Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

– Скорее всего, он сан снял, и теперь что хочет, то и делает, – вяло отмахнулась я от ее слов, и, подойдя к ней, на ухо прошептала: – Есть серьезный разговор. Надо бы выйти.

Гертруда подняла на меня удивленный взгляд, как бы спрашивая, неужели настолько серьезный. Я чуть прикрыла глаза, подтверждая, что очень. Сестра накинула плащ, и недоуменно пожав плечами на вопросительные взгляды обозников, вышла следом за мной.

– Ну что еще случилось? – недовольно начала она, поеживаясь на холодном ветру, когда я отвела ее в сторону к забору. – Зачем такую таинственность развела?

– Нас ищут, – коротко проинформировала я ее. – Целенаправленно.

– Кто? – старшая сестра удивленно распахнула глаза. – С чего ты взяла?

Я подробно пересказала, что подслушала под дверью.

– Вот так-то, дорогая моя, – сказала я, когда закончила. – А теперь самый главный вопрос: кому это надо и для чего?

– Нет Фирь, ты точно это слышала? – переспросила меня Гертруда, явно отказываясь мне верить.

– Герта! – недовольно бросила я. – Знаешь, такими вещами как-то не шутят! Ты же понимаешь кто с нами! А если теперь ее ищут теперь не только церковники, но и еще и кто-нибудь из высокородных?! Или еще чего?

– Ой, блин! – старшая сестра стукнула кулаком в забор. – Как же все это мне надоело! То письмо это блядское! То теперь с девчонкой проблемы! – и чуть выпустив пар, уточнила: – Что делать будем?

– Завтра выезжаем с караваном как обычно, а где-нибудь чеса через три после начала пути на рысях уходим вперед. Наемники, уверенные, что мы с караваном нападать на нас не будут, а мы тем временем заскочим в Тормин на рынок и ходу дальше до сподвижников.

– А если они обгонят караван и тогда нападут? Их же пятеро, – сестра чуть скривилась. – Вообще-то пятерых положить задача не сложная. К тому же у Юзы арбалет в сумке… Не Фиря, смысла нет до Тормина отрываться.

– Зачем до Тормина?! – едва ли не взвыла я. – Ты хоть раз видела, чтоб наймиты наш караван обогнали? Нет?! А тебе бой после Тормина нужен? Нафиг им нашу дальнейшую дорогу указывать?! Смылись себе по-тихому, и ищи свищи ветра в поле!

– Знаешь не факт, что они потом не нападут, – покачала головой Герта. – Они тоже не дурнее нас с тобой.

– Так хоть шанс есть, – отмахнулась я, – А если с караваном до города доехать, то точно бой будет. Не забывай, что с нами Агнесс. Вдруг ее просто приказали убрать? Тогда пока мы в бою увязнем, девчонку положат, и что после делать будем?

– Ладно, ты старшая тебе и командовать, – сдалась Гертруда. – Только ты Юозапе когда все скажешь? Она уперлась куда-то к Умиле и до сих пор не вернулась.

– А ты сама не можешь? – скривилась я, представляя, что сейчас будет. – Только в сторонку ее отведи и тихонько скажи, чтоб лишних пересудов не было. А то здесь как в поговорке: в одной стороне деревни пернешь, а на другой скажут, что обделался.

– Ну ты меня еще поучи, – фыркнула сестра. – Ладно, сейчас схожу, расскажу. А сама то что?

– Мне подумать еще надо, – отвертелась я.

На самом деле мне действительно не мешало бы подумать. Девочкам я так и не рассказала о своем разговоре с Бренгаром Кростом, смысла не было, а теперь мне начали закрадываться подозрения: точно ли все дело в Агнесс, или может быть во мне? Если сложить то нападение и добавить историю с Бренгаром… А Искуситель задери! Ничего не складывается! Не все так просто! Первое нападение – следили из госпиталя; те, кто трясли моих торгашей – светские ребята. Теперь наемники. Разношерстная компания. И не факт что это звенья одной цепи. Вдобавок нападение и слежка из госпиталя могли быть не связаны… А чего переливать из пустого в порожнее! Надо просто уходить и все, нечего голову морочить. Вот сбагрю Агнесс, и тогда займусь всем подробно.

Заставить Юозапу оторваться от каравана пришлось чуть ли не с применением силы. Она тоже заявила, что лучше бы доехать до Тормина с достопочтимым Мейсом. Хотя с чего бы это? До сего момента она не питала к нему столь явную любовь, а теперь гляди ж ты!

Караванщик впрочем, тоже принялся уговаривать нас остаться, предлагая чуть ли не полный пансион, если мы проедем с ним до Вианы. Только нам оно надо?

В общем, в десять часов до полудня мы откололись от каравана, и, подгоняя коней, пустились вперед по дороге.

Когда ближе к вечеру мы все-таки добрались до Тормина, начинался снег. Он мелкой крупой принялся виться хороводами, стремясь лечь на землю, но подхватываемый резкими порывами ветра, срывался вверх вместе с серой пылью и продолжал кружить. Периодами снег начинал лететь крупными хлопьями, и тогда в этой бело-серой карусели не было видно дальше пяти ярдов.

Стражники, чья очередь была стоять у ворот, нахохлились, запахнувшись в плащи, а те, кто мог отдыхать грелись у полыхавшего в стороне костра. Они даже не сдвинулись с места, проводив равнодушными взглядами, когда мы на приличной скорости проскочили под герсой, остановив скакунов лишь перед будкой церковной стражи.

Девочки уже отъехали чуть вперед, а я немного задержалась с расспросами возле брата отвечающего за охрану ворот. Бросив нечаянный взгляд на дорогу, и разглядев в начинающейся метели знакомые силуэты наймитов, я оборвала разговор на полуслове. Пока мужчины расплачивались со стражниками за въезд в город, бросилась к сестрам и крикнув им: 'Rapide', (быстро) – взлетела на жеребца. Герта возглавив кавалькаду, первой на рысях направила своего скакуна в глубь улиц.

Тормин мы покинули через другие городские ворота меньше чем через час, наспех похватав на местном рынке немного припасов. Едва за горизонтом скрылись городские стены, как началась настоящая зимняя пурга. Снег повалил белой стеной, крупными хлопьями, стремясь погрести нас. Скоро все завалило, и нам пришлось придержать коней, перейдя с рыси на неспешный шаг. Различать дорогу стало невозможно. Она сама, ее обочины, поля – все укрылось под плотным покрывалом. Снег падал с такой силой, что по прошествии пяти минут он стирал оставляемые нами следы. И казалось, в этом белом сумраке навечно застыли четыре человека и шесть лошадей.

Стемнело быстро. Почти на ощупь мы нашли небольшую деревушку и напросились на постой к старосте. Тот сначала не хотел нас принимать, но Агнесс так расчихалась, что он сжалился и все же пустил нас в дом. А поутру едва пока не начало светать, снова оказались в седлах, чтоб продолжить свой путь. Единственно было плохо, погода подвела: снег прекратился, и мы теперь оставляли отчетливо видный след на свежем покрывале.

К обеду, так никого и, не встретив, мы стремительной рысью продвигались практически строго на север. Местность быстро менялась, став холмистой, по левую руку отчетливо виднелись отроги Пойонских гор.