Валентин Сорокин - Макаки

Росляков, секретарь СП Москвы,

Шундик, секретарь СП РСФСР,

Чивилихин, прозаик, публицист,

Проханов, прозаик, гл. редактор газеты “Завтра?

Ларионов, секретарь СП РСФСР,

Алексеев, секретарь СП РСФСР,

Машковцев, поэт, прозаик, публицист,

Сорокин, секретарь СП РСФСР,

Шевцов, прозаик, публицист,

Пикуль, прозаик, публицист,

Абрамов, прозаик, секретарь СП СССР,

Гусев, Председатель СП Москвы,

Даже Астафьев, порою спотыкаясь,

но возвращаясь к истине, не раз были приторочены к списку русских фашистов!.. И, слава Богу,— утыкаясь в сионистскую ложь, русский народ и коренные народы России быстрее прозрели: поняли — щустеры и резники, познеры и сванидзе, абрамовичи и жванецкие, якубовичи и мамуты — сколько их? — славянофилы и националисты-расисты, а пикули и Сорокины действуют среди авторитетных людей, патриотов Отечества. Коренные народы на заезжих подлостях авантюристов не только прозревают, но набираются мужества. С мига рождения советской власти ползёт змеёю за ней антисоветчина, накопавшая себе норы на радио и на телестудиях, в газетах и в министерствах.

За какие чёрные деяния убит русский американец Хлебников? А за то убит, что разоблачал грабителей России, мерзавцев, узаконенных на свято русской земле двупаспортными правами гражданскими: США — Россия, Россия — Израиль, и наоборот. Нас русский народ не видит не на экранах, не на сценах, а мы — поколение, рождённое перед Великой Отечественной Войной, сильное и талантливое поколение:

Николай Благов,

Станислав Куняев,

Валерий Шамшурин,

Юрий Кузнецов,

Александр Арцыбашев,

Николай Алёшин,

Алексей Меньков,

Татьяна Глушкова,

Владимир Фирсов,

Виктор Коротаев,

Иван Малахаткин,

Вячеслав Богданов,

Людмила Шикина,

Михаил Беляев,— уже многих из нас нет, но сионистская печать ведёт прежний опыт: не допускать до известности широкой и за нами идущих русских литераторов. Я специально единострочным ракурсом печатаю имена. Пусть ярче видят нас читатели:

Лев Котюков,

Владимир Бояринов,

Иван Голубничий,

Максим Замшев,

Валерий Хатюшин,

Евгений Антошкин,

Валентин Суховский,

Владимир Тепляков,

Сергей Коротков,

Борис Бурмистров,

Евгений Юшин,—

я ведь просто, перебирая в памяти строки их стихотворений, или возвращаясь мысленно к их статьям, очеркам, называю фамилии: стыдно не замечать целые поколения русских литераторов да, мы, русский народ — красный народ Америки, вытуренный пришельцами из материнской обители, туземцы, как называют нас останкинские неистовы шовиниствующие ораторы, расиствующие патриоты приватизированных банков, заводов, фабрик, земель. Аборигены мы, красный народ, подлежащий распылу.

Критики наши, Борис Леонов, Александр Байгушев, Леонид Ханбеков, Сергей Куняев, прозаики, Михаил Крупин, Лидия Сычёва, Анатолий Яковенко, Александр Сегень, замечательные писатели, но разве сионистская пресса в России замолвит доброе слово о них? Никогда.

Недавно на экране болталась, тяжко переваливаясь с боку на бок, круглолицая, холённо-упитанная, утомлённая популярностью дама, Валерия Новодворская. Исповедь и речь её, глубочайший интеллект её посвящались правда, весьма сдержанно, русскому несовершенству: лёгкая, так сказать ирония, — ну, кокетливой жирной лукавостью, игрою сытою, ублажала себя обильнотелая мадам, на НТВ допрашивая Михаила Горбачёва, меченого лорда:

— Были у вас интимные свидания с Тетчер? Были?

— Шо?..

— С Тетчер? Она же вас любила? Подпольный секс был?

— Знаитя, нет. Раиса ж со мною ездила утогда, знаитя?..

Я с интересом наблюдал и слушал, гадая: а на кого же похожа эта, душистая, пышная особа? И, радостный, обнаружил: да это ведь Татьяна Толстая!..

Нравятся мне толстые женщины! Веет от них богатою недвижимостью!..

Монолог матери

— Я в Гагарине нянчила,

Но не вражду,

Я в Матросове нянчила

Нежность солдата.

С императорской плахи

Я Разина жду...

Пугачёва, Сусанина

И Коловрата.

Жду пропавших,

Распятых по тюрьмам земли,

Жду расстрелянных,

Жду

замурованных ложью,

Жду, когда протрубят

Надо мной журавли

И откликнутся лебеди

Звонкою дрожью.

Ярославна я, мать,

Я, Россия, седа,

Я стою на холме,

Сгинь враги и невзгоды,

По цветам и по травам

Струится вода,

Наметают пургу

В мои волосы годы.

По могильным буграм,

По могильным кустам,

С объективным,

Нервущимся,

подлинным списком,

Я спешу по крестам,

Я спешу по крестам,

Я спешу по кричащим

Во мне обелискам!..

Поучать прошлое легко. Осуждать бронзовых вождей тоже. Ещё безопаснее — навешивать ярлыки на патриотов России. Но любить Россию, служить России, и слышать её рыдающий голос — удел бессмертных!

А не Татьяна ли Фёдоровна Есенина это? И не мать ли Александра Твардовского, раскулаченная и бесправная, шагает по России? А, может, Анна Ефимовна Сорокина, мама моя, похоронившая трёх сыновей и внука, навстречу грядущему горю идёт?..

2004

Будьте вы прокляты

А улыбка — ведь какая малость! —

Но хочу, чтоб вечно улыбалась —

До чего ж тогда ты хороша!

До чего доступна, недотрога,

Губ углы приподняты немного:

Вот где помещается душа.

Павел Васильев

Из голубоглазой русской невесты вы сделали оскорблённую разведёнку, а из благородной русской жены — вечную вдову, а из мудрой русской матери — седую луну, плывущую над бескрайними скитскими просторами.

Верность русской невесты, благородство жены русской и мудрость русской матери — в рыдающих окликах обелисков, журавлиными стаями улетающих в звездное русское бессмертье —

Москвы

И Сталинграда,

Курской Дуги

И Берлина!

Я ничего не боюсь

Памяти Александра Твардовского

1

Банкиры, олигархи

В настоящем

Готовы нас

И в будущем

Скупить...

А бабушка на плечиках

Из чащи

Дровишки тащит —

Печку протопить.

Я не на них,

Я на себя в обиде,

Я с этим чувством,

Может, и умру:

Пришли они,

Россию ненавидя,

От тренеров —

агентов ЦРУ.

Пришли они

И поменяли флаги,

Знамёна заменили

И гербы,

Ума нам не хватило

Иль отваги

Их повстречать

По правилам борьбы?

Отпор — врагам,

Изменникам — возмездье,

Россию предающие —

Враги:

Прорабы

Горбачёвского полесья

И ельцинской

Оравы битюги!

2

Дороги нет,

Петляет стёжка глухо,

Деревни нет —

Безкрышие дома.

На огороде

Грядка и старуха,

Седая,

Как январская зима.

Отец её

Лежит под Сталинградом,

В Берлине — брат,

А сын в Чечне лежит:

За что ж погибли,

А за то, что гадам