Тиамат - ЭКЛИПСИС

- У нас нет понятия кровосмесительной связи, как у вас, - спокойно пояснил Итильдин.

- Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы я перестал удивляться вашим обычаям…

- Люди тоже не перестают меня удивлять. Ваша жизнь так богата чувствами. Лиэлле, ты способен любить столь многое и столь многих, ты как солнце, которое светит всем…

- Боже милосердный, да я никого никогда и близко так не любил, как тебя!

- Я вовсе не претендую на всю твою любовь, Лиэлле. Мне доставляет наслаждение видеть, как ты одариваешь других теплом своего сердца. Но сам я на это не способен. Для меня существуешь только ты.

Альва долго молчал, и Итильдин чувствовал, что его возлюбленный смущен и озадачен услышанным. Он хотел снять с его плеч груз беспокойства, а вместо этого только усилил его. Это было как-то связано с тем, что люди называли «ответственность» и «зависимость».

- Тогда я гнусно воспользуюсь своей властью над тобой, - сказал наконец Альва и криво улыбнулся. - Обещай мне, что больше никогда не будешь решать в одиночку вопросы, касающиеся моей и твоей жизни.

- А с кем я могу советоваться, если тебя не будет рядом? - серьезно спросил Итильдин.

- С любым человеком, которому ты доверяешь.

- Хорошо, Лиэлле. Я обещаю.

- И обещай, что никогда не будешь мне лгать, даже ради спасения моей жизни.

- Я не могу обещать. Правда слишком часто причиняет боль.

- Динэ, ложь причиняет боль еще большую. И все равно оказывается напрасной. Тебе следовало рассказать мне все, мы нашли бы какой-нибудь выход, и тебе не пришлось бы идти на жертву.

- Это вовсе не жертва для меня.

- Но ведь тебе было плохо, я чувствовал!

- Мне было плохо оттого, что я был вынужден обманывать тебя. Оттого, что ты мог решить, что мне не хватает тебя и твоей любви. Оттого, что тебе угрожала опасность. Я думал только об этом, когда ко мне прикасались Файриз и Реннарте.

- Неужели тебе было все равно, что они трогают тебя, целуют? - голос Альвы дрогнул. - Они могли… тебя… и тебе было бы все равно?

- Да. Это не имеет значения.

- Значит, ты можешь лечь с любым? Если он предложит подходящую цену?

Вот оно… Итильдин похолодел. Они снова подошли к пропасти, разделявшей их, близко-близко. Лиэлле был такой горячий и страстный, для него каждый взгляд, каждый поцелуй выражал чувства, а уж секс - тем более. Даже в дружбе для него было много физического влечения, и почти все друзья в прошлом были его любовниками. Что он будет чувствовать после признания Итильдина - презрение? жалость? гнев?

- Да. Если тебе это неприятно, я могу поклясться всем, что для меня дорого, что никогда не лягу ни с кем, кроме тебя.

- Я не возьму с тебя такой клятвы.

- Но от тебя я не требую ничего подобного, - торопливо сказал Итильдин. - Я знаю, что для тебя физическая близость значит очень много, может быть, во мне ты не находишь достаточно опыта или страсти…

И тут Альва ударил его, хлестнул по щеке раскрытой ладонью. Итильдин мог бы остановить его руку или увернуться, но не стал.

- Ты можешь поступать как хочешь. Я все равно буду любить тебя, несмотря ни на что, - сказал он спокойно.

- Значит, ты готов мне все позволить, да? - сдавленно сказал Альва. - Готов простить мне все что угодно, все сделать, чтобы только мне было хорошо?

- Да, Лиэлле. Моя жизнь принадлежит тебе.

Альва снова его ударил, сильнее на этот раз. В глазах его сверкало бешенство.

- И это ты мне тоже позволишь? - крикнул он со злостью.

- Все, что захочешь, Лиэлле, - кротко произнес Итильдин.

- Может, ты и отдаешься мне, просто чтобы сделать приятное? - Альва почти рычал. - Ты когда-нибудь желал меня так же страстно, как я тебя?

Итильдин ответил ему предельно честно:

- Мне нравится заниматься с тобой любовью, но эта сторона жизни не имеет для меня такого значения, как для тебя.

Альва дал ему пощечину, прижал к постели, до боли стиснув его тонкие руки.

- Для тебя нет никакой разницы, ласкают тебя или насилуют? Давай, сопротивляйся, черт бы тебя побрал! Ты же сильнее меня!

- Я не буду сопротивляться, - эльф согнул ноги в коленях и обхватил ими талию Альвы. - Ты можешь взять меня, когда захочешь.

Молодой человек выпустил его, лег рядом и разрыдался. Эльф молча обнял своего возлюбленного, прижавшись щекой к его вздрагивающей спине.

- Это слишком много для меня… я не хочу… - бессвязно бормотал Альва, сотрясаясь от рыданий. - Это слишком… не могу… слишком тяжело…

- Лиэлле… Скажи мне, чего ты хочешь, и я это сделаю.

- Я всего лишь человек, я не могу… Я тебя люблю, но ты никогда не будешь для меня всем.

- Ты мне ничего не должен. Я не требую ничего. Просто позволь мне любить тебя.

- Я не могу… так… я не хочу быть хозяином твоего тела и твоей души…

- Мне незачем жить, если я тебе не нужен. - Итильдин почувствовал, как в уголках его глаз начинают собираться слезы. - Если ты прогонишь меня, я умру.

- Динэ… - Альва повернулся и обхватил Итильдина руками, чуть отстраняя его от себя, чтобы заглянуть ему в лицо. Щеки его были мокры от слез. - Ты сказал, что сделаешь все, что я захочу.

- Это правда.

- Пожалуйста, любовь моя. Не делай из меня божество на алтаре. Я не хочу быть единственным смыслом твоей жизни.

- Но у меня больше ничего нет, - сказал эльф растерянно.

- Это не любовь, Итильдин. Это рабство. А я не рабовладелец, - с горечью произнес Альва.

Итильдин низко опустил голову. В его голосе была печаль:

- Я не знаю другой любви.

- Ты можешь рассердиться на меня? Можешь мне отказать, хоть в чем-нибудь?

Эльф молча покачал головой.

- А если я велю тебе пойти и трахнуться с кем-нибудь? Ну, хоть с Реннарте? Или… или с Кинтаро!

Это был удар ниже пояса. Альва был намеренно жесток и знал это.

Итильдин всхлипнул, и по его щекам побежали слезы.

- Я это сделаю, - сказал он тихо.

- Тебе следовало бы врезать мне по морде за такие слова, - сказал Альва, беря его лицо в ладони и вытирая слезы. - Мне даже хочется, чтобы ты ненавидел меня так же, как его. Когда ты угрожал ему ножом, в твоем лице было столько страсти, сколько никогда не доставалось на мою долю.

Он поцеловал Итильдина, и сжатые губы эльфа послушно раскрылись ему навстречу. Но Альва лишь коснулся их нежно и отодвинулся.

- Я люблю тебя, - со вздохом сказал он. - Прости. Я забываю, что ты эльф, а не человек. У тебя еще будет шанс меня возненавидеть, когда мы будем заперты в этой дурацкой крепости в горах. Через месяц я там озверею и начну на всех кидаться. Так что ты должен обещать мне, что никогда больше не позволишь тебя ударить.

- Обещаю, - с облегчением сказал эльф и робко улыбнулся.

Они обнялись и легли рядом, переплетя руки и ноги. Альва спрятал лицо на груди Итильдина. Он долго молчал, думая о чем-то своем, и вдруг сказал - глухо, без выражения: