женщине. – Погиб Владислав Иванович Любавский!

– Когда? – это снова спросила она, не обращая внимания на то, как щиплет ее за бок сконфузившийся Евгений Евгеньевич.

– Вчера поздним вечером нашли его труп, – ответил за всех все тот же голосок.

– И что с ним – с этим трупом? Говорят, над ним надругались? – ее голос летел над головами, звенел и даже насмехался над всем, что здесь с таким усердием нагнеталось все утро.

– Кажется, да. Никто точно ничего не говорит и не рассказывает, – снова объяснил ей все тот же голос и тут же смолк. Наверное, невидимого комментатора тоже кто-то трепал за бок, заставляя замолчать.

– Прекратите! – вдруг взвизгнула секретарша, и толпа теперь уже колыхнулась в ее сторону, вожделенно предвкушая продолжение захватывающего действа. – Прекратите сейчас же! И уходите уже все! Уходи-и-и-те-ее!!!

– У девочки истерика, – ахнул кто-то.

Тут же все разом загалдели, задвигались, зашумели. Кто-то ринулся за валокордином в диспетчерскую. Кто-то принялся звонить в «Скорую». Кто-то побежал за водой. Спокойной оставалась одна Ольга. Она с недоумением новорожденной взирала на всеобщее потрясение, вызванное истерикой заплаканной секретарши. И ей больше всего хотелось сейчас оказаться за закрытыми дверями кабинета почившего ныне Любавского, а в прошлом – Попова.

Там работала группа оперативников. В тиши его осиротевшего кабинета, с профессиональной неторопливостью они препарировали содержимое его стола, тумбочек, сканировали записи, сделанные на страничках перекидного календаря… И туда ей ох как хотелось попасть.

Они-то уж точно знали, что к чему! Там со свойственной милиции стойкостью и равнодушием к чужому горю ей бы непременно сразу пояснили, как обстояли дела с теперь действительно трупом ее непутевого бывшего мужа.

Гвалт в приемной и не думал стихать, а все набирал и набирал обороты, когда дверь в кабинет Любавского распахнулась и на пороге появилась фигура мрачного стража порядка.

– В чем дело? – процедил тот сквозь зубы и обежал толпу цепким взглядом готового к прыжку волкодава.

Все разговоры разом стихли, и повисла гнетущая траурная тишина.

Страж еще раз прошелся по толпе сумрачным взглядом и кивнул, чуть смягчив тон:

– Что за толпа, спрашиваю? Все свободны! Когда будет нужно, мы вызовем.

Толпа маленькими ручейками потекла из приемной. Кто-то недоуменно дергал плечами, словно пытался сбросить с себя ненужный груз чуждых ему неприятностей. Кто-то обиженно косился на дверь генерального. А кто-то, как Евгений Евгеньевич, например, поспешил удалиться из приемной из совсем других соображений.

Не любил он столкновений с представителями подобных служб. Совсем не любил. И вопросы их проникновенные не терпел. И взгляды проницательные ненавидел. Чего это Ольга вздыбилась, непонятно?! Все уходить собрались, а она, напротив, к дверям Любавского поближе пробилась. Что, спрашивается, ей там надобно? А может, не так-то он был и не прав, подозревая этих двоих в адюльтере?!

А-ах, вот это открытие!!! Конечно, как же это так… Они состояли в любовной связи! С чего бы это вдруг рядового инспектора так скоропалительно повышать в должности и дергать к себе на ковер то и дело? Конечно, любовники! Вот это да, вот это номер!

Евгений Евгеньевич еще минут пять стоял за дверью приемной, поджидая непутевого своего заместителя. Ольга так и не вышла. Тогда, рассердившись на нее за ее непокорность и необдуманность поступков, он двинулся к лифту.

Ничего, она никуда от него не денется. Теперь, когда поддержки наверху у нее нет, она точно будет его женщиной. Лизка, Верка, Танька, Манька, пусть все катятся ко всем чертям! Ольга… Оленька… Слабая, покорная, милая… С ней ему будет хорошо и покойно. Не то что с этой неврастеничкой Верой. Сама же вчера напросилась на свидание! Он прождал ее на съемной квартире полтора часа. Тогда она позвонила вдруг ему на мобильный и отменила встречу. Ну не сука!!! Он сегодня даже не взглянул в ее сторону. Эта ее самодеятельность ей дорого обойдется. Да и сведения, которые она собиралась преподнести ему при встрече, ценностью теперь никакой не обладают. Он сам сумел догадаться, что эти двое любовники. Ну и пусть. Теперь это уже неважно. Не имеет значения, потому что любовник Ольги мертв!..

– Я не верю! – это было первое, что произнесла Ольга, появившись на пороге кабинета Любавского.

– То есть как?! – вытаращился на нее все тот же сурового вида оперативник, перелистывая в руках блокнот Влада. – Во что вы не верите, уважаемая…

Она не назвалась, не желая идти на поводу их профессиональных приемов. Нужно будет, спросят в официальном порядке. Не спросят – их дело.

– Я не верю, что он погиб! – Ольга заметила, как быстро переглянулись между собой трое в штатском включая мужчину с блокнотом. – И хотела бы присутствовать при опознании. Ведь оно еще не состоялось, наверное. Я к тому, что… его жена, говорят, уехала?

– Вы хотите поехать с нами в морг? – вытаращил глаза второй из присутствующих в кабинете и, кажется, что-то уронил на пол. – Я вас правильно понял?

– Абсолютно. – Ольга прислонилась к двери, у которой ее еще день назад тискал Влад, напрашиваясь на свидание, в котором она ему отказала.

Наверное, зря. Может, он бы и остался жив тогда…

– А вы не боитесь? Секретарша упала в обморок, к примеру. – Криво ухмыльнулся тот, что с блокнотом. – И сейчас, кажется, все еще не в себе. А вы как? И к тому же, прежде чем мы пойдем вам навстречу, нам бы хотелось задать вам вопрос, который напрашивается сам собой… А вы кто погибшему, собственно?

– Я? – Ольга колебалась лишь минуту, потом с печальной улыбкой обронила: – Да никто, собственно. Повысил он меня в должности на днях. Понравились мы друг другу. И что-то наметилось такое, знаете… Брожение какое-то…

– А у него, между прочим, жена должна была вот-вот родить! – рыкнул неприязненно третий оперативник. – А у вас брожение, твою мать!

Осудил ее лишь один. Двое других остались совершенно безучастными или старались казаться таковыми. Тот, что с блокнотом, равнодушно пожал плечами и проговорил:

– Как хотите… Дело ваше…

– Хорошо! Когда?! – Она оторвалась от спасительной опоры двери и шагнула по ковру кабинета ему навстречу.

– Спешки нет, но если вы настаиваете…

– Да! Я настаиваю! – Дышать ей становилось все труднее с каждой минутой, но она должна была дожать их до конца, чтобы они не услали ее к чертовой матери или еще куда подальше.

– Хорошо. Сейчас мы здесь уже заканчиваем. Степан останется опрашивать сотрудников. Лева, ты понял, куда тебе нужно съездить. Ну, а я съезжу с вами в городской морг, коли вам так приспичило. А что так-то, милая дама? – Мужчина с блокнотом протянул ей руку со словами: – Иван Саныч, коли охота… Почему так спешим-то?