Вахтанг Ананян - На берегу Севана

- И ты в такое время так спокойно шутишь? Да ведь с ума можно сойти!… Дай сюда лом, Сэто! - крикнул Камо.

Его охватила буйная радость. Схватив лом, он начал лихорадочно разбивать им дно образованного взрывом углубления.

- Ну-ка, остановитесь! Тихо, дайте послушаю. - Грикор лег и приложил ухо к большому плоскому камню. - Вода, право слово, вода! Настоящая вода - булькает, плещет, бурлит, ключом кипит! Вода, водичка моя милая, я тебя из тюрьмы твоей освобожу, на белый свет выведу!… Эй, парень, - хлопнул ом по плечу Сэго, - что стоишь рот разинув? Радуйся, радуйся!

Грикор стремительно выбежал из пещеры и, прыгая на одной ноге на самом краю обрыва, крикнул в ущелье:

- Воду, воду нашли!

Надев на конец посоха папаху, он бурно потрясал ею, как делал всегда, пытаясь привлечь внимание рассыпавшихся по лугу телят.

Вслед за Грикором на край пещеры выбежал Камо и закричал как сумасшедший:

- Дедушка, вода! Вода совсем рядом!… Канал, тот самый канал!…

- Эй, внучонок, - отозвался дед, - что мне делать? Может быть, прийти помочь вам? - добавил он, совсем забыв об «аде» и своих страхах.

- Нет, дедушка, сейчас мы сами идем к вам.

Вернувшись к товарищам, Камо сказал огорченно:

- Жаль, что нет у нас больше капсюлей! Какая была бы радость!… Вся деревня бросилась бы к Черным скалам… А теперь придется еще подождать.

Поднявшись по веревочной лестнице на вершину, наши разведчики спустились оттуда в ущелье.

От радости никто из них не замечал, что льет сильный дождь.

Камо уже подходил к дереву, когда позади него раздался веселый голос:

- .Здесь, здесь! Мы спрятались от дождя! Навстречу им выбежала Асмик.

В это мгновение вновь раздался удар грома такой силы, будто скала раскололась или сразу сто пушек выпалило. Асмик упала, а Армен в испуге присел. То же сделали и шедшие за ним Грикор, Сэто и Ашот Степанович. А Камо словно какая-то невидимая сила вверх подбросила: он взмахнул руками и растянулся на земле плашмя.

Зажженный молнией, гигантским факелом вспыхнул дуб.

Старик охотник выбежал в страхе из-под навеса скалы, увидел ребят, припавших к земле, и в ужасе поднял руки к небу

- О сатаэл [Сатаэл - сатана, дьявол], о бог ада, что же, какой же ответ дам я матерям этих детей?… О безжалостный, бессердечный сатана!…

Асмик лежала, то открывая, то закрывая рот, похожая на выброшенную из воды рыбку. Однако она быстро оправилась, поднялась на ноги и, пошатываясь, пошла к деду. Пришли в себя и Ашот Степанович, Сэто с Грикором, а немного попозже и Камо.

Испуганные и смущенные, ребята молча смотрели друг на друга, на растерянное лицо деда, на горящее дерево…

- Чуть было ног не протянули, прежде чем воду нашли, - сказал Грикор.

- Идем, идем, ребятки! - торопил их дед. Он был бледен как мел,

На пути в село дед Асатур говорил:

- Ну что по-вашему, не сатаэл вас ударил?

- Как же бы мы в живых остались, если бы он нас ударил? - засмеялся Камо.

Старик посмотрел на мальчика недоверчиво. Он все еще не мог избавиться от стариковских, темных предрассудков.

- А почему же он дерево ударил, под которым вы были?

- . Никакого сатаэла не существует. Молния ударила. А молнию притянул медный кувшин, - объяснил Армен. - Для молнии это самая хорошая мишень.

- Это, пожалуй, верно… - в раздумье поскреб затылок дед. - Покойный дед Симон - кума моего Мукела отец - шел как-то во время грозы с заступом на плече, вот молния и ударила в заступ… Умер человек… Так, значит, никакого сатаны?…

Дед вдруг проявил такую бурную радость, точно ему подарили весь мир.

- А ведь могла бы получиться глупая история, - говорил Камо. - Если бы мы добежали до дуба минутой раньше, мы все уже были бы под деревом и молния нас наверно бы убила… Вот попробовал бы тогда бедный Арам Михайлович убедить тетку Сонб, что сатана тут ни при чем!'

- И вправду, какое совпадение! - сказал Армен. - А вы только назад поглядите - какое зрелище!…

Ребята остановились и оглянулись.

Гигантским факелом пылал у подножия Чанчакара разбитый молнией дуб, взметая высоко в небо клубы черного дыма и языки пламени.

В начале повести мы уже говорили, что село Личк в течение столетий, затаив в сердце страх, смотрело на Черные скалы. В последние годы, правда, страх этот был забыт, и лишь ничтожные остатки его еще жили в сердцах нескольких стариков. Но то, что произошло в этот день, вдруг оживило, воскресило старые суеверные бредни.

Уже с утра все село узнало, что комсомольцы пошли на Черные скалы. Баграт, смеясь, говорил колхозникам:

- Наши орлы, комсомольцы, взяли кирки да лопаты, полезли отнимать воду у самого вишапа.

Сонб, стоя на крыше своего жилища, кричала:

- Чтоб род твой сгинул, собака Асатур! Зачем ты сына моего в адову пасть повел?… Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебе…

Стоявшие на улице дети, представив себе Сэто в «адовой пасти», весело засмеялись, еще больше рассердив этим злую женщину.

А счетовод Месроп, перебирая четки, таинственно нашептывал одной из старух:

- Смотри, какие тучи… Не может быть, чтобы сатана оставил безнаказанными этих сорванцов!…

И в самом деле; собравшаяся толпа увидела, как огромная темная туча неторопливо наползала с запада на Черные скалы.

Первый взрыв в скале заглушили раскаты грома.

- Над Черными скалами гром, молния! Откуда в такой солнечный день черные тучи? Вишап мстит! - кричала Сонб, размахивая длинными, костлявыми руками. - Сгинули, пропали детушки!… Обозлился в аду сатана… Огненным кнутом грозит сынку моему!…

- Полно тебе каркать по-вороньему! - крикнул ей кузнец Самсон.

А Месроп бормотал:

- Велики грехи наши… Жертву, жертву… Сколько лет не приносили жертвы!

Услышав слова Месропа, кузнец Самсон поднес тяжелый кулак к самому носу бывшего дьякона:

- Вот тебе «жертва»!… Если в тяжелые дни войны вы нескольких старух с толку сбили, жертву принести уговорили, думаешь - и теперь это пройдет?… Все это ушло-прошло, больше не увидишь!

- Я ведь не говорю… Какое мне дело!… - забормотал в испуге Месроп.

Но тут над Черными скалами вновь засверкала молния, удары грома потрясли воздух.

- Люди, смотрите - огонь! Открылась дверь адова! - заголосила Сонб. - И бог на нас и ад… Это месть сатаэла! Сэто, где мой Сэто?…

Сонб сошла с крыши и побежала из села к тропке, ведущей к Черным скалам.

Всполошилась и мать Камо.

- Самсон, - говорила она, - может быть, наш сын там погибает… Быстрее! Окаменел ты, что ли?

Кузнец Самсон, человек по природе хладнокровный и спокойный, увидя клубы дыма и прорывающееся сквозь него у Черных скал пламя, тоже сорвался с места и, как был в кузнечном фартуке, без шапки, помчался вслед за Сонб.

За Сонб и Самсоном побежали матери Грикора и Асмик, а за ними вдогонку и другие колхозницы.