Виктор Улин - Хрустальная сосна

Нет, конечно. Моя жена - не Катя. Она достаточно жесткая и самостоятельная женщина, чтоб отшить любого. Даже не пощечиной, а просто словом. И все-таки, все-таки… Хорошо бы был в экспедиции кто-нибудь нормальный, кто бы смог защитить Инну в самом крайнем случае…

Я посмотрел на Аркадия, уныло разгребавшего угли с края костра, и кулаки мои сжались. Вообще-то я никогда в жизни не дрался. Но этого двинул бы по морде с удовольствием. Прямо сейчас… Давай, - подумал я. - Попробуй, еще раз Катю тронь. Так я тебе бороду-то твою на сторону сверну. Я тебя, как бог черепаху…

Следующим утром Аркадий вообще отказался выходить на смену. Перед завтраком подошел к Саше-К, демонстративно хромая, и заявил:

- У меня нога болит. Сильно. Большой палец. Я его ушиб и теперь, судя по всему, нагноение началось. Не могу работать, - и добавил требовательно. - Ты отпустишь меня в город в больницу?

- Отпустишь, не отпустишь…- Саша пожал плечами. - Я не сторож твоей ноге.

- Нет, так я могу уехать?

- Езжай хоть на Северный полюс, если бензина хватит.

- Это так. Но ты мне справку подпишешь, что я тут отработал?

Саша- К ничего не ответил. Молча пожал плечами и пошел бриться; он так и не стал отпускать колхозную бороду.

- Так значит, ты отказываешься подписывать мне справку? - нажимал Аркашка. - Тогда я из города больничный привезу. Но сюда могут прислать комиссию по проверке техники безопасности.

- Да не отказываюсь я, чтоб тебе было хорошо! - рявкнул Саша-К. - Ни подписывать, ни подкакивать. Катись куда хочешь. Только здесь воздух не обедняй кислородом!

Аркашка довольно ухмыльнулся, скрылся в палатку и тут же вынырнул с уже готовым рюкзаком. Видать, сложил его еще с вечера. Поспешно, будто кто-то собирался его удерживать, надел на плечи, перекрутив и даже не расправив лямки, и быстро зашагал к дороге.

- Эй, Аркадий!! - крикнула вдогонку Тамара. - ты хоть позавтракай вместе со всеми!

- В городе позавтракаю! - ответил он. - А то не успею на утреннюю электричку.

- Куда ты ломишь, успеешь еще сто раз, - возразила Ольга. - Посиди, уедешь со всеми на грузовике, с твоей-то ногой идти! Я даже зубами скрипнул от такой заботы об Аркашкиной ноге. Он махнул рукой, ответив что-то невнятное, и быстро пошел прочь, не забывая при этом хромать.

- Да и хрен с ним, - скривился Володя. - пусть пешком прется, если хочет.

- Бешеной собаке семь верст не крюк, - подытожил Саша-К.

- Ну и характер… - вздохнула Катя. - Нога болит, а он все равно идет.

- Ничего у него не болит, кроме языка… и морды, - покачал головой я. - Неужели ты поверила?

- Сачок он паршивый, - добавил Славка. - Ему просто работать надоело.

- Нет, мальчишки, зря вы так на него, - запротестовала Катя. - он не такой плохой, просто самолюбивый и немножко пижон. И нога у него, наверное, в самом деле болит. Вон, смотрите, как хромает.

- В пределах прямой видимости лагеря, - съязвил я. - Как из глаз скроется, все рукой снимет.

- Если знаете, что прикидывается, зачем тогда в город его отпускаете? - с усмешкой спросила Вика.

- А на хрена этот полудурок нам тут нужен? - сказал Володя.

- Мы без него втроем сработаем лучше, чем с ним вчетвером, - Славка. - От него польза со знаком минус.

- Ну, как знать…- вздохнула Катя. - и все-таки мне кажется, вы напрасно все на одного ополчились.

Я молча пожал плечами и принялся за подгорелую рисовую кашу. Аркашка растаял в зеленой дали. И черта с два поймешь эту женскую логику… Позавчера он лапал ее в столовой, получил пощечину - а сегодня она его перед нами защищает…

Вскоре приехал грузовик. Весь обшитый золотыми пуговицами шофер опять безнадежно зазывал Вику в кабину, и опять мы на руках втащили ее в кузов. Однако сегодня он уже не гнал. Видать, смирился - ехал медленно и как-то безнадежно.

Выезжая из деревни, мы заметили впереди путника, одиноко бредущего по пыльной обочине.

- Смотрите, ребята, - сказала Люда, когда до него оставалось метров двести. - Это же Аркаша!

- Да не может быть! - Катя недоверчиво поправила очки, держась за трясущийся край борта. - Не мог он так далеко уйти со своей ногой!

- Он самый, - громко сказал Володя. - А нога у него, как видишь, уже прошла.

Услышав шум мотора, он обернулся. Точно, это был Аркашка. Узнав машину, тут же тщательно захромал. Володя пробормотал что-то нецензурное.

- Вот скотина, - вздохнул Славка.

Машина обогнала Аркашку. Я бросил взгляд на Катю - она молча посмотрела на меня. Усмехнувшись, я грохнул пару раз по уже изрядно помятой крыше кабины. Грузовик остановился.

- Че надо?! - хрипло крикнул шофер, высунувшись из окна.

- Наш человек наш на дороге, - ответила за всех Люда. - На станцию идет. Надо забрать.

- Не могу в кузов, - сказал Аркашка, выставив ногу и глядя на нас совершенно ясными глазами.

- Давай сюда залазь! - шофер распахнул дверцу.

Аркадий не спеша скинул рюкзак - сначала с одного плеча, затем с другого, забросил его на сиденье, медленно полез в кабину. Наконец хлопнула дверца и грузовик тронулся. Мы хранили молчание, точно этот хлыщ мог услышать нас сквозь грохот кузова. На переезде медленно тянулся рыжий товарный поезд. Скрипнули тормоза, Аркашка выбрался наружу, взял рюкзак на плечо и зашагал вдоль пути к платформе. Поезд гремел по расхлябанным шпалам, не желая кончаться, и мы стояли. Прошкандыбав десяток метров, он обернулся и помахал нам рукой.

Никто не ответил.

- Слушайте, парни, - негромко сказала Вика. - Я бы на вашем месте устроила ему темную. Как в детском саду.

- Поздно, Маша пить боржом, когда почка отвалилась, - неожиданно ответил Славка, нахватавшийся, видимо, острот у Саши-К. Володя мрачно сплюнул за борт.

**Работать втроем оказалось совсем иным делом, чем вчетвером. Даже если четвертый такой никудышный тип, как Аркашка. Хотя теоретически на АВМ можно управиться даже вдвоем, если один будет все время стоять у горловин, а второй - непрерывно загружать бункер. Но именно теоретически; мы поняли это в первый же час работы. Принимать мешки, конечно, оказалось без разницы: одному их трех или из четырех. Но зато двое справлялись на бункере медленнее, а уставали быстрее. И в итоге получилось, что передышек практически не осталось. Мы крутились и прыгали, как грешники на сковороде, но не могли войти в нужный ритм, и работа казалась авралом. К обеду в мыслях осталось единственное желание: лечь. Лечь куда-нибудь в уголок, завернуться с головой от шума - и спать, спать, спать… Славка умаялся не меньше моего. Только молчаливый бригадир держался, не подавая виду. Дежурить в обед выпало именно ему, и мы со Славкой побежали побыстрее заглотить миску хлебова и вернуться на смену.

Как всегда, поплескались у бочки с водой, слегка смыв усталость. На скамейке перед закрытой еще столовой сидели понурые Катя, Люда и Вика. Они были такие усталые, маленькие и несчастные, обожженные солнцем и жестоко искусанные слепнями, что мы через силу приободрились перед ними.