Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

– Короче говоря, они не контролируют исключительно разведение слонов на берегах Онтарио и падение метеоритов в созвездии Трех Шкаликов. Однако меня это мало тревожит, наши интересы с государством несколько расходятся. А здесь речь идет… Так причем их дядя в частной конторе?

– Не спеши. Думаешь, они создают столько хлебных мест, чтобы тебя в покое оставить? Или чтобы вся будущая многотысячная рать экспертов, ревизоров и прочих контролеров, как здесь сказано, устраивала проверки, ревизии и обследования только в дышащем на ладан государственном хозяйстве?

– То есть, действуют независимо от форм собственности?

– Ты как маленький сегодня, – удивляется Бойко.

– Прикрой пасть, я только констатировал факт. Продолжай.

Бойко, приняв обиженно-озабоченный вид, продолжил:

– Значит, они будут шнырять, где только захотят. Имеют право знакомиться со всей документацией, касающейся финансово-хозяйственной деятельности, требовать и получать от руководителей письменные объяснения по интересующим вопросам, беспрепятственно, так и написано, беспрепятственно входить в помещения, архивы, хранилища государственных органов, предприятий, организаций, финансово-кредитных учреждений, опечатывать там все, что угодно, изымать любые документы…

– Просто так?

– Нет, они акт оставят. Сможешь вместе с этим актом в суд на них подать. Только учти, суды они тоже имеют право трясти. И не только суды. Органы местного самоуправления, любые учреждения, хозяйственные товарищества, страховые компании, союзы, ассоциации…

– Магазины и общественные сортиры не позабыли?

– Ты их просто обижаешь.

– Да, помню с детства пропагандировали: “Никто не забыт, ничто не забыто”. Они количество актов, выдаваемых на-гора суками, наверняка, тоже считать примутся. И шприцы. И стволы армейские.

– Не только это. Все учтено, вплоть до проверки льгот…

– … инвалидов войны, но особенно таможенных. Игорь, спасибо, я все понял. Однако после выборов придут новые люди в их Совет разгонных депутатов.

Бойко правильно понял значение слова “разгон”, а потому ухмыльнулся, лукаво посмотрел на меня и соизволил прикурить “Мальборо”.

– Зри в корень. Они уже чихать хотели на следующие выборы. Тем более понимают: их не сильно будут переизбирать. Вот почему они такой закон выдумали для самих себя.

– Не понял.

– Сейчас поймешь. Всей этой грандиозной деятельностью станет руководить некий председатель Счетной палаты, который, как сказано в законе, “самостоятельно решает все вопросы, связанные с осуществлением контроля”. Сам понимаешь, сколько под ним будет одних только замов при такой постановке вопроса.

– Правильно, нужно создавать рабочие места. Тысяч десять человек они пристроят, не считая себя. Однако, Игорь, тогда председатель со своим шоблом должен обеспечить себе пожизненное руководство.

– Ты им это подскажи. Без твоего совета они повели себя гораздо скромнее. Вся эта братия избирается сроком всего на семь лет.

– Хорошая перспектива, – не решаюсь вторично одернуть Бойко за его наглые предложения.

– Она еще лучше, чем думаешь. Есть перспектива переизбрания на второй срок. И, конечно, при этом льгот они себе намеряли, где только деньги возьмутся? Все, начиная от медицины и заканчивая бесплатными квартирами, санаториями, курортами на халяву, не забыли даже надбавки в семьдесят процентов к должностному окладу.

– Дело Ленина живет и побеждает! – продекламировал я. – Боюсь, что труженики этой палатки, как шахтеры, месяцами будут ждать своей зарплаты. При таких полномочиях на нее вся надежда не падать в голодный обморок. Да, интересную новость ты мне принес, Игорек.

– Меня еще Рябов озадачивает, – с ходу пожаловался на производственные трудности Игорь.

– Тогда не стану тебя задерживать. Будь здоров и слушайся Сережу. Вернее, будешь слушаться – будешь здоров.

– Тебе бы все словами играться?

– Что поделаешь – пожимаю на прощание его руку, – я не нардеп, мне их игрушки не по силам. Вот теперь более-менее ясно, чего хочет Петрович. Чтобы я, человек со стороны, разрушил хрустальную мечту кое-кого о создании… Нет, Игорь неправильно выразился. Какая это палата номер шесть? Счетная палата скорее и есть СП, то есть так называемое совместное предприятие. И неведомая Сабля мечтает поруководить им, возможно из-за кулис. Что это за сволочуга выискалась, весь лес дремучий под себя гребануть хочет. А почему нет? В сказках еще не то бывает, и закон этот – вовсе не монолог Петросяна со сцены, подлинный документ.

Президент, понятное дело, примет еще одну попытку торпедировать самый настоящий государственный переворот втихую. Только наши депутаты на его вето не слишком реагируют. Потому-то Петрович решил стать моим клиентом. На всякий случай. Как говорит Рябов, береженого Бог бережет.

Правильно, предел должен быть хоть какой-то в нашем дремучем лесу, иначе труба всем. Один только председатель со своей кодлой из торговой, пардон, счетной палатки, будет бал в чаще править, милостиво разрешая другим жалкие куски добычи подбирать. При такой круговерти на хрен столько волков-тигров и прочих смотрителей, Иван любой и тот шапку с себя сдернет, с вытянутой рукой побежит к лесной паперти, блистая голым задом. Это для начала. А потом лесной оборотень, сыто порыгивая, уже не будет знать, что ему дальше вытворять для полного своего величия, если никакой царь зверей таких обалденных полномочий до него не имел. И вот тогда-то, может быть, совершенно случайно, повернет он свое трескающееся от жира мурло в сторону глухих зарослей, подумает, а вдруг пропустил чего-то, хотя даже пиявки-кровососы в ручье – и те сосчитаны-пересчитаны, черви под корнями деревьев данью обложены, а мисс красавица леса, почти что японочка по фамилии Кикимора ему забесплатно стриптиз показывает.

И понесутся, по высочайшему повелению, раздирая шкуру о густые ветви, его верные слуги-опричники на спинах потерявших свое величие лесных стражей в самую глухомань, туда, где блеснуло белое перо. Другие-то вороны рядом с новоявленным властелином сидят, дружно ему подкаркивают, лишь бы последний кусочек сыра в зубах оставили. Не все, конечно, кое-кто из мудрых птиц, сглупив от отчаяния, полетел к реке, а потом, естественно, камнем под воду ушел, оттого как редкая птица долетит до середины, а уж перемахнуть этот водный рубеж никому не дано. Кроме тех, утопших, кое-каких воронов на суп пустили, а которых вместе с перьями сожрали, так это больше для острастки.

Мне крохотного кусочка от цельного круга сыра, заработанного, в отличие от прочих воронов, собственным потом-кровью, явно не хватит. Не потому, что сильно прожористый, подкаркивать не умею, вот в чем беда. Даже бриллиантовый ошейник на горле – и тот в тягость будет, тем более подобный ошейник никто и не предложит. А хоть бы и гарантировал, они – не я, настоящие хозяева своего слова. Захочется – дадут, передумают – заберут. Вместе с жизнью.