'Иван

…«Не говоря уже о мотиве "qui pro quo" - в прямом значении - как о сюжетной основе, и об этих внешних «сцеплениях», в «Рассказе» немало и других шаблсжов, присущих «классическому» авантюрному роману - и при том таких, каких не найти ни в «Дубровском», ни в «Капитанской дочке». Это шаблоны чисто внешнего характера».

Все-таки все это вздор - «Рассказ неизв. человека» все-таки замечательный! (И. Б.).

«В аналогичном отношении находятся между собою еще две вещи Чехова «Палата № 6» и «Гусев». Общей рамки у них нет. Но обе они опять-таки - два варианта одной темы, - некрасовской «Больницы», при чем второй рассказ является как бы попыткой углубления ее и вместе с тем «ответом» на первый». !! (И. Б.). Подчеркнуто мною (И. Б.).

«Пассажиры больничной каюты обречены смерти оттого, что ни одному из них, повидимому, не выдержать длительного океанского перехода в невыносимой духоте. Трое из них умирают на протяжении повествования. Кстати, еще одно совпадение: эпизоды, символизирующие попытку «освобождения», это в первом рассказе, поездка Андрея Ефимыча накануне того, как он попал в западню, но когда западня уже была изготовлена; во втором, - попытка Гусева выйти на палубу освежиться. Но ничего из этого не выходит». Боже, что лезет в голову Бицилли! (И. Б.).

Гусев первоклассно хорош! Я его читал е х о в у, дико хвалил, он был взволнован, молчал! (И. Б.).

«Архиерей», наряду с «В овраге», знаменует собою высшую точку в чеховском творчестве». Подчеркнуто мною (И. Б.).

…«Он осуществил вполне то, что уже давно составляло цель его творческих стремлений, дать кар г

тину, «в которой (бы) все частности, как звезды на небе, слились в одно общее».

…«к этой вещи вела его вся предшествующая работа, что здесь действовала имманентная художническая судьба. Особо показательно, что с «Архиереем», так сказать, перекликаются как раз самые совершенные произведения».

» »

«Арх.»: «Белые стены, белые кресты на могилах, белые березы, и черные тени, и далекая луна на небе стоявшая как раз над монастырем, казалось, теперь жили своей особой жизнью, непонятной, но близкой человеку». Ср. «Ионыч»: «Старцев вошел в калитку и первое, что он увидел, это белые кресты и памятники по обе стороны широкой аллеи, и черные тени от них и от тополей; и кругом далеко было видно белое и черное, и сонные деревья склоняли свои ветви над белым… На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь {…)- мир, не похожий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом темном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную…» Как хорошо! (И. Б.).

«Образ архиерея, вышедшего в люди из низов духовного сословия благодаря своей даровитости, и перед смертью сожалеющего о утраченном прошлом, в зародыше уже как бы заключен в образе дьякона в «Дуэли». ?! (И. Б.).

«В одном пассаже казаться употреблено три раза (…)». Сидит считает, считает. (… И. Б.).

…«С каждым днем архиерею становилось все хуже и хуже, наконец, наступает агония: «Приезжали три доктора, советовались, потом уехали. День был длинный, непоо мерно длинный, потом наступила и долго-долго проходила ночь, а под утро в субботу, к старухе, которая лежала в гостиной на диване, подошел келейник и попросил ее сходить в спальню: преосвященный приказал долго жить». «Скрытая ирония этого «долго жить» подготовлена предшествующим «длинный» (день), «долго-долго» (проходила ночь)».

Какая ирония? Обычное выражение - «Прик. долго жить». (И. Б.).

Ни одно произведение Чехова не написано так легко, небесно - как «Арх.». (И. Б.).

…«Не лишнее сопоставить Чехова с его дарови тейшим последователем Куприным. У Куприна немало мест, которые, взятые отдельно, легко могут быть приняты за принадлежащие Чехову». ?! (И. Б.).

«Еще ближе к Чехову Куприн в рассказе «Ночная смена». Здесь не только всюду слышится чеховская речь (напр. фразы, начинающиеся с «И к а ж е т-с я»…)».

Половина этого рассказа почти продиктована Куприну мною! (И. Б.). '..лот его писем (Чехова. И. Б.) веет такой же ду t* _ _ _ « шевнои теплотой, как и от его художественных произ ведений». Очень глупо! (И. Б.).

- ?

«Чужая беда». Супруги Ковалевы покупают с торгов усадьбу разорившегося помещика. Жене Ковалева тяжело пользоваться «чужой бедой», но она уступает воле мужа». «Здесь разительное совпадение Чехова с Райнером-Мария Рильке. Я имею в виду одно место в «Заметках Мальте Лауридс Бригге», где alter ego автора говорит о том ужасе, той тревоге, какими он был охвачен при: виде стены подвергшегося ломке дома, от которой еще веяло «упорной жизнью», оставиво о шеи на ней свои следы». (И. Б.).

«Вместе с Прустом следует упомянуть еще одного крупного романиста той же поры, у к о т о р ов

го тоже не мало оощего с Чеховым. Это Томас Манн». !! (И. Б.).

«У С. Балухатого (1. 105) есть ценное указание на реминисценции чтения Размышления Марка Аврелия, видимо любимой книги Чехов а».

«Чехов один из ярчайших выразителей духовных тенденций своей эпохи - и тем самым, как все большие художники, принадлежит вечности: ибо каждый «эон» раскрывает в себе все, что таилось во всех предшествующих, и кроет в себе все, чему суждено обнаружиться в последующих. Вот почему не только Рильке, Пруст, Ален-Фурнье и Т. Манн «перекликались» с Чеховым, но и сам Чехов столько раз «перекликался» с античным мудрецо м».

Это уже совсем чорт знает что! (И. Б.). Подчеркнуто мною. И. Б.

«Все же чеховская «реформа» не прошла бесследно. Ближайшие по времени к Чехову и находившиеся под его влиянием художники прозаического слова, Горький, Куприн, Бунин, восприняли ее без о г о в о р о ч н о». Ерунда! (И. Б.). Подчеркнуто мною. И.

м и л о в. «Антон Павлович Чехов». Государственное издательство художественной литературы. Москва 1953`r. книге Ермилова попадаются места не плохие. Даже удивительно, что он написал о высказываниях Чехова.

«Чехов часто высказывался против «тенденциозности» в литературе, особенно во второй половине восьмидесятых годов». о о

«- Если все известные мне политические группы или «партии» мелкотравчаты, ложно-тенденциозны, то лучше я буду вне каких бы то ни было групп и партий, вне политических тенденций, чтобы никакие шоры, никакая политическая узость и догматизм не мешали исполнению моего долга художника: правдивому, честному, независимому, объективному изображению русской жизни, какая она есть в реальной, трезвой действительности, а не в иллюзорных, схематических, узко-групповых представлениях… сектантов… вот тогдашнее умонастроение Чехова». Но дальше у него пошла ерунда: рассказе «Невеста»: