Энтон Майрер - Однажды орел…

Мессенджейл смотрел на сидящего с противоположной стороны стола и неторопливо жующего виновника всех этих перипетий. Мессенджейл разочаровался в Дэмоне. Взявшись за дело Брэнда, Дэмон, несомненно, поступил глупо, потому что вызвал раздражение начальства, не добившись никаких выгод для себя. Он провел дело мастерски, но какая от этого польза? Полковник Фаркверсон и добрая половина других чинов считает теперь Дэмона бунтарем, защитником провинившихся и попавших на гауптвахту. Беда Дэмона заключалась в том, что, несмотря на его способности и компетентность, он оставался на уровне большинства кадровых офицеров, никогда, так сказать, не выходил из полного вдохновения и энтузиазма юношеского возраста. Правда, он не был любителем покера (хотя иногда и играл в него), не волочился за женщинами и не пристращался к спиртному, как это происходило с большинством других офицеров. Он постоянно стремился к расширению своего кругозора, чтобы лучше разбираться в военных и политических проблемах - это в первую очередь и привлекало к нему Мессенджейла. Однако все это пропадало напрасно, поскольку Дэмон портил себе карьеру такими вот сентиментальными побуждениями, которые заставляли его вмешиваться в дела, подобные делу Брэнда…

– Ну, и как этот краснокожий красавец? - спросил Мессенджейл, насмешливо подмигивая. - Благодарен ли он по крайней мере?

Лицо Дэмона помрачнело.

– Да, - ответил он, - благодарен.

– О, Кот, - воскликнула Томми, - о чем вы спрашиваете?! Брэнд поклоняется Сэму, как богу, говорит, что пойдет за ним хоть на край света. Хочет быть его ординарцем.

– Что же, это неплохо, - заметил Мессенджейл.

– Но Сэм не хочет. Он говорит, что из Брэнда получится хороший сержант, а обязанности ординарца могут помешать ему. Но Брэнд говорит, что его это ничуть не интересует. - Томми вскинула голову, ее красивые волосы обвили шею. - О, индеец очень предан Сэму, до мозга костей, - кажется, это так называется! Да, они все такие.

– Да, это называется «до мозга костей», - подтвердил Дэмон. - Не позволяйте Томми уводить вас в сторону от темы, майор. Продолжайте, пожалуйста, вашу теорию о движении на запад.

– О да, извините, пожалуйста, Кот, - произнесла Томми с очаровательной улыбкой провинившейся. - Я слишком разболталась здесь, в вашем роскошном доме, и мне в голову лезет бог знает что. В самом деле, неужели вы считаете, что мы должны просто… просто взять их? Филиппины я имею в виду?

Мессенджейл сдержанно кивнул.

– Мы продвигались правильно. Гавайи, поход коммодора Перри в Японию. Но потом мы стали излишне сентиментальны. Путь к предначертанному нам самой судьбой будущему преградило географическое препятствие - Тихий океан. Мы остановились и замкнулись в себе, и это было в высшей мере глупо. Нам следовало бы тогда продвинуться до Манилы - не в результате каких-нибудь случайностей на полях сражений - и установить свое господство на Борнео, на Новой Гвинее, возможно, даже в Новой Зеландии и Австралии. Не пугайтесь, мы говорим сейчас о движении народов, а не о какой-то романтизированной концепции представительной демократии. Океанская империя, опирающаяся на небольшие, но эффективные гарнизоны и большой рассредоточенный флот, базирующийся на Саламауа, Бруней, Сурабаю и даже Бангкок…

– Кот, - снова воскликнула Томми, - в вас нет ничего армейского! Вам следовало бы служить на флоте, а не в армии.

Мессенджейл самодовольно улыбнулся:

– А знаете, возможно, вы совершенно правы. В действиях флота существует какая-то законченность, какое-то ощущение большой стратегии, которые вы никогда не испытываете в действиях наземных сил. Не вздумайте, впрочем, сказать об этом Фаркверсону - он разгневается, выйдет из себя и начнет стучать стеком по столу. Плохо, если он обрушится на Сэмюела, в то время как виноват буду я.

– А не затронем ли мы интересы голландцев и англичан, если будем следовать этим курсом? - спросил Дэмон.

– Разумеется. Начало века характеризуется многочисленными столкновениями: между англичанами и французами чуть было не разразилась война из-за Сиама, голландцы и португальцы повздорили из-за острова Тимор, даже Соединенные Штаты поскандалили с англичанами и немцами из-за островов Самоа. Это была лучшая пора расцвета господства Запада, апофеоз империализма. И нам следовало бы возглавить его, а не плестись в хвосте, как делали мы. Неужели вы не представляете? Гигантский клин в океане - от Новой Гвинеи до островов Рюкю, направленный на огромный вспухший живот побережья Китая. Вот куда нам нужно было двигаться. Но вместо этого наши головы были забиты туманными идеями о международном братстве и самоопределении всех народов.

– А что вы скажете относительно Drang nach Osten 51 ?

– Противная волна. Аномалия. Обречено на поражение в самом зародыше. Такое движение никогда не завершалось успехом Сэмюел. С теми немногими немцами, которые пытались обосноваться на востоке, происходило всегда одно и то же - они славянизировались. Восточные пруссаки больше азиаты, чем народы Западной Европы, об этом говорит их мистическая горячность, их неслыханный фатализм. Они дорого заплатили за то, что плыли против течения. Поэтому и наши экспедиционные войска потерпели в семнадцатом году фиаско - мы не более в состоянии навязывать свои доктрины Европе, чем солнце начать вращаться в обратном направлении… - Посмотрев на Сэма и Томми, Мессенджейл неожиданно заявил: - Пожалуй, довольно этого непредусмотренного теоретизирования.

– О, нет, нет! - запротестовала Томми. - Когда вы говорите, я чувствую себя кем-то вроде Бисмарка или Клемансо. Перекраивающей карту мира…

– Скажите лучше, как поживает ваш отец?

– Очень хорошо. Счастлив и всем доволен. Преподавание, видно, ему по душе. Говорит, что новое поколение намного способнее, чем он предполагал.

– Замечательный человек ваш отец, - сказал Мессенджейл. - Интеллект и манеры необыкновенные. А скажите, он о политической деятельности никогда не думал?

От удивления Томми быстро замигала.

– Нет, никогда, насколько я знаю.

– Жаль. Представляете его в роли государственного секретаря? Сочетание воли и такта…

– О да, он был бы в своей стихии. - Ее глаза засияли. - Проявил бы свой особый стиль…

– Вот именно.

– Но он никогда и ни в какой форме не стремился к этому. Он почти такой же в этом отношении, как и Сэм. Папа всегда считал и считает, что офицеры должны быть вне политики.

– Да, это старая традиция. Но теперь она меняется.

– А Сэму, после такого триумфа в военном суде, надо было бы переключиться на политику, - продолжала Томми. - Но он никогда не сделает этого. Почему люди так упрямы?

– Неизбежное слабое место человека, - сказал Мессенджейл, поднеся Томми зажженную спичку и наблюдая, как медленно опустились ее ресницы. - Вы же не хотите, чтобы у нас не было слабых мест вовсе?