Миранда Кеннелли - Наперегонки с Саванной [ЛП]

Он снимает ботинки, прыгая на одной ноге, чтобы разуться, затем снова целует меня. Я притягиваю его к кровати. Он падает на меня сверху. Наши губы жадно находят друг друга. Он держит обе мои руки над головой, когда мы целуемся, захватывая меня.

— Как мне расстегнуть твои штаны, если ты не отпускаешь мои руки? — я спрашиваю тихим голосом, вся дрожа.

— Никак, пока я не закончу с тобой, — он оставляет след поцелуев от шеи до живота. — Так вот где она, — говорит он, целуя татуировку подковы на моем бедре и улыбаясь.

— Ты носишь ремень с пряжкой, которая гласит “дерзкий”? — я вглядываюсь в его пояс.

— О, хм…

Я закатываю глаза, улыбаясь, как сумасшедшая.

— Может, уже вернешься к поцелуям?

—– Конечно, мадам, — говорит он, снова ко мне наклоняясь. Я целую чувствительную впадинку на его шее. Его тело пульсирует у меня на губах. Я кусаю его ухо и шею, пока мы извиваемся под одеялом, а наши ноги переплетены.

— Не так сильно, — он делает паузу, чтобы улыбнуться мне. — Мои родители убьют меня, если я появлюсь за завтраком с засосом.

— О, — мое лицо вспыхивает дьявольски красным.

— Я, скорее, с удовольствием поставлю его тебе, — говорит он, кусая меня за шею. Я смеюсь и пытаюсь отстраниться, но он прижимает меня ближе под одеялом.

Мы целуемся целую вечность, когда он прижимается ко мне и качает бедрами, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, а потом он, наконец, просовывает руку под резинку моих трусиков, чтобы прикоснуться ко мне по-настоящему. Мне так нравится, я не могу перестать бормотать его имя снова и снова. Я протискиваю руку между нами и расстегиваю его штаны и стягиваю его боксеры вниз, исследуя место, где он твердый и шелковистый.

— Я думаю, что нравлюсь тебе, — улыбаясь, говорит он.

—Ты неплох, — поддразниваю я.

— Просто неплох? — бормочет он, щекочет меня, заставляя извиваться и смеяться. — Неплох?

— Ладно, — я прикасаюсь к его щеке и смотрю ему в глаза, чувствуя так много одновременно. — Ты мне очень нравишься, — говорю я тихо, и он протягивает руку к тумбочке, открывает верхний ящик и вытаскивает презерватив.

Я задыхаюсь, когда он начинает стягивать моё нижнее бельё. Тяжело дыша, собираюсь сказать ему, что пока не готова к этому, и вдруг слышу шум.

Этот дом настолько старый, что вы можете услышать каждый скрип и стон, особенно деревянных ступенек. Доски скрипят, кто-то поднимается по лестнице.

— Прячься! — шепчет Джек, отбрасывая покрывала назад, спрыгивая с меня и застегивая штаны. Он бросается к комоду и вытаскивает футболку.

Я беру свое платье и туфли и мчусь к шкафу. Он больше, чем моя спальня. Я прячусь за одним из костюмов Джека и пытаюсь услышать, что происходит в комнате. Пока ничего. Я беру рукав от костюма Джека и подношу к носу, восторгаясь, как пахнет этот парень. Боже, я стала настоящим психом.

Я сжимаюсь, когда стучат в дверь.

— Входите, — говорит Джек.

— Просто пришли пожелать спокойной ночи, — говорит его мать. — Ты рано ушел со свадьбы.

— Ты один? — спрашивает мистер Гудвин.

Мое сердце пропускает удар.

— Да, просто немного устал. Мне нужно рано вставать.

После долгого, вызывающего у меня сердечный приступ молчания, мистер Гудвин говорит:

— Хорошо. Доброй ночи.

— Я люблю тебя, — добавляет миссис Гудвин.

— Я тоже тебя люблю, — говорит Джек, через секунду я слышу, как захлопывается дверь. Я прячусь рядом с коллекцией ковбойских сапог Джека в течение нескольких минут, пока дверь шкафа, наконец, не распахивается.

— Извини, — шепчет он, протягивая руку. Я хватаю его и тяну его на пол. Он смеется, когда устраивается меж моих ног. Из своего кармана он вытаскивает красный леденец – один из причудливых, которые вы можете купить только в Крекет Баррел 26. Я прижимаю его к груди. Приберегу для особого случая.

—Тебе лучше спуститься в Хиллкрест, — тихо говорит он, помогая подняться.

— Джек?

— М-м? — он не отвечает на мой взгляд. Слишком занят, проводя пальцем по моему лифчику.

— Все, чего я хочу, – это вернуться к тебе в постель.

Он толкает меня к шкафу и наши рты снова соединяются в страстном поцелуе.

— Я никогда... — начинает он. — Ты и я, я никогда не чувствовал себя ... — он не заканчивает свою мысль. Он прижимается своими губами к моим. Когда он отстраняется, я чувствую его отсутствие, как когда ем тосты без масла.

— Джек? Ты ни с кем не встречаешься, верно? Ни Эбби, ни Келси, ни дочери какого-нибудь известного человека, верно?

Он хихикает.

— Нет. У меня была девушка... Дженна Лукенс... Мы расстались.

— Почему? — шепчу я.

— Нас познакомила мама. Поначалу она мне очень нравилась... но Дженна ходила в частную школу в Монтеагл Маунтин, и мы не так хорошо справлялись с расстоянием, в итоге она мне изменила, — его лицо становится розовым. — И она была капризной. Всегда хотела, чтобы я покупал ей подарки и все такое.

— Так тебе нужен кто-то сдержанный?

— Да. — Джек слегка касается моего носа своим. — Слушай, если мой отец поймает тебя здесь, он зажарит меня, как кебаб.

— Люблю кебаб.

— Когда-нибудь я приготовлю для тебя гриль.

— Как будто ты умеешь пользоваться грилем. Ты же домашний мальчик.

Он лукаво улыбается.

— Я докажу, что ты ошибаешься.

Он поднимает мое платье с пола, встряхивает и протягивает мне, чтобы я смогла его снова надеть. Я убираю волосы в сторону, а он целует меня в спину и застегивает платье.

Он поворачивает меня, и мы снова целуемся, а потом он бормочет бездыханно:

— Боже, ты прекрасна.

Я не знала, как сильно мне нужно было это услышать, пока он не сказал это. Он уже уложил меня в свою постель в одних только трусиках. Он не должен был говорить, что я прекрасна. Но сказал.

Глава 16. Прогулка позора

— Я поняла, что у меня проблемы, когда проснулась и заметила, что Люк Скайуокер смотрит на меня.

Я сижу с Ванессой в закусочной «Foothills Diner», делюсь с ней кусочком пирога с ревенем. Она сказала, что ей отчаянно нужно поговорить со мной, так что я здесь.

Я бью кулаком по столу.

— Я сказала Рори избавиться от этих простыней! Я знала, что что-то подобное может случиться... так что, ты видела простыни? Это означает?..

— Это значит, что я случайно уснула в его постели прошлой ночью, и его родители нашли нас утром, и они позвонили моему дедушке и брату! Это было унизительно!

Я сажусь обратно и закрываю рот руками.

— И... что случилось?..

— Ну, я не была, эм, одета, — ее рука дрожит, пока она потягивает кофе.

— Напомни мне никогда больше не пить шампанское, хорошо?

— О Боже, мне так жаль. У тебя были проблемы с дедушкой и братом?

— Тай хотел улететь домой из Аризоны, чтобы “убить Рори”, но потом папа напомнил ему, что у него сегодня игра, и было бы не очень хорошо, если бы запасной квотербэк пропал, чтобы кого-то убить.