Вахтанг Ананян - На берегу Севана

Силуэтами фантастических храмов, замков, башен вырисовывались каменистые гребни гор на светлом фоне небосклона.

Всюду, куда ни падал взор, - потухшие вулканы, кряжи, хребты, лабиринты ущелий и теснин. Словно весь край здесь был сложен из фантастических громад и глубоких пропастей.

Внизу, в ущельях, неожиданно возникли какие-то белые клубы, похожие на облака. Он росли, становились больше, тяжело и грузно поднимались вверх… Поднялись, расплылись, наполнили ущелья густым молочно-белым туманом. Лишь коегде верхушки гор торчали из него, словно острова в море…

На такой вершине-острове, над белым морем тумана, стояли и наши юные герои. Они молчали, не находя слов для выражения своего восторга. Да и какими словами можно описать восхитительный горный мир Кавказа, с такой необычайной силой привлекающий к себе поэтов!…

С вершин повеял свежий ветер и взволновал молочное море тумана. Оно колыхнулось и стало спадать, один за другим обнажая потерявшиеся было хребты, скалы, холмы.

Все ниже и ниже опускался и редел туман. Вот он наконец и у берегов Куры и, рассеиваясь, уходит, открывая поросшее пышной зеленью Казахское ущелье с прорезающей его рекой Акстафой.

- А что это за гора? - спросил Армен, указывая на мерцавшую на севере серебряную вершину. - Какая высокая - выше облаков! По-моему, это Эльбрус… Сейчас проверю по карте.

- Или Казбек, - сказал Камо. - Они не так далеки друг от друга.

- Может быть, и Казбек. - Армен развернул небольшую карту и старался определить расположение гор. - Нет, это Эльбрус. А где же гора Двал, дедушка? - обратился он к старику.

- Вон она, та голая гора, а на ней рыжие полосы. Видите, идут завитками. Это дорога в Степанаван с ее поворотами.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, дед внимательно разглядывал одну из многочисленных гор, скопившихся на северозападе.

- Дорога в Степанаван? Бывший Джелал-оглы? Ведь по этой дороге сто двадцать лет назад проезжал Пушкин, - сказал Армен.

- Неужели та самая? - спросила Асмик. У нее разгорелись глаза. - Я ведь читала об этом. Не на этой ли дороге он встретил арбу с телом Грибоедова?

- Ну да, на этой… Там, на вершине, есть родник, у которого Пушкин останавливался и пил воду. При советской власти над родником воздвигли памятник. Молодой скульптор изобразил на камне Пушкина, верхом едущего в Арзрум, - сказал Ашот Степанович.

Армен мечтательно глядел на дальнюю гору, на дорогу, освященную стопами прошедшего по ней Пушкина. И мальчик неожиданно, с чувством продекламировал:

Кавказ подо мною. Один в вышине,

Стою над снегами у края стремнины.

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне…

Словно завороженные, слушали его ребята. Слушал и Сэто, и глаза его светились мягким, добрым и печальным блеском.

Долго стояли так ребята, любуясь этим новым для них, прекрасным миром. Первым опомнился Камо.

- Поздно, идем, - поторопил он товарищей.

Они вернулись, взяли свои мешки и, перепрыгивая с камня на камень, спустились к озеру.

Геологи остались на вершине, продолжая свои записи. Их интересовала структура этих гор.

Зеленый луг, окружавший озеро, был, казалось, покрыт пышными, многокрасочными восточными коврами: так много было на нем цветов.

Сидя на берегу, ребята любовались плескавшимися в водах озера дикими утками. Непуганые птицы, казалось, и не замечали присутствия людей.

Солнце освещало глубины озера, выделяя каждый камешек, каждую песчинку на его дне. В ярких лучах, прорезавших веду, искрились серебряные бека рыбы краснушки.

Армен сидел поодаль над листком бумаги и сосредоточенно грыз карандаш.

Асмик заметила, что у него от волнения дрожит рука. Подмигнув товарищам, девочка шепнула:

- Тсс…

Но Камо, не церемонясь, потянул Армена за рукав:

- Ну-ка, что ты там написал? Прочитай-ка нам, Армен! Я уверен, у тебя получилось прекрасно. Ведь здесь все, что нужно поэту: озеро, цветы, горный ветерок и, наконец… - Камо лукаво поглядел в сторону Асмик и улыбнулся.

Армен покраснел и хотел спрятать свое произведение, но Грикор подскочил и быстро вырвал листок у него из рук:

- Ну, чего ты ломаешься? Давай почитаем!

Уморительно гримасничая, Грикор опустился на колени перед Асмик. Одну руку он крепко прижал к сердцу, а в другой были стихи Армена.

Листок со стихами Грикор держал вверх ногами, и то, что он начал «читать», он тут же и сочинял. Подражая народным певцам - ашугам, Грикор притворно жалобным голосом продекламировал нараспев:

О газель моя, фея! Ты - в сердце моем.

Пусть зурна о твоей красоте говорит!

Ты зажгла мою душу священным огнем,

И с тех пор мое сердце; как факел, горит.

Я бы выпил Севан, чтоб совсем не сгореть,

Чтоб огонь в моем сердце пылать перестал…

Брошусь в волны Севана и буду шипеть,

Как в корыте с водой - раскаленный металл.

«Дочитав», Грикор отдал листок Асмик и, припрыгивая на одной ноге, сбежал к озеру. Тут он, как был в одежде, бросился в воду.

Ребята смеялись до упаду.

Грикор вылез из воды и, выжимая мокрую одежду, сказал:

- Вот теперь я понимаю, почему мать обливает клушек холодной водой, - у меня сразу весь пыл прошел.

С веселыми возгласами ребята окружили Асмик. А Камо выхватил из ее рук листок со стихотворением и с пафосом прочел:

Озеро плещет водой голубой,

Волнами брызжет от края до края.

Слышится мне в твоем шуме, прибой,

Звонкая песня, душа молодая!

- Браво, браво! - закричали все и побежали разыскивать Армена, в смущении спрятавшегося где-то за камнями.

А не спрятаться он не мог, потому что и на другой стороне листка было несколько строк, которые Камо, не пожалев товарища, прочитал тоже вслух:

Как ты прекраска, как нежна!

Словно лилия, хороша и чиста.

Кто ты? Видение чудного сна

Или весны золотая мечта?.,

Кому посвящены эти строки? - спросил, улыбаясь, Камо и погрозил пальцем Армену,

Все, точно сговорившись, посмотрели на Асмик, Девочка до кончиков ушей залилась румянцем и, отняв у Камо листок со стихами, убежала.

- Ребята! - воскликнул Камо, входя в роль командира. - Мы, то есть юные натуралисты села Личк, с участием старою натуралиста деда Асатура и под руководством научных сотрудников Академии наук Армянской ССР, выступили в поход, для того чтобы обследовать это озеро и установить, нет ли связи между ним и озером Гилли. Наши геологи сообщили мне, как вашему руководителю, о результатах геологического исследования этого озера. По их предположению, вода озера просачивается сквозь его дно. Не так ли, Ашот Степанович?

- Безусловно. Дно озера сложено из вулканической лавы, да и вообще вся эта гора вулканического происхождения. Поэтому она пориста, и вода легко может проникать в ее недра. Дальше!