Георгий Катков - Февральская революция

75. • Это письмо хранится в архиве Спиридовича в Йельском университете. В своей

богатой сведениями книге "С Царем и без Царя" (Гельсингфорс, 1936) В.Н.Воей­ков не упоминает об этих донесениях.

76. Како веруеши? По поводу толков о сектантстве Г.Е.Распутина-Нового. -"Современник", № 3, 1912, стр. 356.

77. В разговоре с ген. Спиридовичем митр. Евлогий, много лет спустя, упомянул, что этот самый Бонч-Бруевич его лично убеждал, что Распутин никак формально с сектантами не связан. См. запись разговора в архиве Спиридовича в Йельском ун-те.

78. Новоселов писал о религиозных вопросах. Он обрушился на Распутина в газете Гучкова "Голос Москвы".

79. Я не обнаружил никаких других следов интереса большевиков к Распутину. Стоит, может быть, отметить, что одним из немногих офицеров охраны, взятых впоследствии на работу в ЧК, был некто Комиссаров, руководивший полицей­ским наблюдением за домом Распутина в последние месяцы его жизни.

80. Ольденбург - ук. соч., ч. III, стр. 193 и далее (примечания) - перечисляет ряд случаев, когда советам Распутина не последовали (1915-1916 гг.). Это отнюдь не полный список.

81. Письмо Николая II от 9 ноября 1916 года. Цитируется Ольденбургом - ук. соч., стр. 194.

82. Сомнительную историю разговора Хвостова с И.В. Гессеном и М.А.Сувори­ным, во время которого Хвостов сболтнул, что "Гришка (Распутин) замешан в мировом шпионаже", можно найти в примечаниях Гессена в АРР, XII, стр. 76-82.

См. также воспоминания и комментарии Спиридовича в: "Великая война", т. II, стр. 50 и далее.

Глава 9

НАКАНУНЕ

Празднование Нового года. - Непроизнесенная речь князя Львова. -Угроза роспуска Думы. - Обращение либералов к союзникам. - Вмеша­тельство лорда Милнера. - Конфликт не разрешен. - Рабочий класс, революционеры и полиция накануне февральских событий. - Изоляция государя и генералитет. - Возвращение генерала Алексеева и государя в Ставку.

§ 1. Празднование Нового года.

1 января 1917 года, как всегда, по всей России шли официальные новогодние приемы, чиновники поздравляли начальство. В этот день случилось два чрезвычайно политически характерных инцидента. Первый - в Зимнем дворце в Петрограде, второй, почти одновременно, — во дворце наместника в Тифлисе.

В Зимнем дворце произошло столкновение между министром вну­тренних дел Протопоповым и председателем Думы Родзянко. Когда Протопопов подходил к Родзянко, явно намереваясь обменяться с ним рукопожатием, Родзянко резким окриком остановил его.1 Это была наме­ренная грубость, имевшая политическую подоплеку. Все хорошо знали, что Протопопов получил назначение благодаря рекомендации Родзянко и что до того, как в сентябре 1916 года Протопопов стал министром, в бытность его товарищем председателя Думы, отношения между ним и Родзянко были самые сердечные. После назначения Протопопов пытался сохранить добрые отношения со своими коллегами по Думе. Сначала назначение Протопопова рассматривалось в думских кругах как уступка государя Прогрессивному блоку, но как только стало ясно, что Протопопов перемет­нулся на другую сторону и в новом своем качестве не станет поддерживать требований, касающихся проведения конституционных реформ, Протопо­пов стал для "прогрессивных сил" врагом номер один.

Отвергнутый бывшими друзьями, ослепленный успехом у царской четы, Протопопов решил, как будто, использовать значительную власть, которой он был облечен в качестве министра внутренних дел, на то, чтобы противостоять попыткам либералов сломить волю монарха. Но для этого требовалось больше опыта в таком щекотливом деле, как использование тайной полиции, чем было у Протопопова. Следовало четко установить границы репрессий и неукоснительно проводить их, следовало укрепить авторитет полиции, сильно скомпрометированный после убийства Рас­путина. Но Протопопов прекрасно знал, что после этого убийства престиж полиции пал в глазах царя чрезвычайно низко, и потому не решался поддерживать ее, боясь лишиться царского благоволения. Взамен он встал в позу верного слуги, для которого преданность монарху есть патриотический и религиозный долг. Простодушная народная вера скорее спасет империю, престол и династию, проповедовал Протопопов, чем продуманные маневры искушенной полиции. Такая интерпретация про­блемы особенно нравилась императрице, которую совершенно ошеломило убийство Распутина. Легкий страх сменялся в ней судорожной надеждой, отчаяние - настойчивым самовнушением. Так Протопопов сделался доверенным лицом императрицы.

Есть ссылки на то, что доверие, которое по отношению к министру внутренних дел испытывала императрица, разделялось также и государем. Однако незадолго до убийства Распутина он писал жене о том смешанном впечатлении, которое производил на него Протопопов. Наблюдая Про­топопова во время одной из аудиенций в Ставке, царь нашел, что тот ''перескакивает с одной мысли на другую и не может решиться держаться определенного мнения'', он сомневался даже, не есть ли это следствие известной болезни, от которой некоторое время назад Протопопов, по слухам, лечился у Бадмаева.2 Эта оговорка, тем не менее, никаких по­следствий не имела. Чем больше царская чета отдалялась после убийства Распутина от ближайших родственников и членов царствующего дома, тем незаменимее становился во дворце Протопопов в качестве советчика, поставщика сведений и исполнителя замыслов государыни.

При этом полный крах потерпели попытки поддерживать хотя бы внеш­не сносные отношения с прежними коллегами по Думе. Протопопов вел себя чрезвычайно вызывающе, выставляя напоказ душевную преданность царской чете и нажимая на верноподданнический характер своих чувств. По отношению к Думе, которая как раз настаивала, что исполнительная власть должна быть ответственна перед законодательным собранием и народом и не может подчиняться одному лишь произволу монарха, все это выглядело чистой провокацией. Протопопов же умудрился своим фиглярством еще подлить масла в огонь - он приказал сшить себе жандармский мундир и в этом мундире явился на встречу с членами Думы.

И вот, после последней неудачной попытки прийти хоть к какому-то взаимопониманию с прежними союзниками по Думе,3 Протопопов стал для либералов тем средоточием зла, которое ранее воплощал собою Распутин. Более того, явная несостоятельность в качестве главы важного и сложного министерства, отсутствие политического такта лишили Протопопова рас­положения его коллег в Совете министров. И до, и после января 1917 года царю подавались докладные записки и петиции с просьбой об отставке Протопопова. Сцена в Зимнем дворце показала, что либералы заняли по отношению к нему непримиримую позицию. Его присутствие в Совете министров стало предметом разногласий между царем и Думой, причем ни одна сторона не намерена была уступать.4