Vlad - Русская Жизнь . Мужчина 270109

На возу сидит баба или, чаще, несколько баб. Когда баба одна, это еще ничего, мужик хотя бы знает, что делать: нести деньги в семью (то есть, попросту, отдавать их бабе) и терпеть ее вечный нудеж и зудеж, периодически взбрыкивая и бунтуя.

Бунт обычно связан с алкогольной темой. Мужик пьет, чтобы почувствовать себя свободным. Это вообще главное предназначение выпивки – почувствовать себя хоть на минуточку свободным от постылого тягла, прежде всего, семейного. Баба это знает – и поэтому воспринимает выпивон как бунт и измену семье, за что мужика всячески дрючит, пилит и отравляет жизнь. Кстати, к измене в телесном смысле баба, как правило, довольно равнодушна (хотя может изображать ревность, если ей это выгодно), потому что оценивает сексуальные возможности мужика как нельзя более низко, а если проще – в грош не ставит. Если чо, она всегда позволяет себе потараканиться на стороне, коли вдруг найдется охотник, и за измену это не считает. Но чаще ей это просто не нужно.

В интеллигентской мифологии «народ» довольно часто воспринимается как носитель неукротимого либидо. На самом деле это всего лишь проекция: низ социальный ассоциируется с низом телесным. Именно по этой причине в немецкой обстоятельной порнухе скучающую домохозяйку обычно тулулит сантехник или водопроводчик, олицетворяющий народную похотливость. Другое дело, что просвещенные народы отлично понимают, что это именно ассоциация, с реальностью связанная мало.

В действительности же дело обстоит строго наоборот, причем по причинам вполне физиологического свойства. Уровень половых притязаний мужчины зависит от уровня тестостерона в крови, а последний вырабатывается по максимуму у тех, кто находится на вершине социальной пирамиды. У мужика же, униженного и забитого по самые небалуйся, никакого особенного желания баловаться и не возникает – выработка тестостерона у него подавлена. Что не исключает, как уже было сказано, крайне запутанной личной жизни: мужика иногда ведет на поиски бабы, с которой ему будет хорошо. Кончается это всегда одинаково – новой виной и новыми обязательствами. В результате на возу оказывается не одна баба, а целая стая, и все орут и дергают за удила в разные стороны, а у мужика голова идет кругом.

Как уже было сказано, мужик временами бунтует. Он может даже побить бабу, а то и постоянно ее прикладывать. При ближайшем рассмотрении выясняется, как правило, что это позволяет – а то и провоцирует – сама баба. Делает она это не из мазохизма, вовсе нет, – это тоже манипулятивная технология: за рукоприкладство мужик обычно расплачивается чем-то, что баба не смогла получить другим способом.

Бывает, конечно, что мужик сойдет с катушек и начнет лютовать всерьез. Но домашний громила (домашним тираном его назвать нельзя, ибо власть его не рациональна) – не антипод мужика, а его, так сказать, диалектический аналог. Домашний громила – тот же мужик, только осознавший, что бабу можно бить, и детей можно бить, и вообще всех можно бить. От такого понимания он может буквально свихнуться и начать творить невообразимые гнусности, заставляющие бледнеть судмедэкспертов. Самое же плохое, что в такой ситуации на него очень трудно найти управу. Например, обращения к властям ничего не дают: никакая милиция никогда не полезет в семью мужика.

Кстати о милиции и прочих «силовиках». Они укомплектованы, как правило, мужиками. То есть людьми трусливыми, покорными и лояльными. Они способны на любую жестокость, но в основном по отношению к таким же, как они, мужикам. Мужики друг друга презирают, а солидарность им неведома. Объединяться для достижения своих целей мужики не могут совсем, в принципе. Это умение у них ампутировано, причем сразу в нескольких смыслах. Во-первых, мужик в принципе не понимает, что такое «свои цели» – у него есть только желания, мечты и истерические реакции (прежде всего, выпить, и чтоб не трогали хоть какое-то время, суки). Во-вторых, мужики вообще не умеют что-то делать сообща. Единственная легитимная форма общения мужиков – выпивка.

На работе мужик держится примерно как в семье: то есть покорствует, временами взбрыкивая. Для того чтобы он что-то делал – а свою работу он, как правило, терпеть ненавидит и норовит отлынивать и сачковать – его нужно систематически угнетать, иначе толку не будет. Зато угнетать мужика можно по-всякому – например, не платить ему или заставлять делать лишнюю работу. Мужик, правда, способен периодически взбрыкивать, особенно если выпьет – или, что еще опаснее, долго живет без выпивона и поневоле начинает думать. В такой ситуации опытный начальник чуть сдает назад, что-нибудь обещает, проявляет чуток уважухи – главное, чтобы мужик растерялся и тоже сдал назад… И бери его с потрохами.

И о животрепещущей теме отношения к образованному сословию. Вопреки все той же мифологии, мужик обычно уважает людей, которые умнее и образованнее его. Уважает, правда, специфически – он подозревает за ними способность сделать ему какую-нибудь гадость неизвестным ему способом. Если интеллигент долго демонстрирует ему свою безобидность, мужик начинает выеживаться и вести себя нагло. Наезд возвращает его в чувство.

Теперь пора бы остановиться и спросить: почему мужик так жалок и кто его таким сделал?

Мировоззрение мужика формируется, ясное дело, в детстве и ранней юности. Семья, детсад и школа, а также армия, которую большинство мужиков проходят по любому.

Теперь смотрим, откуда что.

Воспитан мужик мамашей. Мамаша для него и остается на всю жизнь символом власти как таковой. В детсаду и в школе он имеет дело с училками, такими же, как его мамаша, или хуже, так как они привыкли к власти и пользуются ей без стеснения. О том, что такое настоящий мужчина и как он себя должен вести, он просто не знает – поскольку его собственный папаша, скорее всего, тоже мужик. То есть существо, во-первых, безответное, во-вторых, никаких прав на воспитание ребенка не имеющее (потому что воспитание – это власть, а баба никакой власти мужику не даст), и, в-третьих, само не рвущееся проявлять инициативу в этом вопросе. Папа делает то, что скажет мама, ага.

Все инстинктивные попытки ребенка вести себя по-мужски воспринимаются владычествующими бабами как «хулиганство и непорядок», и всячески пресекаются. Зато навязывается чувство вины – потому что женский способ управления именно таков. В результате личинка мужичка сызмальства усваивает, что у женщин сила и власть, с которой ничего нельзя сделать, все равно окажешься виноват.

Армия же окончательно добивает в мужике все мужское – причины, думаю, можно не называть, что и как делается в российских «вооруженных силах», мы и так знаем. Ну а дальше мужик попадает в хомут – о чем см. выше.