Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

Возражать было глупо, потому пришлось подсечь его ноги левой и тут же слегка добавить сверху правой по тому самому месту, о котором начал распространяться преждевременно расслабившийся противник.

Гарик завыл дурным голосом, мгновенно подтвердив мое предположение – пресловутые яйца у него не такие медные, какими он сам их считает. Еще бы, на каратэ несколько лет ходит, в школе привык лупить одновременно трех-четырех сверстников, а как может быть иначе, все-таки на золотую медаль тянет.

– Ты уже покойник! – гарантировал Гарик, становясь на четвереньки.

– Да? – не поверил я. – Если помру, кто тебе все покупать будет?

Гарик на мгновение задумался, а потом выдал:

– Подумаешь! Сам говорил: сколько у меня уже есть – внукам хватит.

– Ошибочка, сынок, – поднимаюсь с пола. – Все движимое и недвижимое я завещаю государству.

– Напугал! Мне дядя Гриня машину лучше подарил, – по-своему понял, что такое движимое, Гарик. – Твою “Волгу” в металлолом сдам! У других детей родители… А ты меня позоришь. Ездишь на этой дрымбалке, как нищий. Почему нормальную машину не купишь, как у всех?

– Какую именно?

– Ну хотя бы “мерседес”…

– Это потому, что я белый ворон, – предельно откровенно признаюсь ребенку.

– А повезут тебя в “черном вороне”! – обрадовался Гарик, перестав зажимать свои яйца.

– Воронов в “воронках” не возят! – решительно опровергаю явную несуразицу.

– А в чем их возят, в катафалках?

– Вот здесь ты прав. При условии, конечно, когда такое счастье улыбнется. Порой от нас одни клочки остаются. Если остаются вообще.

По всему видать, Гарик не слишком понял, о чем я говорю. Он решительно шмыгнул носом и заметил:

– Будем считать, что я тебя сегодня пожалел.

Мне срочно захотелось продолжить процесс воспитания, однако этому не способствовало внезапное появление Сабины.

– Дорогой, я так устала, – откровенно призналась жена.

– Конечно, на цементном заводе две смены отпахала, – безоговорочно соглашаюсь с ней.

– Нахал! – взвизгнул Гарик. – Мамуля, скажи ему…

– Обедать будешь? – не решилась идти на обострение Сабина.

– Завтракать, – поправляю свою вторую половину и обращаюсь к бледной копии ее родителя:

– А ты иди дальше, уроки делай. Изложение хорошее…

– Правда? – расплылась в счастливой улыбке Сабина и, позабыв о страшной усталости после посещения спортзала, массажистки и сауны, стала тискать – облизывать Гарика:

– Солнышко мамино. Уточка моя золотая, я тебя так люблю, съела бы…

– Вместе с Педрилой, если диета позволит, – попросил я.

Гарик вырвался из нежных материнских объятий и тоном приказа бросил:

– Пистолет отдай!

– На! Да, думал я автомат тебе…

– Ты что, с ума сошел? – перешла на повышенные интонации супруга, зато Гарик мгновенно понял – если из его родителей кто и страдает заскоками, то только не его папа.

– Не слушай ее, папуля, – замолол Гарик. – Что эти бабы понимают? Кто в доме хозяин?

– Педрило! – процедил я.

– А после Педрилы – ты, – не рискнул спорить с отцом сынок.

– Сабина, я голоден. Гарик, иди к себе, – подтверждаю свое право на руководство в доме.

Выйдя из ванной, я направился в столовую и по дороге убедился: гостями мой дом сегодня не обижен.

– Воха, составишь мне компанию, – пожимаю руку заместителю коммерческого директора.

Андрей молча кивнул головой и хотел что-то сказать, однако возле нас неожиданно, как гнусный гоблин из страшной сказки, возник Гарик.

– Дядя Андрей, тебе котик надо? – с явной надеждой на положительный ответ спросил сынок.

– Необходима предоплата за будущего сына Педрилы, – поясняю Вохе.

Андрей вздохнул и сказал:

– Нет, Гарик. У меня собака.

Несмотря на то, что у моего сына явно срывалась очередная сделка, он смотрел в будущее с оптимизмом.

– Не бойся, дядя Андрей. Он твою собаку зашугает, – обнадежил Воху Гарик и добавил для пущей убедительности: – Как Педрило Трэша!

– А сколько стоит? – по-настоящему начал пугать меня Андрей.

– Сто баксов. Как тебе. Всего-навсего.

– Нет, Гарик. Жалко, конечно, но у меня с деньгами проблема, – с ходу огорчился Андрей, доказывая тем самым, как я был прав, рассуждая о поголовной нехватке наличных у самых разных людей.

– Ничего. Ты пока пособирай. А котик родится – рассчитаешься, – рассудил Гарик и, чтобы не услышать возражений Вохи, мгновенно умчался к себе.

Свято место пустым не осталось. Воха даже не успел объяснить цель своего визита, как место Гарика тут же заняла Сабина.

– Ты зачем апельсины…

– Это Педрило. Сама убирай за своей животной, – руковожу дальнейшими событиями, а Воха как нельзя кстати приходит на помощь:

– Положение серьезное, – сказал он, и лицо моей супруги стало вытягиваться до размеров лошадиного. -

Нужно ехать. Не забудь оружие. Бронежилет в машине.

Ясно, забота Рябова. Если речь зашла о бронежилете, я твердо знаю, какая напряженная работа предстоит.

– Пообедать успеем?

– Да. Но нужно быстро. Люди ждут.

– Сабина, ты что, не слышала? Да, и потом не вздумай устраивать свой традиционный кордебалет по поводу того, что я не ночевал дома.

Этот самый дом я покидал после плотного завтрака в обстановке полной конспиративности, лежа на заднем сидении машины. Сабине все бы меня упрекать якобы имеющимися связями с женщинами. Ничего, убедилась, как твой муж уходит на защиту интересов семьи в ночь, навстречу опасностям, совершать очередные подвиги? В конце концов предстоит действительно очень важная встреча, Костя просто обязан узнать, как вести себя дальше, если, конечно, он до сих пор всю больницу на уши не поставил.

Охрана была уже на месте, когда я вышел из автомобиля, с наслаждением вдохнул пахнущий приближающимся морозцем воздух и по-панибратски похлопал по бедру девушку с веслом. До чего я все-таки консервативен, никак от привитых с детства социалистических ценностей не могу отказаться. Не то что Березовский. Он на своей даче тоже бабу установил, но без весла и каменную. На эту девушку в свое время половцы молились, она во время перестройки торчала неподалеку от изумительной красоты декоративной решетки.

Решетка еще раньше этой бабы пропала. Ее бывший секретарь по идеологии на своей даче приспособил. Бабу почему-то не утащил, наверное, из-за чрезмерного веса, а он стройненьких до сих пор любит. Живых и теплых. Не то что эта фригидная баба, которая почти тонну затягивает. Грише ее какой-то чмур, сутенер-извращенец, на панелевозе притарабанил, продал за ящик водки.

Березовский потом хвастал – видишь, я тоже к искусству приобщаюсь. А чего не приобщаться, если никто не ищет ни пропавшей решетки, ни исчезнувшей бабы? Тоже еще событие, эта баба дешевая, каменная. Мемориальные доски безбоязненно срывают. Если бронзовая, то цена цветным металлам известна, а когда мраморная, так ее можно перевернуть и еще чего-то накарябать, а потом мордой какого-то великого деятеля пришпандорить в упор к кладбищенскому памятнику. Пусть покойнику будет приятно, что ему составляет компанию выдающаяся личность, прячущаяся в граните от нескромных взглядов.