Рейчел Гибсон - От любви не спрячешься

В последние годы жизнь ощутимо замедлилась, но время с двадцати до тридцати лет Вон провел в постоянных переездах из города в город. Шесть месяцев в одном штате, девять месяцев в другом: обучался ремеслу, оттачивал мастерство, зарабатывал имя и репутацию. Найти женщину для него никогда не было проблемой. В том числе и сейчас, хотя в тридцать пять он стал куда более разборчивым, чем в двадцать пять.

Возможно, когда-нибудь придет время и для женитьбы. Если он почувствует себя готовым к ответственному шагу. Как только мысль о браке, жене и детях перестанет рождать в душе суеверный ужас. Наверное, всему виной далеко не идеальное детство. Два отчима. Одному он симпатизировал, другой не вызывал у него теплых чувств. С некоторыми из приятелей матера Себастьян дружил, однако он ни на минуту не забывал, что рано или поздно отношения придется прервать: каждый из вереницы мужчин неизменно исчезал, а мать в очередной раз запиралась в своей комнате и рыдала.

Себастьян рос с ощущением и пониманием родительской любви. Да, и отец, и мать любили сына; беда в том, что они ненавидели друг друга. Мать не скрывала презрения к бывшему мужу, однако отцу следовало отдать должное: он никогда, ни разу в жизни не опустился до дурного слова о бывшей жене. И все же порой само молчание оказывалось исчерпывающе красноречивым. Леонард считал ниже своего достоинства вступать в перебранку с женщиной и уж тем более не хотел, чтобы сын воспитывался в обстановке враждебности и склок.

Себастьян наклонился и поднял с пола футболку. Нет, о браке и семье задумываться, пока не стоило. Возможно, когда-нибудь он и поймет, что готов к переменам, но этот день скрывался далеко за горизонтом.

Дверь кухни открылась, и показался отец. Подошел к раковине, включил воду.

- Работаешь?

- Только что закончил.

Леонард взял кусок мыла и начал старательно мыть руки.

- У меня завтра выходной. Если ты свободен, можно съездить в Эроурок, на дамбу, и посидеть с удочками.

- Любишь рыбалку?

- Еще как! В свое время ты тоже увлекался. Говорят, там здорово клюет.

Рыбалка наедине со стариком. Она могла сблизить, но могла и закончиться поражением - точно так же, как покупка машины.

- С удовольствием поеду с тобой, пап.

На следующий день после свадьбы Люси Клер дала обет трезвости. Однако уже в четверг вечером, в 17.32, данное слово пришлось, нарушить. Клер Уингейт имела полное право на праздник.

Двумя руками она сжимала бутылку «Дом Периньон» и пыталась вытолкнуть пробку. Через несколько секунд ее настойчивость увенчалась успехом: пробка выскочила, перелетела через всю кухню, едва не пробила стеклянную дверцу буфета и приземлилась в неизвестной точке за плитой. Над горлышком бутылки воспарило легкое облачко, и Клер с наслаждением наполнила шампанским три хрустальных бокала.

- Оно должно быть отличным, - заметила она с победной улыбкой, в которой не было ни тени раскаяния. - Я украла его у мамы.

Адель бережно подняла бокал:

- Краденое шампанское всегда великолепно.

Мэдди задумчиво посмотрела на пузырьки.

- Какой год?

- Тысяча девятьсот девяностый. Мама берегла к моей свадьбе. Но если моя личная жизнь дала трещину, то почему должна страдать эта замечательная выдержанная бутылка?

Она проникновенно взглянула на изящную этикетку.

- За меня!

Всего! Лишь час назад Клер прошла тест на ВИЧ и уже через несколько минут получила отрицательный результат. С сердца упал еще один камень. Подруги ходили в клинику вместе с ней и разделили счастливую новость прямо на месте.

- Спасибо вам за поддержку, - поблагодарила Клер и сделала несколько маленьких глотков. Празднование слегка омрачалось отсутствием Люси, но Клер утешала себя мыслью о сладком медовом месяце подруги. Новобрачные плескались в морских волнах и принимали солнечные ванны на Багамах.

- Вы обе так заняты и все же не пожалели времени, чтобы прийти ко мне.

- Не благодари. - Адель обняла ее за плечи. - Кто же, если не мы?

- Для тебя время у нас всегда найдется, - добавила Мэдди. Попробовала шампанское и вздохнула: - Так давно не доводилось пить ничего, кроме второсортной дряни. А это просто наслаждение.

- Ты все еще на Аткинсе? - поинтересовалась Клер.

Насколько она знала, Мэдди неизменно сидела на какой-нибудь всесильной диете. Волевая леди превратила собственную жизнь в вечное сражение за право носить джинсы шестого размера - и ни на размер больше. Профессия диктовала особые условия: все три писательницы по необходимости проводили немало времени за рабочим столом. Сидячий образ жизни слегка утяжелял фигуру. С лишними фунтами, так или иначе, боролись все. Но Мэдди вела особенно упорную и яростную битву.

- Нет, сейчас у меня период «южного пляжа», - ответила она.

- Ты бы лучше попыталась вернуться в спортивный зал, - высказала авторитетное мнение Адель и прислонилась красивой попой к черной гранитной поверхности кухонной консоли. Адель так боялась унаследовать широкие бедра матери, что каждое утро пробегала не меньше пяти миль.

- Нет уж, спасибо. Я была записана в четырех и ни в одном не выдержала больше пары месяцев. - Мэдди решительно покачала головой. - Проблема в том, что я ненавижу потеть. Фу! Так отвратительно!

Адель поднесла бокал к губам.

- Напротив. Потеть очень полезно. Уходят все вредные токсины.

- Может, тебе и полезно. А мне хорошо с родными и привычными вредными токсинами. Пусть остаются на месте.

Клер рассмеялась и сжала горлышко бутылки.

- Мэдди права. Пусть ее токсины остаются подальше от ничего неподозревающего мира.

Подруги перешли в гостиную, обставленную доставшейся Клер по наследству старинной мебелью. Изящные, в виде медальонов, спинки диванов, кресел и стульев скрывались под ажурными салфеточками, связанными руками неведомой трудолюбивой прабабушки или пратетушки. Клер поставила шампанское на мраморную поверхность небольшого кофейного столика и уютно устроилась в глубоком мягком кресле.

Мэдди опустилась на диван.

- А тебе никогда не приходило в голову пригласить ребят из какого-нибудь фешенебельного глянцевого журнала?

- Зачем? - недоуменно посмотрела на нее Клер и сняла крошечную белую ниточку с облегающей черной водолазки без рукавов.

- Чтобы они рассказали тебе о твоей мебели. - Мэдди показала на небольшую красную скамеечку для ног и на статую невинного херувимчика на пьедестале.

- Я и так знаю, что к чему и откуда пришло. - Клер положила ниточку в подставку клуазоне.

Адель внимательно разглядывала стаффордширские статуэтки: изящные вещицы вели полную приключений и соблазнов жизнь на мраморной каминной полке.

- И как только тебе удается поддерживать такую немыслимую чистоту?