Вахтанг Ананян - На берегу Севана

- А кто же орет?

- Лучше мы об этом у Арама Михайловича и Армена спросим, они толково объяснят, чем рев вызывается.

- Конечно, они объяснят. Но почему же вода не ревет, вытекая из родника? - наивно спросила Асмик.

Дед в раздумье поглаживал бороду. Все его старые верования разбивались одно за другим, а новое с трудом умещалось в голове.

- Девочка правду говорит. Чего ради вода, бьющая из родника, будет, как вишап, реветь! Тут что-то другое… - с недоверием покачал он головой,

- А почему ты, Камо, такой мрачный? Сделал большое открытие - и не радуешься, - спросила Асмик, тревожно поглядывая на мальчика.

- Знаешь что?… Я шапку Грикора подобрал в озере. Нехорошо это… - Камо поднял со дна лодки и показал Асмик мокрую шапку Грикора. - Ее выбросило вместе с водой и соломой со дна озера. Боюсь, не случилось ли что с Грикором!

- Грикор упал в подземный поток?… - перепугалась Асмик. - Едем, едем скорее! Чего мы ждем! - И девочка стремительно бросилась к лодке.

Они гребли что было сил, досадуя на замедлявшие движение лодки водоросли.

Вот наконец и самая короткая в мире река и домик рыбаков на берегу. Камо и Асмик выскочили из-лодки и помчались в село.

Их догонял Чамбар. А дед отстал. Где уж ему гоняться за молодыми!…

На дорожке среди жнивья, не доходя до села, их встретили Сэто, Артуш и Армен.

Вид у них был озабоченный.

- А Грикор?… - бросилась к мальчикам Асмик.

- Брось, не мучай девочку! - обернулся назад Сэто. Из-за снопов, стоявших в поле, недалеко от дороги, показался чуб Грикора.

Асмик подбежала к Грикору и повисла у него на шее. Вслед за нею и Камо крепко обнял и горячо поцеловал товарища.

- Ты жив, Грикор, жив? - спрашивал он, осматривая его со всех сторон.

Ребята с недоумением смотрели на эту необыкновенную сцену.

- А почему я должен умереть? - удивился Грикор, но, увидев свою мокрую шапку, догадался. - Будь покойна, моя родненькая, Грикор не из тех, кто умирает понапрасну, - сказал он, нежно гладя голову Асмик. - Дурак я, что ли, чтобы, покинув этот светлый мир, землей покрыться черной!

Вытирая слезы, полусердясь, полусмеясь, Асмик теребила его за волосы.

- Больно! - визжал Грикор, счастливо улыбаясь. - Благодарю тебя, господи! - балагурил он, подняв к небу смеющиеся глаза. - Значит, и по мне есть кому плакать… Ну что, Камо, выплыла солома в озере?… Мы слышали, как этот черт орал.

- Рев мы услышали ровно через тридцать восемь минут после того, как спустили воду, - сказал Армен. - В это время мы уже подходили к селу.

- Мать твоя небось снова такой шум подняла, как услышала этого водяного? - смеясь, спросил Камо у Сэто.

- Как же, конечно, подняла, - ответил за него Грикор. - Тотчас же полезла на крышу и давай руками размахивать, бить себя по коленям и на помощь звать…

- А вы?

- Посмеялись, конечно. Объяснили колхозникам, что это мы воду в озеро спускали, оттого и рев, - сказал Артуш.

- Ну, ученый брат, объясни-ка нам теперь, как по-твоему, что этот рев вызывало? - обратился Камо к Армену. - Против твоих глубоко научных выводов есть серьезные возражения. Одно, - показал он на догонявшего их деда Асатура, - исходит от этого почтенного старца, а другое, - повернулся он к Асмик, - от управляющей птицеводческой фермой. Эти возражения - они, говоря между нами, очень близки друг к другу - сводятся к следующему: почему бьющая вверх вода должна реветь, как вишап, если это не вишап? Почему вода, текущая из родников, не вопит «бо-олт, болт, бо-олт»?

Армен засмеялся. Товарищи окружили его, ожидая объяснений.

Вопрос о том, почему бьющая вверх вода должна реветь, как вишап, интересовал всех ничуть не меньше, чем деда.

- Вода, которую вы видели, - начал Армен серьезным, убедительным тоном, - не обычный родник или ручей. Это настоящая река, падающая к тому же с громадной высоты, а значит, и с огромной силой. Устремляясь в расщелину в пещере Черных скал, водный поток захватывает с собой и массы воздуха и доносит их до озера Гилли. Там, в озере, он со страшной силой выбрасывает этот воздух из воды. Вот почему и поднимается вода столбом. Это воздух подбрасывает ее вверх, воздух образует гигантские пузыри. Пузыри лопаются, и вот тогда-то и раздается это ужасное «бо-олт, болт, бо-олт».

- Ох, ребята, до чего же это просто! - воскликнула Асмик. - Наконец-то это дошло до меня! Ведь и в самом деле лопаются пузыри, воздух вырывается и… ревет.

- Дедушка, что ты можешь возразить? - обратился к старику Камо.

- Что мне сказать? Вы во всем выходите правыми… Мои возражения и копейки не стоят, - смущенно ответил старик. - Вижу одно: нет никакого вишапа, никакого белого буйвола…

- То-то, дедушка, не верь куму Мукелу! - засмеялся Камо. - Ну, ставлю на голосование: кто за то, чтобы принять объяснения Армена? Поднимите руки.

Руки подняли все, даже старый охотник.

- Единогласно… Итак, тайны Черных скал и озера Гилли разгаданы, - объявил Камо.

- Водяной ревел сегодня в последний раз, - сказал Армен.

И в самом деле, с этого дня «водяной», в течение многих веков пугавший село Личк, больше уже не ревел.

Когда наступает весна, огромные стаи дупелей, покидая жаркий юг, летят на север, где лето прохладнее и мягче.

На своем пути на север они останавливаются, как на придорожной станции, на богатых кормом болотах озера Гилли.

Летят эти птицы только ночью. Но, перелетев через высокий горный хребет, подступающий к озеру с юга, они и темной ночью без труда находят место для посадки - таким оглушительным концертом встречают гостей тысячи лягушек, населяющих болота.

В дни прилета дупелей я всегда прихожу на охоту [Охота на дупелей в годы, когда писалась повесть, в Армении весной разрешалась] в эти давно знакомые мне места.

В этом году я нашел здесь много нового.

Экскаваторы углубили русло реки, и воды Гилли бурно неслись в Севан.

Озеро осело, и болот, примыкавших раньше к его берегам, не стало. Их место заняли пышные зеленые поляны, где пасутся стада породистых коров колхоза села Личк.

Гилли становится хранилищем неисчерпаемых запасов торфа… Уже работали торфорезы, и грузовики возили торф безлесным и лишенным топлива колхозам сел, окружающих Севан.

На лужайке, за которой начинались заросли камыша, стоял пес со свернутым в крендель и закинутым на спину хвостом. Он с удивлением смотрел на мою охотничью собаку - небольшую, тонкую, с гладкой шерстью - и, казалось, думал: из их ли собачьего рода это диковинное животное?… А моя собака, приняв наступательный вид, угрожающе рычала.

В это время, размахивая в воздухе длинной дубинкой, к нам подбежал молодой парень.

- Чего ты удивляешься, Чамбар? - сказал он. - Городская собачка, не видишь, что ли? Одно знает - перепелок гонять…