Вахтанг Ананян - На берегу Севана

- Ты зачем? - сурово спросил дед.

- Вот дела-то дивные! Куда это я попал? - в притворном недоумении моргал глазами Грикор. - Ведь я же в клуб шел. Как я сюда попал?… Ты погляди только, какая сила у твоего меда, дедушка: возьмет человека за нос и тянет, ведет за собой!

- Полно пустяки болтать! Тут разбойник в ульи забрался, а ты…

Дед нашел поврежденный улей и с огорчением осматривал его.

Ночью куница пролезла в сарай, разломала в одном из ульев леток и сожрала мед. Застывшие от холода пчелы не в силах были защищаться.

- Вот я ей покажу, как мед есть! - сердился дед. - Поди дай знать моим львятам. Нагоним - сдерем шкурку с этого дрянного зверька. Живо!

Вскоре пришли Камо и Армен. Они осмотрели улей, возле которого валялись куски воска и мертвые пчелы.

- Как же она собак не побоялась? - спросил Камо.

- Ночью метель была, собаки все под сараи попрятались, ленивые отродья! А куница как раз такие ночки и выбирает, - огорченно ответил дед. - Как только мне в голову не пришло поставить капканы у сарая!… Да разве поставишь, когда кругом столько собак и кошек!… Ну, пойдем, пойдем. Сходи, Камо, милый, принеси мое ружье да и Багратову винтовку захвати, она у нас дома: Не забудь и лопату с киркой взять. Чамбара кликни.

Несколько часов спустя дед Асатур, спрятав бороду за пазуху, торопливо поднимался по склонам Дали-дага. За ним шли Камо и Армен. Шествие замыкал Грнкор. Впереди всех, охваченный охотничьим пылом, бежал Чамбар. Кренделем завернув хвост на спину, он внимательно вынюхивал следы пробежавшей здесь куницы. Ночью прошел снег, и следы эти были ясны и четки.

Когда они дошли до ущелья Чанчакара, Грикор устало присел на камень.

- Уф, как много ходит этот зверь! - сказал он.

- Да; еще как ходит! - подхватил старик. - Человеку в три дня не пройти столько, сколько куница за ночь пройдет… А как вы думаете, почему куница так много ходит? Да все от страсти к меду!… Помнишь, как ты по запаху меда на Черные скалы забрался? - обернулся он к Грикору. - Чуть в пропасть не свалился! Вот и куница, как ты, мед любит и в поисках меда готова до зари все щели обыскать. Лишь под утро она, как и все другие животные, прячется, чтобы ее враг не заметил. Только страсть к меду и заставляет ее так много бродить… Но сейчас она далеко не ушла, где-нибудь здесь прячется. Разве она может уйти далеко, съев столько меду! Должно быть, уже дрыхнет в какой-нибудь дыре.

И в самом деле, след куницы обрывался у неширокого отверстия в скалах.

Мальчики еле сдерживали свой восторг. Да и как им было не радоваться: ведь они впервые охотились на куницу!

- Теперь ты, милая, у нас в руках. Теперь тебе от деда Асатура не уйти, - говорил старик, вынимая из сумки старые газеты.

- Что нам надо делать? - спросил Грикор. *

- Ты ничего не будешь делать. Все, что надо, сделаю я. Дымом придушу куницу в ее логове, а потом разрою его киркой и вытащу зверюшку. Так полагается.

Старик скомкал несколько газет, положил их в отверстие в скале, поджег и начал раздувать огонь, стараясь, чтобы дым шел внутрь.

Но в скале были щели, и дым, не задерживаясь в норе, повалил со всех сторон.

- Скорее, скорее затыкайте щели! - всполошился старик.

Мальчики бросились ему на помощь, но тут из норы послышался хрип, кашель. Куница, не вынеся дыма, разметала горящие газеты, выскочила и убежала…,

- Чамбар, держи, лови ее, Чамбар! - растерянно размахивая руками, кричал дед. - Врешь, не уйдешь, я еще сдеру с тебя шкуру!

Чамбар не нагнал куницу. Она успела добежать до дуба и нашла приют на одной из самых верхних его веток. Прижавшись к дереву, зверек затих.

- Ах, проклятая, бороду мне опалила! - сердито ворчал дед, стряхивая с себя искры. - Чтоб твоя родительница подохла!… Вы что зевали? Надо было за хвост схватить… Будь я молод, я бы ее не.упустил.

«Болт… бо-олт… болт!…» - взревел на Гилли «водяной», словно смеялся над неудачей деда.

- И этот туда же! - рассердился дед. - Вот я ему сейчас покажу, чего стоит охотник Асатур.

В те дни в окрестностях появились волки, и старый охотник на всякий случай взял у председателя его боевую винтовку.

- Дробью ее не достанешь, - сказал старик, - высоко забралась. Придется из винтовки. - Дед вздохнул. - Эх, жаль, старый стал я… Надо выстрелить в голову, тогда шкурку не попортишь. Но куда уж мне!… На-ка ты попробуй, - протянул старик винтовку Грикору.

Грикор обрадованно потянулся было за нею, но дед, удивленно подняв брови, язвительно засмеялся и отдернул ружье:

- Ты что думаешь - я уж и на самом деле никуда не годен, что ты меня заменить можешь?…

Грикор опешил. Рука его так и повисла в воздухе. Ребята, поняв, что дед шутит, рассмеялись.

- Умри верблюд, все одно - не снести ослу его шкуры, - загадочно сказал дед и, подняв винтовку, прицелился.

Раздался выстрел, и куница, соскальзывая с ветки на ветку, упала на снег так бесшумно, как мог бы упасть брошенный на ветер серо-коричневый комок ваты.

Камо подбежал и поднял зверька. Он был поражен: пуля выбила у куницы только два передних зуба. Шкурка, мягкая, нежная, бархатистая, осталась неповрежденной.

- Вот как стрелять надо! - хвастался дед, самодовольно поглаживая прикрепленный к архалуку значок «Ворошиловский стрелок». - Даром, что ли, меня, охотника Асатура, во время войны район командиром ополчения в селе Личк назначил? Так, зря, наугад?… И в районе знают, какой стрелок дед Асатур!

Зверек был красивый - каменная куница-белодушка. Шкурка ее была темно-каштанового цвета, на брюшке - более светлого оттенка, на шее - большое белое пятно, хвост пушистый, пышный. Но по мере того как жизнь покидала куницу, мех ее терял ту красоту, которая свойственна ему только у живого существа.

- Погодите-ка, у нее вся мордочка в меду, да и на голову сколько налипло!… Дай слизну, - шутил Грикор.

- Фу, довольно тебе! Кто тебя не знает, подумает, что ты и на самом деле обжора! - возмущался Камо.

- Ну, а если мне не даете, дайте Чамбару, пусть полакомится, - предложил Грикор.

Услышав свое имя, Чамбар начал повизгивать. Было ясно - предложение Грикора пришлось ему по сердцу.

- Это можно, - согласился старик и достал нож.

Он не вспорол шкурку, а вытащил из нее через пасть все тельце зверька и отдал Чамбару. Шкурка же осталась целехонькой, и, когда дед набил ее сухими дубовыми листьями, куница, казалось, ожила.

По дороге в село Камо спросил:

- Дедушка, а что ты сделаешь со шкуркой?

- Вы что, думаете, отняли у моей внучки камень на кольцо, отправили в Ереван - я так это и оставлю?

Ответ деда обрадовал мальчиков: Асмик была у них у всех на уме, когда они думали о шкурке.

Когда они пришли в село и остановились у дома, где жила Асмик, дед вызвал девочку и накинул ей куницу на шею:

- Возьми, доченька. Наденешь в день свадьбы и вспомнишь старого охотника Асатура.