Энтон Майрер - Однажды орел…

– …Но ведь есть Сэмюел, - вырвалось у него, хотя он и сам не представлял себе, что именно хочет сказать этим.

Томми резко махнула рукой.

– он спасает мир от желтой опасности. А может быть, он всего лишь Черный рыцарь. Сэр Мордред 74 или что-нибудь в этом роде. Теперь он генерал. Долго ждал, но все-таки дождался этого звания. Он всегда был уверен, что станет генералом, и вот теперь стал им. О боже!… - Томми оперлась подбородком на руку. Ирония и гнев на ее лице сменились подавленностью и печалью. - Я делала то, что он хотел, а он хотел меня. Теперь я понимаю, так было всегда. Он всех заставляет делать то, что хочет.

«Не всех, далеко не всех», - подумал Мессенджейл, но промолчал.

– И в Моапоре произошло то же самое, - продолжала Томми, - он заставил всех делать то, что хотел, независимо от того, хотели они делать это или нет. Вполне возможно, что он попросту сказал этим противным маленьким японцам броситься в океан, и они все бросились. Он просто заставил их смотреть на себя как на их кривоногого императора, вот и все. Искусство командования. Меня тошнит от этого, прямо выворачивает… - Она снова подняла голову, в ее глазах пылало бешенство. - Клянусь, если с моим мальчиком что-нибудь случится, я…

Она осеклась, отвела возбужденный взгляд в сторону. Мессенджейл вставил сигарету в свой длинный гагатовый мундштук, предложил сигарету ей. Он не испытывал и тени того страха, который пожирал Томми. Глядя на ее опущенные перед огнем спички веки, Мессенджейл подумал: «Мой сын. Этот юноша мог бы быть моим сыном, нашим сыном, и тогда мы не сидели бы здесь, как сидим сейчас. У нас был бы загородный дом в Майере, а сын учился бы в Вест-Пойнте или, может быть, в… И она знала бы, как очаровать начальника штаба, и Хэнди 75 , и Макнейра 76 ; она знала бы даже, как справиться с Джинни, ведь они во многом очень похожи друг на друга…» Его снова разобрал сухой внутренний смех: чары Томми были настолько неотразимы, что иногда ей удавалось даже его превращать в мечтателя.

– Послушайте, я попытаюсь сделать то, что в моих силах… - начал было Мессенджейл, но на ее лице застыло выражение такой глубокой безутешности, такого безмерного горя, что он замолчал.

– Этой войне не будет конца, - вяло, монотонно проговорила Томми. - Собственно говоря, это тысяча девятьсот восемнадцатый год, та же самая война, она и не кончалась. Нам лишь казалось, что она кончилась, а на самом деле она идет и будет продолжаться еще сто лет. Разумеется, мундиры, танки и самолеты будут другими, иными станут и разговоры о целях и задачах войны, но в палатах госпиталей будут лежать такие же изуродованные, задыхающиеся люди; по умершим будут устраиваться такие же немноголюдные и никому не нужные поминки. А война будет продолжаться и продолжаться, потому что мы не в состоянии расстаться с ней. Мы любим войну больше всего на свете… Вы знаете идиотов, которые вечно ноют: «О, если бы начать жизнь сначала?!» - продолжала Томми. - Так вот, я присоединяюсь к ним. Клянусь, я не повторила бы ни одного шага, пройденного в прошлом. Ни одного. Я бы вышла замуж за богатого человека - крупного издателя или нефтяного магната и с головой погрузилась бы в деньги, семейные дела и привилегии так, что меня не достал бы никакой удлиненный подрывной заряд…

«И обнаружили бы, дорогая, что ничего у вас из этого не получилось, - чуть было не сказал Мессенджейл. - Реальность все равно добралась бы до вас. К тому же, если вы желаете тешить себя несбыточными мечтами, то должны быть готовы заплатить соответствующую цену. А вы этого не сделаете».

– Да, это было бы славно, - произнес он вслух.

– Ну, так чего же вы хотите, Кот? - Вопрос озадачил, почти испугал Мессенджейла. Теперь Томми смотрела на него откровенно пристальным взглядом и казалась еще более привлекательной, чем прежде, если только такое было возможно. - Вот вы сидите, такой спокойный и жизнерадостный. Неужели жизнь для вас столь ясна, столь полна смысла? Неужели вы действительно так уверены в себе? Неужели вы никогда не просыпались ночью со вспотевшими ладонями и сжавшимся от ужаса сердцем? - Она ни на секунду не отрывала своего ужасного взгляда от его глаз. - Да, наверное, с вами такого не происходит… А со мной случается. Видит бог, случается. Скажите, Кот, у вас никогда не возникает желания перебить все окна, перевернуть все вверх дном, вырваться из всех этих идиотских и прогнивших «соблюдай правила игры», «неси свой крест» и тому подобных установлений? Какой смысл во всех наших устремлениях и в соблюдении этих условностей, если, лак сказано в библии, все станет прахом и все мы уйдем во мрак? Неужели мысль об этом никогда не побуждает вас попытаться как-то изменить все это?…

С Мессенджейлом происходила удивительная вещь… Завороженно глядя в ее изумрудные глаза, он ощутил - всего лишь на миг, равный удару сердца, - как его охватила тоска по иной жизни, в которой нет низкопоклонства, махинаций и интриг, которая свободна от тревог, неустанных попыток, бесконечных начинаний, разочарований и того напряжения, с каким заставляешь робкие, или глупых, или откровенно враждебно настроенных людей видеть вещи так, как видишь их ты сам… Потом это ощущение пропало, растаяло, словно облачко в жаркий солнечный полдень, и Мессенджейл спросил, улыбнувшись:

– Но кто же в таком случае будет делать все то, что сейчас делается?

Томми опустила глаза. Мессенджейл понял, что она ничего больше не скажет. В следующую минуту он увидел, что к ним приближается Колдуэлл.

– Томми, мне придется сегодня вечером вернуться на службу, - сказал он. - Джин сообщает, что есть вопросы, требующие безотлагательного решения. - Заметив, что дочь возбуждена, Колдуэлл, нахмурившись, взглянул на Мессенджейла. - Ну, ну, дорогая, - он похлопал Томми по руке, - ты не должна выходить из себя по всякому поводу. В том, что мальчик захотел увидеться кое с кем из своей компании, показать девушку, нет ничего особенного…

Томми стремительно кивнула головой и сказала:

– Ничего, папа. Я успокоюсь.

– Посмотри на Мардж, у нее три сына…

– Да, но Гарри майор химических войск, Бенджи слишком молод, чтобы пойти на войну, а Джои надежно запрятан в Вест-Пойнте.

– Дорогая…

– А что, разве не так? Не так?

Несколько секунд Колдуэлл печально смотрел на дочь.

– Ты сама знаешь, дорогая, что это не так, - сказал он наконец.

Томми снова потупилась. Ее перчатки превратились в бесформенный ком.

– Знаю, - проговорила она тихо. - Я знаю, что говорить так - просто подло. - Она посмотрела на потолок. - Мардж - замечательная женщина, а я дрянь.

– Тебе не следует так взвинчивать себя… Мессенджейлу пора было идти. Колдуэлл и Томми еще долго

говорили о Донни, об этом высокомерном, дурно воспитанном парне. Тот миг - особенный миг откровений и неожиданностей - прошел. Пора было уходить, пройти по широким величественным авеню и найти утешение в просторных спокойных комнатах, где хранились карты, диаграммы, разведывательные сводки, оценки сил противника, организационно-штатные расписания и табели вооружений, - все то, что отбрасывало на жизнь людей густую тень, непоправимо изменяло их судьбы…