Тиамат - ЭКЛИПСИС

- Шах и мат, государь. Вы сегодня рассеянны.

Король Даронги Дансенну усмехнулся и накрыл руку Альвы своей.

- А ты сегодня играешь хорошо, как никогда.

Раз в неделю-две, если у государя Криды не было особенно важных дел, они встречались за шахматной доской в королевских покоях. Давняя традиция, начатая еще в те времена, когда юный кавалер Ахайре был личным пажом короля. Даронги выигрывал четыре раза из пяти, но сегодня счет был в пользу Альвы.

Альва улыбнулся королю, смешал фигуры и снова принялся их расставлять.

- Еще партию, государь? Мой вассальный долг - дать вам отыграться.

- Нет, просто посиди немного со своим государем.

Молодой кавалер с готовностью переместился из кресла на ковер у ног короля и положил голову ему на колени. Пальцы Даронги вплелись в его волосы, погладили по щеке. Альва взял его руку и прижался к ней губами. Поцелуй его выражал лишь почтительность, без намека на чувственность. Они всегда были близки, больше чем любовники, хотя ни разу в жизни не делили постель, и отношения их мало напоминали отношения вассала и сюзерена. Когда-то давно отец кавалера Ахайре был возлюбленным короля Даронги Дансенну, и после его смерти король принял на себя заботу о мальчике. Очаровательный пятнадцатилетний бесенок превратился в красивого молодого мужчину, а связь их по-прежнему была крепкой. У самого короля не было сыновей, только дочери, и легко было догадаться, что в Альве он видит сына. Когда Ирис Ингельдин, старшей принцессе, исполнился двадцать один год, король Дансенну дал понять кавалеру Ахайре, что не был бы против их брака. Однако молодые люди не нашли идею привлекательной: они были не более чем друзья, хотя время от времени Альва и проводил ночи в покоях Ирис. Принцесса вышла замуж за главнокомандующего криданской армии и уже успела подарить королю двух внуков. Вспомнив Ирис и ее веселых мальчуганов, Альва улыбнулся.

- Среди моих придворных я редко вижу такие счастливые лица, - сказал Даронги с теплотой в голосе. - Мальчик мой, в последнее время ты просто светишься от счастья. Я так рад за тебя… и за твоего возлюбленного. Почему он не воспользовался моим приглашением и не пришел с тобой?

- Государь, он не любит бывать во дворце, несмотря на безмерное уважение к вам лично. Для эльфа здесь слишком людно и шумно. Он никак не может привыкнуть, что люди все время пожирают его глазами.

- Как я их понимаю! - воскликнул король. - Видя вас вместе, мои подданные никак не могут решить, кому из вас завидовать - тебе или твоему Итильдину.

- Обоим. - Альва мечтательно вздохнул. - Я действительно счастлив, государь, как никогда в жизни.

- Это заметно. У тебя словно выросли крылья. Ты даже в шахматы стал играть значительно лучше. А твоя последняя поэма - просто шедевр. Я подумываю наградить Итильдина орденом - за заслуги перед криданской национальной поэзией! - И оба рассмеялись.

- Не стану больше тебя удерживать, твой любимый уже соскучился без тебя, - продолжил король.

- Он поймет, государь. Он знает, как вы для меня дороги. А мне не так часто удается оторвать вас от государственных дел. Вас что-то беспокоит в последнее время, я вижу.

Король Дансенну пожал плечами.

- Я думаю о предстоящем походе.

- Простите мне мою дерзость, государь, но не слишком ли долго мы выжидаем? Энкины, должно быть, считают нас трусами и наверняка готовят новый набег.

- Пусть готовят, им не суждено его совершить. После нападения на Селхир они были настороже, отогнали свой скот далеко в степь и спали, не выпуская из рук оружия. А теперь они поверили, что мы не собираемся мстить, и расслабились. К тому же, слухи о нашем союзе с эссанти должны были уже утихнуть. Энкины нас недооценивают, так что самое время преподнести им сюрприз.

- Значит, мы скоро выступим? - Глаза Альвы азартно заблестели.

- Ты так рвешься на войну? - Король посмотрел на него с легкой грустью. - А я хотел оставить тебя в Трианессе, чтобы ты не рисковал понапрасну, тем более сейчас, когда у тебя есть возлюбленный.

- Я офицер королевской гвардии, государь, и я должен драться за Криду, - возразил молодой кавалер. - Кроме того, для поэтической натуры в войне есть свое очарование. Так что не делайте для меня исключений.

- А как же Итильдин?

- Он будет моим оруженосцем.

- Ну, если тебе будет прикрывать спину эльф, мне не о чем волноваться, - улыбнулся Даронги.

- О, государь, разве я раньше давал вам повод волноваться? Рука моя всегда тверда, и меч я ношу не для украшения.

- Не обижайся, мой мальчик. Я просто предчувствую, что этот поход принесет тебе неприятности. Впрочем, в моем возрасте простительно быть немного мнительным.

- Ночные сквозняки, жесткая постель и, может быть, пара царапин - вот и все неприятности, которые меня ждут, - весело отозвался Альва. - Так когда выступаем?

- Через два дня вождь эссанти будет в Трианессе. Тогда мы устроим совет и назначим дату.

Южные ворота украшены огромными флагами, всюду цветы, праздничная толпа шумит, как море, гвардейцы в парадных синих мундирах с золотым шитьем вытянулись по стойке «смирно». Придворные, обступившие короля, разодеты в пух и прах, королевский трон сверкает на солнце так, что глазам больно смотреть, в небе выписывают круги стайки белых голубей… Альва любил свою страну, что не мешало ему думать о ней с добродушной иронией. Кридане любое событие готовы обставить с крикливой пышностью, праздник ли, не праздник - зачем упускать повод повеселиться? В столицу прибыл вождь эссанти, доблестный Кинтаро, так пусть варвар-степняк будет поражен богатством и роскошью Трианесса.

Государь Криды Даронги Дансенну встретил союзника у ворот столицы, чтобы оказать ему честь, ибо смирение, а не надменность идет рука об руку с истинным величием. Прекрасное разрешение щекотливой ситуации, ведь гордый кочевник неминуемо был бы оскорблен, если б ему, как жалкому просителю, пришлось явиться во дворец на поклон к королю. А сейчас они встретятся как равные. Король, одетый в боевые доспехи, при оружии, сидел на троне и спокойно ждал появления предводителя варваров, о котором возвестил шум в конце улицы. Альва, стоящий в почетном карауле, вглядывался в ту сторону, едва сдерживая нетерпение. Что он испытает, увидев бывшего любовника?

Кинтаро ехал впереди процессии на огромном лохматом жеребце черной масти. Сопровождало его человек двадцать кочевников, один из них вез копье, украшенное лентами и бусами, с надетым на него огромным черепом дикого быка - что-то вроде боевого штандарта эссанти. Увидев короля, они все спешились синхронно, как по команде, сопровождающие преклонили колено, держа за повод своих лошадей, а Кинтаро вышел вперед.

По толпе пробежал восхищенный шепоток. Альва невольно вздохнул, не отрывая изумленного взгляда от кочевника. Дикий варвар в плохо выделанных шкурах, которого он знал в степях, исчез. Перед криданами стоял вождь прославленного в битвах народа, воин, исполненный спокойного достоинства и мужественной красоты. Чисто вымытые, блестящие волосы аккуратно заплетены в косы и украшены орлиными перьями, стройные мускулистые ноги обтянуты щегольскими штанами из черной кожи с тиснением, на голой бронзовой груди - знак вождя, ожерелье из черного агата с изображением орла, распростершего крылья. За спиной у него длинный прямой меч, его рукоятка торчит над плечом. Когда он подошел еще ближе, Альва заметил, что в ушах у него красивые агатовые серьги, а глаза подведены по последней столичной моде. Выглядел он просто сногсшибательно. Ему придется отбиваться от поклонников все время, пока он в Криде. Ничего, как-нибудь справится, с его-то темпераментом, подумал Альва, пряча улыбку.