Павел Давыденко - Ученица (Училка-2)

Октябрь впустил в жизнь Коновой Турку, так что у девушки стало поменьше времени и желания записывать. Все-таки, дневник был больше нацелен на выражение негативных мыслей, эмоций. Да он, собственно, напитался и разбух от “грязи”, и даже после недолгого чтения, Турке хотелось вымыть руки с мылом.

Он читал дневник со стыдом. Не только от содержания и откровений про себя, а потому что вроде как чужие сокровенные мысли - Лена бы точно не обрадовалась, узнай она, что он не только читал дневник сам, но еще и другим позволил. Постороннему человеку, да еще и девчонке… Не зря же она так тщательно скрывала, что ведет его, ни слова не говорила. Да он и припомнить не мог, чтоб видел его раньше, да по сути он не особо-то разглядывал Ленкину комнату, нос не совал.

После прочтения какого-либо особо пикантного момента, становилось не только мерзко, но и тоскливо как-то. Что, получается, совсем он не знал Конову?..

Потом накатывали еще более грустные мысли. Пока он сидит здесь - Лена где-то там. Пока он ест, Лена, возможно, голодает. Пока он смотрит в потолок… куда смотрит Лена, что она видит? Что чувствует?

Самый главный страх Турки не подтвердился. После штудирования дневника, он не стал любить Конову меньше. Наоборот, еще сильнее захотел ее вернуть. Лена делилась впечатлениями о первой встрече на стадионе, о том, как впервые привела, и что хотела отдаться ему почти сразу, но решила, что выглядеть это будет “совсем уж по-шлюшески”. Она делилась историями, мимолетными шутками, о которых Турка позабыл. Несколько раз он смеялся, но в целом, страницы сочились грустью. Под конец парень даже слезу пустил, в который раз удивляясь, как это у него так быстро получилось превратиться в размазню.

Даже у Андрея Викторовича на первый взгляд наладились дела в школе. Со стороны дисциплины так уж точно. Хотя на уроках по-прежнему иной раз сходили с ума, случалось это все реже, как будто школа засосала преподавателя на манер трясины, приняла, и он теперь медленно разлагался, становясь с ней единым целым.

После матчей они с Вовчиком созванивались, обсуждали их. Как-то раз Вова проговорился, что он дома. И продолжил что-то рассказывать и смеяться, но Турка почему-то зацепился за этот факт.

- А ты… не боишься? - вырвалось у Турки. В трубке повисла тишина. Потом Вова ответил, посерьезнев, без всяких смешков:

- Чего именно?

- Ну… Тузова.

Фраза вырвалась, повисла на линии, и Турка пожалел. Однако, не могли же они все время замалчивать произошедшее.

- Боюсь, его? - хмыкнул Вова. - Это ему надо бояться.

- Что если… он опять сунется? Решит отомстить?

- Я тебя умоляю. Он еще пару лет очко залечивать будет. Смеешься?

- Ну я так… мало ли. Ему не обязательно делать что-то самому. Может сказать дружкам.

Сейчас повисла еще более долгая пауза. И более напряженная. Наконец, Вова фыркнул:

- Зачем мы это обсуждаем? Ничего вернуть нельзя, да и вообще, если отмотать время, я бы… поступил точно так же. Пусть теперь без яиц до конца жизни ходит, будет ему уроком. А волноваться я из-за того не собираюсь!

- Ладно, я понял, не кипятись.

- Нет, ты же начал этот разговор! Мне приятно это слушать, думаешь? Приятно вспоминать? Кусок дерьма получил по заслугам, а я должен переживать из-за него?! Знаешь, если бы у меня был шанс все вернуть обратно, я бы прострелил его тупорылый котелок. И так было бы лучше для всех.

Турка не сразу понял, что Вова завершил разговор. Какое-то время он еще прижимал телефон к щеке, потом посмотрел на экран. Все ясно.

К маме Турка тоже заскочил, наконец. Пока отец беседовал с лечащим врачом в коридоре, парень сидел возле постели матери. Она улыбалась, и несмотря на бледность, истончившуюся кожу и чуть сонный взгляд, выглядела скорее выздоравливающей, нежели больной.

- Ну, как в школе? - спросила она.

- Нормально. Ты лучше расскажи, как ты тут.

- Скучно. Надоело уже читать и лежать. Хочется домой - убирать, готовить. Веришь? - женщина засмеялась. Турка тоже засмеялся. Слишком уж он ясно помнил, как мама жаловалась, что мол, еды на них с отцом не напасешься, только приготовишь - как все съедено, и никто ничего не замечает, а ведь это большой труд.

- Похудел ты, - она вытянула руку и коснулась щеки парня сухой ладонью. - Папа плохо кормит?

- Да нормально вроде кормит… Что ты все о еде? Хочется, чтоб ты уже поскорее вернулась домой. Тоскливо там как-то.

- Папа говорил, что вы фильмы вместе смотрите.

- Да, смотрим, - усмехнулся Турка. - Ну все равно дома как в могиле. Тишина и вообще. Когда ты там уже выздоровеешь? Что за туберкулез-то, откуда?

- Закрытая форма. Подхватила здесь, откуда еще. Хотя знаешь, я почитала… Подхватить его можно где угодно и таскать с собой палочку. А как только наступит для нее подходящий момент, иммунитет там ослаблен, например - оп! Заболел. Не заразная, не бойся.

- Да я не боюсь.

- Может, в марте выпишут, - мать взъерошила сыну волосы. - Но это так, оптимистичный прогноз. Уколы ставят болючие, весь зад исколот, таблеток целую кучу глотаю. Слушай, а что я такое слышала, маньяк какой-то в городе появился?

- Вроде как да. Из нашего класса девчонка пропала. Лена Конова.

- Это… Не та, с которой ты… Ну, гулял?

- Она самая.

- Я сразу поняла. У тебя так лицо помрачнело. Да и вообще, чувствую, что тебя что-то тревожит. А давно пропала, Артур?

- Еще перед Новым Годом.

Они помолчали, и мама смотрела на парня, как будто взглядом говоря, что сейчас увещевания не имеют смысла.

- Она найдется.

- Конечно, мам.

- Ты… Сам-то как? Как школа, учеба?

- Более менее нормально.

- Решил, куда будешь поступать?

Турка заскрипел зубами и притворно зарычал. Мама засмеялась:

- Что, достали уже все с этим вопросом? Ну а как ты хотел. Дело такое, нужно определяться. На компьютерщика ты собирался вроде бы, в колледж. Или на программиста?

- Нет, точно не на программиста. Пока не решил, думаю.

- Но ты решайся, сам понимаешь, это будущее, профессию получать надо.

- Надо, так надо, - покорно согласился Турка.

- Что “надо”? - в палату вошел отец с журналами. - Вот, может, что интересное вычитаешь. Нормально у вас все? Чего такие кислые?

- Да, нормально, - улыбнулась мама. - Что там тебе сказал Вадим Константинович?

Турка отключился от разговора, лишь кивал и буркал “угу”, если это требовалось. Они пробыли у мамы еще какое-то время, а потом вернулись домой, и снова Турку захлестнули безрадостные мысли.

Глава 13. ДОПРОС

Двадцать третье февраля выпадало на пятницу, так что все говорили о том, почему бы не сделать субботу выходным днем, или перенести праздник с пятницы на субботу, чтоб иметь два выходных подряд.

- Может, субботник устроим, Анна Имильевна? - предлагал Проханов, и ребята смеялись. Хотя знали, что субботник - это отличный предлог вообще не приходить. Тем более убирать на школьном дворе кроме гнилых листьев нечего. Классная ответила: