Тиамат - ЭКЛИПСИС

Сгустились сумерки, летний вечер плавно перешел в ночь. Кавалер Ахайре погасил свечи, разжег камин, и на стенах заплясали длинные изменчивые тени. Итильдин устроился у его ног на огромной медвежьей шкуре. Пламя бросало алые отсветы на его распущенные волосы. Эльф потянулся мягким кошачьим движением и прижался щекой к бедру Альвы. Молодой кавалер отозвался на эту ласку немедленно: забыв в камине кочергу, он привлек к себе эльфа и припал к его губам в долгом поцелуе. Из нежного поцелуй превратился в страстный, сиреневые губы были податливыми и восхитительно сладкими, но слаще всего было то, что Итильдин отвечал ему - неумело, неловко, но все-таки пылко. Итильдин обнимал Альву за шею, а руки Альвы путешествовали по его телу, гладили затылок, плечи, спину, и кавалер Ахайре уже прикидывал, переместиться ли в спальню или начать прямо здесь. Но когда ладонь его пролезла под тонкий шелк и коснулась бедра Итильдина, эльф вздрогнул, как от удара.

Инстинктивно Альва отдернул руку, и во взгляде его отразилось замешательство.

- Я сделал что-то не так?

- Все в порядке. - Эльф взял его ладонь и положил обратно себе на бедро. - Я хочу доставить тебе удовольствие. Это счастье для меня - утолить твое желание.

Это были не совсем те слова, которые Альва привык слышать на любовном ложе. По правде говоря, нечто подобное он слышал только от проституток, и нельзя сказать, чтобы такие выражения его заводили. Скорее, наоборот. И сейчас он почувствовал, как мгновенно схлынуло возбуждение, оставив после себя отрезвляющее понимание.

- Подожди, любовь моя… Ведь ты сам никогда не находил в этом удовольствия, верно?

- Мне достаточно того, что я могу подарить удовольствие тебе. Это для меня важнее. Жаль только, что мой опыт в этой области был несколько… однообразен.

Альва содрогнулся, поняв, что именно Итильдин имеет в виду под «опытом».

- Боже праведный, о чем ты говоришь? Я хочу, чтобы и ты испытал наслаждение. - Он погладил плечи эльфа, прижался губами к его шее, нежно прошептал: - Расслабься, я не сделаю тебе больно. Господи, да ты весь дрожишь…

- Прости, - Итильдин посмотрел на него виновато. - Я просто отвык от этого. Не обращай внимания.

- Нет, радость моя, так не пойдет. Я не хочу, чтобы все было, как раньше. Ты не будешь отдаваться мне из чувства долга, или как вы там это называете.

- Я люблю тебя, - сказал эльф почти жалобно и прижал ладонь к щеке Альвы. - Я хочу принадлежать тебе и душой, и телом.

- Тогда чего же ты боишься?

Итильдин отвел глаза. Альва мягко, но настойчиво повернул к себе его лицо, заставляя встретиться с собой взглядом. Эльф молчал, кусая губы.

- Скажи мне правду, Итильдин. Пожалуйста.

- Это… это… больно, - выговорил тот, опуская ресницы и заливаясь невидимым в полутьме румянцем. - Даже с тобой, хотя ты был со мной ласков.

- Я был с тобой грубой скотиной. - Альва зарылся лицом в его волосы, пахнущие лесными травами, чувствуя, как предательская влага скапливается в уголках глаз. Он долго молчал, с трудом подавляя желание разрыдаться.

- Не отвергай меня, - прошептал эльф, прижимаясь к нему теснее и пытаясь расстегнуть его пояс. - Я легче переношу боль, чем люди, а с тобой даже боль кажется сладкой.

- Милый мой, родной… любимый… радость моя, сердце мое… - Улыбаясь сквозь слезы, Альва взял его ладони в свои и принялся покрывать их горячими поцелуями. - Обещаю, что больше никогда не причиню тебе боли. Я к тебе не прикоснусь, пока ты сам не захочешь.

- Но я хочу! Быть твоим, делить с тобой ложе…

- Любовь моя, ты еще так много не знаешь. - Альва откинулся назад, увлекая за собой Итильдина, так что тот оказался лежащим на его груди. - Ты думаешь, это единственный способ заниматься любовью?

И в ответ на вопросительный взгляд эльфа молодой кавалер обхватил его коленями и недвусмысленно потерся об него бедрами, дразняще глядя в глаза.

- Нет! - вскрикнул Итильдин и попытался вырваться из объятий Альвы, но это было не так-то просто.

- Мы равны, любовь моя, и я так же хочу принадлежать тебе, как ты мне.

- Я не могу сделать тебе больно!

- Глупенький, - проворковал Альва, целуя его. - Никакой боли, если все делать правильно.

- Но я никогда раньше… я не знаю, смогу ли…

- Это вовсе не так сложно, как ты думаешь, - сказал Альва с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. О том, как обстоят дела с сексом у Древних, умные книжки молчали. Может быть, они способны возбуждаться только на женщин. До сих пор сам Альва не вызывал у Итильдина никакой физиологической реакции. Правда, он и не пытался…

Словно в ответ на его сомнения, Итильдин прошептал, стыдливо пряча глаза:

- Моему народу незнакома плотская страсть. Мы делим ложе только для продолжения рода. Я эльф, господин мой, я могу только отдавать свое тело.

- А я бог любви и магистр любовных искусств - так меня называют в Трианессе, и страсти во мне хватит на двоих, - сказал кавалер Ахайре и подкрепил свои слова обжигающим, долгим поцелуем.

И когда они прервались, чтобы отдышаться, Альва увидел, что в глазах эльфа больше нет страха, только безграничное доверие.

- Научи меня получать удовольствие и дарить его в ответ! Я хочу, чтобы каждая ночь приносила радость нам обоим.

- Охотно, любовь моя. Для начала нам понадобится большая кровать, а то здесь несколько жестковато, на мой вкус. Я, знаешь ли, гурман… - И Альва счастливо засмеялся.

Беспокойство их оказалось напрасным. Хваленая эльфийская холодность растаяла без следа под касаниями умелых рук и ласковых чувственных губ молодого кавалера Ахайре. Неведомое раньше блаженство подхватило эльфа, как девятый вал, сорвало с него всегдашнюю бесстрастную маску, и в его широко распахнутых глазах теперь отражались изумление, желание и безумное, всепоглощающее счастье. От сдержанности Итильдина не осталось и следа - он громко стонал и извивался, пока любовник ласкал его горячим ртом, прижав за бедра к кровати. А потом Альва позволил ему овладеть собой, и после первой неловкости, после первых секунд привыкания, телесного взаимного познания, Итильдин взял его так умело и нежно, как будто всю жизнь этим занимался, жарко шепча на ухо Альве:

- Лиэлле, эрве, ми алэссе… Любимый, жизнь моя…

Задыхаясь от страсти, Альва чувствовал, что тает, растворяется в своем возлюбленном, а тот - в нем. Никогда раньше он не переживал такого слияния души и тела, и оргазм обрушился на них с Итильдином одновременно, как яростный прибой обрушивается на прибрежные скалы.

- Я хочу еще. Я все время тебя хочу.

- Лиэлле… Так всегда бывает? Так всегда бывает у людей? Каждую ночь?

- С любимыми - да… Но у нас будет еще лучше.

- Разве может быть лучше?

- Наверное… не знаю… стоит попробовать. Боже милосердный, мне еще никогда не было так хорошо! Если будет лучше, это меня убьет. Шучу, не пугайся так, радость моя. Иди ко мне. Я проверю, как ты усвоил урок. Я строгий учитель…