Рейчел Гибсон - От любви не спрячешься

Себастьян обернулся, взглянул с легкой улыбкой и обошел вокруг громоздкого старинного стола, заваленного записными книжками, блокнотами и визитными карточками. Тут же стоял открытый ноутбуку рядом лежали сотовый телефон, маленький диктофон и три кассеты.

- Отец единственный из всех известных мне людей, кто до сих пор пьет сладкую колу. - Вон-младший открыл буфет и поднял руку, чтобы достать с верхней полки кружку. Футболка поднялась выше ремня низко сидящих джинсов. Показалась эластичная резинка трусов - очень белых по сравнению с загорелой поясницей.

Неожиданно в голове Клер мелькнуло воспоминание о голом заде в номере отеля, и она поспешно подняла глаза к взъерошенному со сна затылку. В то утро он был без трусов - джинсы на голое тело.

- Лео - исключительно преданный потребитель, - заметила она. Ожившие картины злосчастного происшествия едва не придавили Клер: больше всего на свете ей захотелось сейчас упасть и заползти в какую-нибудь щель. К счастью, секса между ними не случилось. Хотя это известие и принесло Клер колоссальное облегчение, все же оставался без ответа немаловажный вопрос: чем же все-таки они занимались и почему она проснулась практически голой? Если бы можно было надеяться на честность свидетеля, она непременно попросила бы его заполнить пробелы.

- Скорее исключительно упрямый - поправил Себастьян, не поворачиваясь. - Ни за что не желает отступать от устоявшихся привычек.

Однако вряд ли он согласится сказать правду и не приукрасит ее ради собственного развлечения, продолжала размышлять Клер. Себастьян не из тех, кому можно доверять. Это давно известно.

- Старомодность только усиливает его обаяние.

Клер присела на краешек стола.

Заспанный хозяин быстро сварил кофе. Одной рукой он поднял кофейник, а другой - большую кружку.

- Точно не хочешь?

- Точно. - Клер обеими руками вцепилась в столешницу и еще раз, на сей раз намеренно, оценивающим взглядом посмотрела на мятую футболку и видавшие виды джинсы.

Она не могла не сравнивать этого человека с Лонни и считала сопоставление вполне естественным. Объекты совпадали лишь в принадлежности к мужской половине человечества. Остальные параметры существенно различались. Себастьян был значительно выше, занимал гораздо больше места и излучал почти осязаемый тестостерон. Лонни казался ниже, тоньше, изящнее и находился в прямой зависимости от собственного неустойчивого настроения. Возможно, этим он и привлекал. От него никогда не исходило даже тени угрозы. Клер прислушалась, не звучит ли в мозгу долгожданный колокол прозрения. Нет, ничего. Полная тишина.

Себастьян поставил кофейник, и Клер усилием воли переключила внимание на диктофон - он как раз находился возле ее правой руки.

- Пишешь статью? - поинтересовалась она. Себастьян не ответил, и она подняла глаза.

Солнце заглядывало в окно и освещало сильное плечо и небритую щеку. Скользило по темной щетине и тонуло в длинных густых ресницах. Подняв кружку к губам и не сводя пристального взгляда с Клер, Себастьян дул на горячий кофе .

- Пишу? Это слишком громко сказано. Скорее бесконечно печатаю и стираю один и тот же начальный абзац.

- Застрял?

- Похоже на то. - Себастьян отхлебнул кофе.

- Со мной такое тоже порой случается. Как правило, это происходит потому, что я еще не до конца продумала сцену, или смотрю на героев и события предвзято. И чем больше пытаюсь форсировать ситуацию, тем глубже увязаю.

Себастьян опустил кружку, и Клер решила, что сейчас последует какое-нибудь презрительное замечание в адрес сочинительниц сентиментальных романов. Она еще крепче сжала край стола, взяла себя в руки и собралась выслушать краткую лекцию о важности работы журналиста и ничтожности любовных фантазий для скучающих домохозяек. Ведь даже собственная мать стеснялась ее работы, считая романы банальными и пошлыми. Так чего же можно ожидать от такого гениального автора, как Себастьян Вон?

Однако великий журналист не пустился в снисходительные рассуждения, а продолжал, молча смотреть на нее - так же внимательно, как и раньше. Словно пытался что-то понять.

- Может быть. Но со мной такого еще не случалось. Никогда не застревал, тем более так безнадежно.

Клер, молча, ждала продолжения монолога. Готовилась к тому решающему моменту, когда он подойдет к профессиональным рассуждениям и произнесет безжалостный унизительный приговор. Она давно привыкла защищать и себя, и свой жанр, и своих читателей, а потому без особого труда смогла бы отразить любой выпад. Но Себастьян лишь спокойно потягивал горячий душистый кофе. Клер склонила голову, и сейчас уже она посмотрела на него так, словно пыталась что-то понять.

Теперь пришла очередь Себастьяна спросить:

- По-моему, вчера я упомянула о том, что пишу сентиментальные романы. - Она сочла необходимым бросить вызов.

- Да, упомянула. Как и о том, откуда берутся представленные там откровенные сцены.

Точно. Было такое. Черт возьми! Этот провокатор довел ее почти до безумия, и она действительно успела наговорить немало глупостей. Если бы можно было отказаться от собственных слов! Хотя бы от тех, которые возвращались и мучили. От вызванных гневом, болью и обидой! Что делать? В момент тревоги не удалось сдержать желания сравнять счет, не удалось спрятать уязвленное самолюбие за привычным фасадом невозмутимой любезности!

- И что же, ты даже не собираешься изречь по этому поводу ничего снисходительного и унизительного?

Себастьян покачал головой.

- И никаких скользких вопросов?

Он улыбнулся:

- Только один. - Повернулся и поставил кружку на буфет.

Словно дорожный полицейский, Клер предостерегающе подняла руку.

- Нет. Я вовсе не нимфоманка.

Улыбка Себастьяна переросла в смех, и в уголках зеленых глаз появились забавные морщинки.

- Этот вопрос не относится к числу скользких. Однако спасибо за разъяснение.

Привычным жестом Себастьян скрестил руки на мятой футболке.

- Мой же вопрос таков: где именно ты собираешь необходимый материал?

Пальцы Клер сами собой медленно разжались и отцепились от края стола. Ей было ясно, что существует два тактических варианта ответа. Во-первых, можно обидеться и посоветовать Себастьяну, наконец, повзрослеть. А во-вторых, можно просто расслабиться и не перегреваться. Судя по всему, сегодня мальчик очень старается вести себя хорошо. И все же Себастьян остается Себастьяном. Тем самым диверсантом, который наврал, что она занималась с ним сексом.

- Боишься сказать? - поддразнил он .

Нет, она ничуть не боялась.

- У меня в доме для этого существует специальная комната.

Обман, конечно, зато какой храбрый!

- И что же в ней?