Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

К полдню, когда вновь потеплело, между нами в пути завязался нормальный разговор, в который оказались вовлечены все. Первой, как всегда, подала голос Гертруда, скакавшая на два корпуса впереди, ее мощный голос без труда покрывал разделявшее нас расстояние:

– А чего мы просто так едем?

– Почему просто так? – спросила я громко, не понимая сути вопроса. – Мы с конкретной целью едем в Sanctus Urbs.

– Да я не про то! Мы едем без заделья, а Агнесс у нас неученая. Ее ведь на раз-два вычислят.

– Как это вычислят?

– Девочка в нашем деле ничего не смыслит! Ни в воинском, ни в церковном! При нынешнем положении ей одна дорога – в монастырь. Так хоть она при тетке останется, а не в какой-нибудь глуши грядки полоть будет, – пояснила всем старшая сестра, оборачиваясь в седле. Мы с Агнесс направили лошадей поближе к ней, чтоб не приходилось сильно напрягать горло.

– В принципе эта идея! – поддержала ее я, но не забыла предупредить. – Но из нее толкового бойца не получится, а тем более за столь короткий срок. Ты глянь, какая она маленькая, чуть выше пяти футов.

– А нам толкового бойца и не надо, – отмахнулась Герта. – Суетится под ногами и визжать не будет, уже хорошо. Агнесс ты как, согласна?

– Делайте что хотите, – ответила та с безучастным видом, даже не поворачивая головы в нашу сторону. – Мне все равно.

– Все равно, не все равно, а учиться будешь. На лошади уже сидишь, не валишься, и тут так же, – бодро заявила ей Герта.

– Девочки, не заставляйте ее, – неожиданно возразила Юозапа. Она, понукая пятками своего жеребца, подъехала к нам, чтоб слова не уносило в сторону, и было лучше слышно. – Если человек не хочет, то не нужно. К Богу так не приходят.

– Юза, дорогая, это ты у нас осознанно пришла, – я обрадованная ее внезапно прерванным молчанием, постаралась не упустить возможность вовлечь в разговор. – Некоторые вынуждены были к нам податься от безысходности, здесь именно такой случай. Ее все равно не сразу в сестры определят: пока постулат, то да се… Может положение еще выправится, а лишними эти умения не будут. (Постулат – начальный этап послушницы для принятия в сестры)

– Возможно, конечно, – с сомнением протянула она, задумчиво глядя вперед. – Но если уж вы собрались тянуть ее на Божий путь, то делать это следует полностью, а не только физически.

– То есть – полностью?

– Нужно чтобы она и в духовном плане захотела, – разъяснила мне Юозапа.

– Ничего я не хочу! И никуда не собираюсь! – вдруг выкрикнула Агнесс, дала шенкеля лошади и поскакала вперед.

Мы, не обращая на ее демарш никакого внимания, продолжили наши рассуждения.

– Юза, ну какой ей духовный план?! – Герта придержала своего жеребца, и теперь наши кони рысили рядом морда к морде. – У нее же в голове одни куклы!

– Когда я решила уйти в монастырь, – менторским тоном начала Юза, повернувшись к нам. – То решила это сделать в гораздо более юном возрасте, нежели Агнесс.

– Мы знаем! – хором отозвались мы с Гертрудой. – Тебе было четырнадцать лет!

– Вот именно! – со значительностью подтвердила та, довольная нашим знанием ее прошлого. – Я с детства поняла, что буду служить Господу нашему! И когда укрепилась в своем решении, то пришла в Костелийскую обитель. – Гертруда закатила глаза, подняв их к небу.

Эту историю мы выслушивали в тысячный раз. Про то, как Юозапа собралась уйти в монастырь, мы знали с первого дня нашего совместного нахождения в боевой четверке. Правда, когда с нами была Бернадетта, то единоличный рассказ Юзы превращался в спор двух сестер – кто же из них раньше понял свое предназначение. И всегда после их препирательства, о том кто круче, мы со старшей сестрой чувствовали себя белыми воронами, потому что такой упертости в вере не испытывали. Верили, конечно же, но считали это как само собой разумеющимся.

– Хорошо, Юза, – вставила свое слово Герта, едва она окончила рассказ. – Тогда твоей святой обязанностью будет рассказать девочке, как правильно ей следует уверовать.

– А чего это я то? – подозрительно спросила та, косясь на старшую сестру. – Возьми и сама расскажи.

– Не-е, мне нельзя! – уверенно заявила Гертруда. – Я же не осознано, не как ты! Ей такой способ не подойдет!

– Да, не подойдет, – сразу же согласилась Юза, припоминая историю старшей сестры. – Тогда давай, ты Фиря, подай пример!

– Моим путем, я вообще не советую, куда бы то ни было, приходить! – отбрила я резким тоном, как всегда, стремясь отбить желание расспрашивать о моем прошлом. – Ты у нас Юза самый положительный пример – тебе и флаг в руки! – та поджала губы, понимая, что от обязанности главного проповедника ей не отвертеться. Хотя сама виновата, никто не настаивал на душеспасительных беседах, первая разговор о них завела.

– Ой, сестры, – перевела разговор в другую плоскость Гертруда. – Вера конечно хорошо, но у нас и в другом деле непочатый край работы! Нам надо научить ее основным навыкам боя, чтобы она не махала, как ни попадя.

– Чтобы она в принципе махала, – хмыкнула Юозапа.

– Это точно! – согласилась я, и с трудом начала припоминать с чего же нас начинали обучать в ордене. – Ты дыханье для начала ей поставь, а то побежит десяток ярдов и сипит как удавленник. Ведь благородным девицам полагается пару шагов сделать и уже запыхаться.

– Н-да… – похоже, теперь и Гертруда осознала всю глубину добровольно взваленной на нас работы. – Что-то я не подумала, за что мы собираемся взяться. Тяжелый случай!

– Вот, вот! – подтвердила я. – Но для начала нам самим надо будет вспомнить: как и чему нас первым делом учить начали. Предлагаю до вечера подумать, а потом определиться.

– А что тут думать! Пусть распевки устраивает! – неожиданно подала идею Юозапа. – Ты же сама сказала, что ей воздуха не хватает. Так пусть поет, – и тут же позвала девочку сюда. – Эй, Агнесс! А ну давай сюда! – та подъехала с недовольным видом. – Повторяй за мной! А-а-а-а-ли-и-и-лу-у-у-я-а-а! А-а, а-а, а-а-а-а-а, а-а-а, а-а, а-а-а! – пропела на одном дыхании сестра. Голос был у нее высокий красивый и хорошо поставленный, как у большинства сестер в ордене.

– Зачем? – удивленно спросила Агнесс, явно не понимая для чего это надо.

– За надом! – отрезала Юза и повторила. – А-а-а-а-ли-и-и-лу-у-у-я-а-а! А-а, а-а, а-а-а-а-а, а-а-а, а-а, а-а-а! Поняла?! Давай, давай!

Девочка пропела тихим голоском 'аллилуйя' и посмотрела вопросительно на нас.

– Чего замолчала? – спросила ее Герта. – Дальше!

– Да зачем?

– Учиться будешь! – ответила старшая сестра, хватаясь за возможность увильнуть от сворота головы насчет метода учебы.

– Я умею петь.

– А ты не поешь, ты распеваешься, – пояснила ей я, то же стремясь проехаться за чужой счет и не истязать воспоминаниями собственные мозги. К тому же я с послушницами всегда терпеть не могла возиться. – Легкие разрабатываешь, чтобы через пять минут после начала тренировки не хрипеть от нехватки воздуха. Так что давай, раз двадцать без перерыва 'аллилуйя', потом пять минут отдышалась и заново. И не менее пяти раз за сегодняшний день. Только не пищи как комар, а пой так, чтобы тебя вся округа слышала, во всю мощь своего горла. Ну?!