Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Тутже мне сильно прилетело по спине, бригантину не пробили, но дыхание вылетело. Я упала на одно колено, ссутулившись и подставляясь под удар. Юозапа видя это, наплевала на удачную атаку и встала обратно в защитную стойку, оберегая меня с верху. Башня пока цела.

Но такой шаг не остался безнаказанным: она пропустила ощутимый удар в бедро. Ей тут же пришлось в слепую отбиваться от наседающего противника. Едва я принялась подниматься, какой-то наемник с топором, нанес мне мощный удар со спины, пробив бригантину с кольчугой и, похоже, развалил правый бок. Меня вновь бросило на колени.

Тут вмешалась Гертруда. Видя, что с ее стороны никого не осталось, она развернулась и, вклинившись между мной и Юзой, вступила в бой. Противник, крупный наймит в саладе, вскинул руку с полуторником, чтобы добить меня колющим ударом, но от толчка сестры потерял равновесие на камнях и раскрылся. Не давая времени сгруппироваться, Герта, широко замахнулась, рубанула, разворотив грудину напрочь. Шесть.

Атакующие кинулись в рассыпную, похоже последним, нам удалось завалить их командира. Наемник оставшийся при конях, вскочил на одного их них и понесся прочь. Оставшаяся в живых троица тоже бросились к лошадям и, попрыгав в седла, припустила вслед. Однако бесхозных коней они не побросали, а потащили за собой. Вот же сучья порода! Нигде своей выгоды не упустят!

Когда наемники скрылись из виду, и горячка боя стала потихоньку отпускать, пришла боль. Я сначала почувствовала, как что-то мокрое стекает у меня по бедру. Затем в правом боку начиная со спины чуть ли не из-под лопатки и заканчивая под грудью, начало жечь, а потом загорело так, что я охнула, и едва встав, вновь осела на камни. Гертруда отбросила разбитый щит, кое-как стянула одной рукой, поскольку вторая видимо не слушалась с головы шлем, швырнула его на землю, и бросилась ко мне.

– Что? – спросила она. Ее лицо мокрое от пота, было бледным и напряженным.

– Бочина, – прохрипела я, чувствуя, как начинает кружиться голова. – Кажись, рубанули неслабо.

Юза, осторожно ступая на ногу, подошла ко мне и склонилась.

– Встать сможешь? Или нести?

– Попробую, – с трудом кивнула я. – Только помогите.

Герта попыталась было приподнять меня со спины, но я так дернулась и зашипела, сдерживая крик, что та невольно отпустила меня вновь.

– Мать вашу и все Искусительское отродье! – первое, что вырвалось у меня, когда я смогла нормально дышать, и потом чуть тише добавила: – За правый бок не хватайся.

Гертруда нагнулась, перекинув в мою левую руку через плечо, кое-как вздернула на ноги и мы пошли. Юозапа подобрала с земли клевец, Гертин шлем, секиру, и с видимым усилием двинулась следом.

– Наемники, – начала я, но Юза мрачно перебила меня.

– Мертвые никуда не денутся, а живые пусть только сунутся.

Как мы дошли до леса, где мы спрятали Агнесс, я совершенно не помнила, в голове остались только ощущения то и дело подворачивающихся под ногами камней, морозный запах сосен и перебивший его резкий конский пот.

– Укладывай ее, – услышала я как сквозь вату, а потом почувствовала, как с моей головы стягивают шлем. После глотка холодного воздуха, зрение прояснилось, и я увидела перед собой склоненную старшую сестру. – Сейчас, потерпи еще немного, мы с тебя бригантину снимем и посмотрим.

Я собралась и приготовилась. Девочки вдвоем, осторожно приподняв меня, расстегнули пряжки на левом боку и стащили доспех через голову.

– Мать-перемать! – снова раздалось надо мной. – Да она вся в крови!

– Надо кольчугу снимать. Есфирь ты как? – я с трудом по голосу признала Юзу.

– Надо, давай… – не очень связно прошептала я. Слабость накатывала стремительно.

Едва девочки снова начали шевелить меня, как боль пришла нестерпимой волной, но тут же схлынула оставив после себя ощущение полыхающего огня. Я постаралась стерпеть молча, но не удалось: стон прорвался через судорожно сжатые зубы. Узкая кольчуга, которую девочки пытались чулком стянуть с меня, зацепилась за что-то в районе подмышек и никак не хотела сниматься.

– Придется ей руки поднимать или резать по всему боку, – услышала я, находясь будто бы в колодце: то всплывая, то проваливаясь в него вновь.

– Не… Резать… – вытолкнула я. – Руки вверх…

– Смотри, – неуверенно сказал кто-то, и вновь грянула боль.

Я лежала с закрытыми глазами, было очень холодно, но меня не трясло, рядом кто-то тихо плакал, всхрапывали кони, неподалеку трещал костер.

– Сейчас вода закипит, – судя по голосу, это Гертруда. – И можно будет промывать, пока не пришла в себя.

– Поздно, – прохрипела я и сделала глубокий вдох. Зря!!! Больно!!!

Когда в голове вновь прояснилось, я увидела сидящую неподалеку Агнесс. Лицо у девочки было заревано. Заметив, что я открыла глаза, она утерла слезы, пересела поближе и, всхлипнув, сказала:

– Это все из-за меня, я приношу вам только одни неприятности.

– Не бери дурного в голову, – отмахнулась от ее слов Юза, которая оказывается, опустившись рядом на колени, и с сосредоточенным видом разглядывала мой бок.

Я подняла глаза: неподалеку стояла Гертруда. В руках она держала мою разрубленную бригантину: три полосы, ранее внахлест располагавшиеся друг на друга, теперь торчали в стороны, словно вывернутые ребра из лоскутов основы. Рядом на одеяле лежала пряжка, срубленная и прихваченная с места боя.

– Сами как… – прохрипела я, волнуясь за сестер.

– Ты бы помолчала, – недовольно бросила Юозапа, доставая из своей сумки заветную фляжку с винным уксусом.

– Так легче… Отвлекаюсь…

– Ну хорошо, – она пожала плечами и извлекла на свет кожаный футлярчик в котором возила льняные нитки и кривые иглы для штопки в таких случаях. – Говорить, так говорить. Герта повтори-ка, о чем ты только что здесь рассуждала.

– Я сказала, что, скорее всего, эти наемники были не за Агнесс. Верно? Это тебя пытались положить…

– Не-е, – протянула я, все еще пытаясь отрицать очевидное.

А Юза тем временем, вытряхнула на ладонь иголку и моток, отмерила нитку нужной длины, продела в ушко, и, поднявшись, бросила их в котелок стоящий на огне.

– Извини, конечно, Фиря, – продолжала старшая сестра, отшвырнув на одеяло развороченный доспех. – Но сейчас у тебя разум от боли помутился, ты рассуждать нормально не можешь. Те наемники, которых мы неплохо покосили на камушках, были за тобой, а не за кем другим. И если бы ты сейчас могла нормально говорить, я бы тебя допытала, во что ты вляпалась на этот раз. Ты у нас знатная тихушница, пока поздно не станет, ни за что не сознаешься.

– Ни во что, – проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно тверже.

– Ага, – едко кивнула сестра, – И тебя едва не убили тоже ни за что. Ты лежи, слушай, а я говорить буду. Если б им нужна была Агнесс, то они постарались завязить нас в бою, а не переть так, будто это последняя рубка в их жизни. Несколько наймитов по-тихому отправились бы в обход, и взяли девчонку тепленькую. Ежу понятно, что спрятать ее за столь короткий срок кроме как в ближайшем лесу негде. А ребятки-то поперли прямо на нас, навалились всей гурьбой. Причем, в то время как нас с Юзой атаковали по одному, на тебя кидались, чуть ли не вчетвером. Благо, что толпой они себе больше мешали, чем нападали. Короче, валили именно тебя. А теперь вспоминай, кому ты дорожку перешла. Уж, не пресловутому ли Констансу?