Миранда Кеннелли - Наперегонки с Саванной [ЛП]

— Я согласилась. Я сказала, что встречусь с ним.

— Пирожок, здесь есть и другие парни, — медленно говорит Синди, тряся головой. Разве она должна такое мне говорить?

— Ты просто поработаешь с лошадью, и я больше не хочу видеть тебя рядом с ним, — говорит отец. — Не хочу огорчать мистера Гудвина.

Что будет, если они узнают, что мы почти поцеловались вчера?

Синди нервно стучит ножом по тарелке.

— Ты проводила время с Джеком? За завтраком этим утром, я услышала, как он говорил сестре, как ты его впечатлила и что ты – образец для подражания.

Образец для подражания? Последняя вещь, которую хочется услышать от парня.

— Он говорил обо мне?

— Что происходит между тобой и Джеком? — спрашивает папа в поту.

— Ничего, — говорю я, мое лицо пылает.

— Пирожок, ты знаешь, что нам не нужна драма прямо сейчас. Не с ребенком на подходе.

Как нечестно. Он единственный, кто сделал свою подружку беременной. Мои мысли перемешиваются, ведь я люблю обедать с Джеком, мне нравится работать с ним и Звездой, добиваться чего-то вместе, я не могу просто устранить проблему в голове; и еще у меня будет сестра, которая пройдет через то же дерьмо, через которое прошла я – раньше повзрослеть, есть бесплатные обеды, не имея многого на ужин и носить одежду с распродаж; а я даже не могу флиртовать с Джеком без чувства вины, потому что у папы и Синди появился ребенок, которого они не планировали.

— Я просто помогу со Звездой, — говорю я. — И все.

— Тебе не нужно работать над выходом Звезды из стойла, — говорит папа, делая глоток своего кофе. Его рука трясется, когда он ставит чашку обратно на стол. — Я поговорю с Джеком утром и возьмусь лично тренировать Звезду, если он так переживает об этом жеребце.

— Пап, все хорошо. Я с этим справлюсь… Можно нам пирог? — кричу я.

Официантка, наконец, откладывает телефон, и скоро мы уже поднимаем тост за мою новую сестру пирогом.

Если бы пирог мог сгладить неловкость.

***

Следующим утром я встречаю Джека в Гринбрэир в пять утра. Солнце еще только начинает появляться на горизонте, а трава еще влажная от росы.

— Доброе утро, — говорит он, поправляя свою шляпу и одаривая меня ухмылкой, от которой у меня потеют ладони. Вместе со Звездой мы берем жеребца мистера Гудвина – Лаки Страйк к выходу. Эта лошадь выиграла Принкнес и Бридерс Кап несколько лет назад. Люди, которые не знают ничего про лошадиные гонки, думают, что Кентукки Дерби – самая важная гонка в мире, но Бридерс Кап в Калифорнии привлекает самых лучших лошадей. Его призовой фонд составил пять миллионов долларов в прошлом году.

— Возьми Лаки Страйк в коновязь, — говорю я.

Я передаю Джеку две сумки, набитые морковкой и нарезанными яблоками; затем забираюсь на Звезду и направляю его к начальному выходу. Он тихо ржет, его уши сглаживаются, а он начинает сдавать назад. Я похлопываю его по шее и чешу гриву, шепча всякий абсурд.

— Все хорошо, — тихо говорю я. — Это всего лишь выход. Это не страшно. Все хорошо.

Я снова хлопаю его по шее.

— Джек, иди сюда тихо, закрой выход сзади тебя и забирайся рядом со мной.

Вскоре он стоял рядом с запертым выходом, положив руку на голову Звезде. Он сошёл с ума, маша головой в разные стороны, ударяясь об стенки стойла.

— Дай ему дольку яблока, — кричу я, Джек следует моим указаниям. Звезда начинает чавкать, жуя яблоко. — Теперь покорми другим, — снова говорю я, надежно удерживая поводья.

— Боже, ты мастер давать задания.

— Дай ему другой кусочек.

— Тут тесно, — громко говорит Джек, вытирая пот с лица.

— Напомни мне никогда не работать на подводной лодке, — говорю я, в равной степени сокрушенная и опьяненная запахами. Сейчас раннее утро до мойки, поэтому у Джека и Звезды натуральные ароматы.

Звезда не прекращает фыркать, так что я решаю действовать экстренно.

— Звезда! — я перемещаю поводья в другую руку, а свободной беру руку Джека.

— Какого черта… — Джек смотрит на наши соединенные руки, а потом оглядываясь вокруг, убеждаясь, что мы одни.

— Видишь, Звезда, Джек – мой друг. Будь милым.

Мы стоим на выходе, держась за руки, пока дыхание Звезды не успокаивается, и он не двигается. Мне кажется, я сделала что-то невероятное.

— Думаю, этого достаточно, — сообщаю я. — Выпусти нас отсюда, сейчас мы будем делать то же самое с Лаки Страйк, пока Звезда смотрит.

Выходя из стойла, я кричу другому тренеру, чтобы он оседал Лаки Страйк и подъехал с ним к начальному выходу. Я стою со Звездой, кормя его яблоками и морковкой, пока Лаки Страйк стартует и финиширует снова и снова. Затем я кормлю их обоих: и Звезду, и Лаки Страйк, – яблоками с руки, обожая как они могут щекотать мою ладонь.

— Ты унаследовала стиль тренировок от своего отца? — спрашивает Джек.

Я киваю.

— Папа всегда говорит, что лошади учатся, смотря на других лошадей. И все парни любят еду, верно? — я держу сумку с яблоками и морковкой.

— Правда.

Я вытираю потный лоб запястьем.

— Мне нужно позаниматься со Звездой перед школой.

Джек улыбается и кивает.

— Еще раз спасибо.

Я отвожу Звезду на трек, разгоняюсь до медленной рыси, думая о том, каким терпеливым и добрым был этим утром Джек. Когда Гил сигнализирует, я ускоряю коня до полного галопа и проезжаю по треку, ожидая, когда же скорость заставит мой мозг онеметь.

***

После тренировки, я снимаю перчатки и шлем, поднимаю взгляд, чтобы увидеть Джека, стоящего около комментаторской и держащего в руках кружку кофе.

— Два кусочка сахара и сливки?

Я кладу перчатки и шлем на землю, забираю чашку, оборачивая обе руки вокруг нее, и делаю глоток.

— Он идеальный.

Он улыбается.

— Я думал, что Синди лгала мне. Она не выглядела счастливой, когда я спросил, какой кофе ты любишь.

— Она не лгала тебе, — сообщаю я, делая еще один глоток.

— Я думал, что ты предпочитаешь черный кофе или что-то типа того. Черный кофе для опасных девчонок.

Я одариваю его взглядом.

— Что ж, спасибо, наверное.

Охотничьи собаки Джека бегают вокруг нас, пока мы идем в дом, споря о черном кофе против кофе с сахаром и сливками до того момента, пока он не касается моего локтя.

— Слушай, — говорит он тихо, смотря мне в лицо, пока мы идем в Хиллкрест. Он касается моего плеча. Моё сердце снова громко забилось в груди. — Я хочу поблагодарить тебя за помощь. Это много для меня значит.

Мне следует сказать ему, что многие из работников сделают все, что угодно для него, потому что Гудвины платят им, но каким-то образом я понимаю, что он считает, что то, что мы делали утром, более лично, чем простая ежедневная работа. Он улыбается, а я осознаю, что пялюсь на его губы.

Ивонна ковыляет, как утка, с корзиной грязного белья в руках, Джек пытается забрать ее из ее рук, но она отмахивается от него.