Константин Калбазов - Пропавшие без вести

Ну, в общем, где-то похоже. Шляпы один в один, только плащей нет и в помине, свободные рубахи, которые как нельзя лучше подходят для жаркой погоды, а дни все еще погожие. В остальном, нормальные крепкие ребята, примерно их ровесники, с легкой щетиной не без того, но ей явно не больше суток. На ногах сапоги и никаких шпор. Вместо гнилых зубов, белоснежная полоса выделяющаяся на запыленном с потеками от пота, лице. Ну и оружие, у кого один револьвер, у кого два. У некоторых патронташи на оружейных поясах забиты желтыми патронами. У других пустые, вместо этого имеются по две сумочки на манер тех что используют для ношения наручников и пороховницы, тоже в кожаном футляре.

Все такой же шумной компанией они остановились в дверях с явным неудовольствием осматривая представшую картину. Ничего не скажешь, увиденное их не вдохновило. Как видно они попросту не ожидали подобного наплыва посетителей, а это говорило только об одном — эти парни не местные и тут явно проездом.

Им бы осадить, почесать в загривке и подумать как быть. Но вместо этого они решили, что неотесанные мужланы неспособны за себя постоять и стоит только сказать «пу», как они тут же наваляют в штаны и поспешат убраться с дороги таких крутых парней. Ну, где-то так должна была поворачиваться и брести мысль тех идиотов, которые заметив, что за одним из столов где с легкостью помещаются шестеро, сидят только трое, вознамерились их подвинуть. Причем, против их воли.

Трое без позволения и как-то по хозяйски увалились на скамьи и самым наглым образом уставились на сидящих там Сергея, Алексея и тут же налившегося краской как бык, Бердича. О как! А старший-то Кафка оказывается бойцовский петух! Понятно, что о кружке пива для каждого из сидящих за столом, в качестве извинения, не может быть и речи. Похоже эти вообще валийцы, а потому правила рустинцев им и не ведомы.

— Уважаемые, мы проделали слишком долгий путь и нам хочется промочить горло. А вы, как я погляжу, уже закончили.

С правилами хорошего тона у парня были явные проблемы. Со знанием обычаев рустинцев тоже не все слава Богу. Чего не скажешь о самом языке, которым он владел превосходно с легким акцентом, который делал его слова какими-то более певучими. Подобное знание языка просто невозможно без близкого знакомства с самими рустинцами. Вывод. Кто-то нарывается на неприятности, не будучи у себя дома.

— Хозяин, уважаемый, пришли нам еще три пива, — Бедрич даже поднял руку с выставленными тремя пальцами, в качестве подтверждения своих слов.

— Старик, ты не понял. Мои друзья устали и им хочется присесть.

— Пшел вон, шавка подзаборная, — не оборачиваясь и поднеся к губам кружку, на дне которой еще плескалось немного пива, произнес Бедрич.

— Старик, у тебя две жизни.

— Слышь, убогий, отвали, — это уже не выдержал Сергей.

Ну, насчет убогого, это он пожалуй погорячился, по стати парень ему ничуть не уступал. Но кто обращает внимание на такие мелкие несоответствия, когда назревает серьезный конфликт. Сергея аж затрясло от нетерпения, столько всего в нем накопилось за прошедшее время.

Народ начал понемногу обращать внимание на то, что происходит за их столом. Одно дело появление наглой компании и совсем другое, когда начинают задевать одного из них. А здесь вообще-то граница. Понимать надо.

— Я…

Что там он, никто так и не узнал, потому как Бедричу явно надоел этот гоношистый петушок. Даже не оборачиваясь, коротким замахом он разнес кружку о голову наглеца. Все разом вскочили на ноги, за исключением развалившегося на столе бесчувственного тела, усердно выпрашивавшего и таки выпросившего плюху, парня.

Гости тут же оценили то простое обстоятельство, что как по мановению волшебной палочки, разом поднялась сразу вся харчевня. Поговорка «моя хата с краю, ничего не знаю», к местным явно не имела никакого отношения. На мгновение в харчевне повисла гробовая тишина.

Попытайся оставшиеся пятеро и дальше качать права, их отсюда вынесли бы на руках. Рискни взяться за оружие. Упрятали бы на два метра под землю. Сергей в этом не усомнился ни на мгновение, хотя бы потому что сам намеривался поступить именно так. Но не успел. Все закончилось, так толком и не начавшись.

Сначала прозвучал выстрел, а потом сквозь звон в ушах, все же громко получилось в помещении-то, послышался голос харчевника.

— Значит так петухи. Нечего мне тут устраивать бои. Марш на улицу. Все марш, — выразительно боднув взглядом Бедрича и его спутников, акцентировал внимание харчевник. — Там разбирайтесь, кто прав, а кто нет.

Что же мужика понять можно. У него тут как бы коммерция и ему совсем не блажит, если здесь начнется побоище. Он не законник и не комендант, чтобы начинать разбор и судилище. Его дело, зарабатывать и ярмарка тому большим подспорьем. Если бузатеров просто прогнать, стол долго пустовать не будет, а если начнется драка…

— Прости хозяин, — выкладывая на стойку деньги и не забывая про разбитую посуду, повинился Бедрич

— Бывает. Ты тоже зла не держи. Завтра буду рад видеть в гостях, а сегодня не обессудь.

— Ясное дело.

Первый их вечер посреди местной цивилизации, явно не задался и был наполнен сплошными разочарованиями. Все-то в нем было незавершенным. Разговор не закончили, пиво не допили, подраться и то не успели. Нет, ну что ты будешь делать. Сергей возвращался к их повозке дрожа всем телом от переизбытка адреналина. Уже два месяца он весь как натянутая струна, как камень готовый сорваться с кручи. Все это время его душит злоба, крепко замешанная на обиде из-за произошедшего с ними. Казалось бы вот появился шанс для разрядки и опять ничего. Он чувствовал, что еще чуть и он просто взорвется.

— Ты как себя чувствуешь? — Когда они уже вышли на окраину, где на пустыре раскинулся своеобразный табор, поинтересовался Бедрич.

— Если честно, то с удовольствием кому-нибудь накостылял бы.

— Угу. И я такой же. А ты как Алексей?

— Да нормально. Драться значит драться. Нет, так обождем.

— Тогда держи оружие, пошли Сергей, там сейчас стенка на стенку пойдут, — хуторянин махнул рукой в сторону толпы кружившейся и урчащей в закатных сумерках.

— А какие правила?

— Драться голыми руками. Ногами, ниже пояса и по горлу не бить, со спины не нападать, обязательно окликать.

— А как отличить своих от чужих?

— А никак. Каждый бьется сам за себя.

— То что надо. Ладно. Понеслась душа по кукурузе…

Утро добрым не бывает. Это точно. Особенно когда голова раскалывается на части. И ладно бы если с похмелья, в этом случае есть хотя бы слабое утешение — вчера-то было хорошо. А вот как быть, если и вчера было плохо? Сначала не дали нормально выпить. Потом не дали подраться. Хотя… Подраться у него все же получилось. От всей широты души… Только не долго. Двоих он отправил в нокаут, это н точно помнил, а потом его окликнул Бедрич и… Ох и тяжела рука у мужика. В себя Сергей пришел уже когда его укладывали в повозке. Кстати, Бедричу то же кто-то приложился от всей широты души, посадив на пол лица такой синяк, что в пору в травматологию обращаться.