Амир Ваддах аль-Амири - Лунный фарш

Поганка вздохнул и опустил голову. Потом на чистом русском, внятно и раздельно произнес:

— Должно быть, тот род жизни, который вы для себя избрали, крайне неблагополучно отразился на ваших понятиях. Признаюсь, я был весьма далек от той интерпретации, которую вы дали моим словам. Однако смею заверить — как бывший мусульманский суфий, кое-что понимающий в причинах и следствиях, — вы еще немало настрадаетесь в самом скором времени, сформированном du train que cela va19, — все-таки не удержался Поганка от галлицизма.

— На что это вы намекаете? — строго вопросила Валентина Владимировна, ни хрена не поняв даже и по-русски.

— Неси уксус, Губастый, шашлык будем кушать, — безнадежным жестом ладони Поганка прекратил диспут.

ЧАСТЬ II. ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

1. МЁРТВЫЕ ДУШИ

Тихо осенними ночами на городском кладбище...20

2. ЧТО УСЛЫШАЛ ПОПУГАЙ

Ритуал поедания космической девы было решено украсить веточками акации, пассированой тыквою, обжаренной в пальмовом масле, религиозным лопухом м'туме и фасолью ниебе ебиома.

Охреневший от любопытства, размером с доброго индюка попугай прикрепился вниз головою к соломенной крыше и принялся внимательно наблюдать.

С его точки зрения картинка вскоре вылепилась почти идиллическая: Губастый, утвердившись пятками на забрызганном грязью пороге, споро нарезал свежевырытые овощи, поигрывая работящими бицепсами над дырявым медным тазом и ежеминутно состраивая глазки в дальний, высвеченный сальною коптилкой угол, где, уютно проецируя вертикаль позвоночника на плоскость бревенчатой стены, устроилась майор Терешкова дезабилье и (ее по случаю праздника освободили от пут) непостижимым образом переделывала скафандр в легкомысленное летнее платьице. Посредине хибары, на глиняном полу, мягко расположилась куча тряпья и вполголоса цитировала откуда-то из воздуха:

I'm not weeping, sorrowing or calling,

All will pass like apple trees' white haze.

With the gold of fading on me falling,

I shall see no more my youthful days21.

— Vous comprenez l'anglais?22 — грустно осведомился Поганка, почистил пальцем нос и торопливо, лишь бы не слышать ответа, продолжал. — Известно ли вам, mademoiselle, что этими строками мой покойный багдадский дедушка (он ведь тоже когда-то был un jeune homme23) имел неосторожность предостеречь родню от пагубного влияния накопительства... и чем же все закончилось? Как обычно заканчивается — его, точно паршивую овцу, изгнали из стада в люди. И он разбогател где-то в другой стране, вернулся, заимел position sociale... Disons le mot24, несколько странно состоялся конфликт поколений. Ca se fait25, впрочем... Знаете, я однажды тоже был сказочно богат... хм... tout ca est une blague, il ne faut jamais rien outrer26, лучше я расскажу вам другую историю. Желаете?

— М-м-м...

— Тогда извольте обратить внимание на этого темнокожего фигуранта dans la force de l'age. Il est un petit peu toque27.

Терешкова, не отнимая глаз от рукоделия, молча кивнула головой.

— Вам, вероятно, будет интересно узнать, что его прапрадед являлся вашим соотечественником, figurez pas28, его фамилия была Ковалевский... Горный инженер Ковалевский.

Случай этот произошел сто лет назад, чуть больше29, и тоже связан с золотом. Тогдашнему правителю Египта Мухаммеду Али немного не хватало на пирамиду — весь бюджет уходил на поворот Нила через Нубийскую пустыню в Красное море. Я денег не давал — самому надо, — и тогда предприимчивый Али по моему совету телеграфировал в С.-Петербург, предложив тамошней Академии наук выгодную сделку: а) известному русскому путешественнику, полковнику и инженеру Е.П.Ковалевскому, в дальнейшем именуемому "исполнитель", предоставляется бесплатное право и лодка для прогулки к истокам Голубого Нила с последующим написанием книги "Русские в Нижнем Египте"; б) за это правительство страны Египет, именуемое в дальнейшем "заказчик", получает пять шестых от накопанного золота, которое исполнитель обязуется обнаружить в отрогах Абиссинских гор, у крепости Дуль, продираясь сквозь заросли терна.

Дальнейшее вы, mademoiselle, можете прочитать в любой географической хрестоматии: на свою долю золота простой русский инженер приобрел белое пятно в верховьях Тумата, назвал его "страной Николаевкой" (в честь своего кузена, архангельского помещика Андрияна), помазал себя в императоры, завел 16 кур, двух жен, реку Невку, засеял окрестности всякой съедобной ботаникой и... скоропостижно отбыл в СПб, якобы с целью составления официального отчета о командировке.

Больше в Николаевке его никогда не видели.

3. СЫН КОЛДУНА НИКОЛАЕВА

— Шта-а-а?!! — перебивая рассказчика, заорал дурным голосом попугай, не поверив ни единому слову, попытался покрутить лапкой у виска, но, не удержав равновесия, вместе с внушительным пучком соломы смачно плюхнулся на пол, пискнул басом и, оставив после себя пахучую лужицу30, демонстративно зашагал к выходу, не преминув на прощанье обернуться и презрительно смерить величину зарвавшегося ничтожества наглым круглым глазом. Затем, ни слова не говоря, отодвинул клювом Губастого, перешагнул земляной порог и скрылся, подрагивая перышками от возмущения.

Терешкова с интересом досмотрела сценку и требовательно обернулась к Поганке. Тот сидел потупившись, ковырял ямку в глине и выглядел вполне несчастным стариком.

Потом встрепенулся и заговорил:

— Во всей этой истории, mademoiselle, так и остались непроясненными два чрезвычайно важных обстоятельства. Одно из них — причина бегства Ковалевского в Россию, другое же, главное, состояло в моей личной заинтересованности такого рода развязкой.

Давайте взглянем на события шире. Идет война. Джихад подымает суданских мусульман, огонь ислама бушует в сердцах, зеленеют знамена, впереди, на белом скакуне, в бурнусе тонкого руна гордо несется статный пышноусый красавец, сверкая дамасским клинком. Это — я.

Мой отряд с размаху форсирует Бахр-эль-Араб; опережая собственные победные вопли, проносится до Мокеле, теснит угандийских дикарей на тот берег... и только мы доплываем до середины озера, как метеоусловия резко портятся: небо выдает осадки в виде палок, камней и отравленных стрел. Тпр-ру. Товарищи разочарованно тонут; я сам был ранен в руку и голову, однако до своего берега дотянул.

Лежу, значит, в штабной палатке, болею, читаю в "Отечественных записках" занимательную статью о том, как русский физик Б.С.Якоби принес Николаю I чертежи первой в мире подводной лодки с электродвигателем, а царь, весь в пылу интервенции сухопутных войск в Венгрию, хорошего русского физика на хуй послал. "Вот блядство, — огорчаюсь, — ихнему самодержавию, похоже, насрать хотелось в колодезь передовой научной мысли. А мне бы сейчас такую лодку".

И тут от Али приходит эта депеша с гениальным планом, как он собирается мое золото в своем Ниле утопить. Ну, поцелуй меня в задницу, говорю я вслух, а в уме сам собой составляется мат в три хода, все козыри у меня: первые два, "а" и "бэ", я отправляю с нарочным в Каир, а третий, "вэ", — дипломатическим курьером, молнией, в Петербург, к моему однокурснику по Сорбонне Ковалевскому. Во всех отношениях un homme d'un commerce31.