Vlad - Русская Жизнь . Мужчина 270109

Анатолий же Банных, которого за двое суток поисковой операции многие успели оплакать (кто искренне, а кто с плохо скрываемым злорадством – в те дни было интересно читать алтайские форумы в интернете), волшебным образом выжил вместе с еще двумя пассажирами вертолета и вторым пилотом Максимом Колбиным. (Кстати – мы до сих пор не привыкли к тому, как уменьшилась наша страна; Алтай из Москвы кажется чем-то настолько глубоким, что хоть три года скачи, до границы не доскачешь, а Колбина, ушедшего в поисках помощи на юг, меньше чем через сутки нашли пограничники – Республика Алтай граничит с Казахстаном.) Спасение Анатолия Банных действительно выглядело волшебством, и не только по сравнению с семерыми погибшими. За три года до этой охоты Банных уже попадал в вертолетную катастрофу во время охоты в горах Алтая – тогда он сломал ногу, но шума в прессе по этому поводу не было, вероятно, потому, что в охоте не участвовали федеральные чиновники. То, что Банных и Колбин выжили и отделались фантастически легкими ранениями, стало поводом для разнообразных слухов. (У Банных, по официальной версии, сломан нос, но на фотографиях, сделанных репортерами газеты «Жизнь» на похоронах разбившегося вместе с остальными пассажирами вертолета гармониста Василия Вялкова, – а Банных из реанимации приезжал на эти похороны в село Турочак, – не видно даже ссадин на его лице. «Жизнь» дипломатично написала, что «лицо Анатолия Банных опухло от слез».) Одни знающие алтайцы говорят, что Банных и Колбин в момент крушения вертолета находились на земле, разделывая туши убитых архаров для шашлыка, другие – что вертолет мог быть сбит с земли каким-нибудь принципиальным егерем. Банных и Колбин говорят, что в момент аварии они находились в хвостовой части вертолета, а в Афганистане и Чечне было принято, что, если винтовой редуктор поврежден выстрелом с земли, командир приказывал второму пилоту покинуть свое место и уходить в хвостовую часть, чтобы остаться в живых. Версия о выстреле с земли действительно выглядит красиво – влюбленный в родные горы егерь-отморозок, рискуя провести остаток дней в тюрьме, все равно сбивает вертолет с браконьерами. В пользу этой версии, между прочим, свидетельствует и то, что в обшивке вертолета следователи обнаружили пулевые отверстия. Правда, скорее всего, стреляли изнутри вертолета, что неудивительно – вертолет падал, а пассажиры стреляли. Но версия красивая, да. Есть, правда, еще более красивая версия – по блогам гуляет отсканированный настенный календарь на 2009 год с изображением архара и подписью «Горы – святые места наших предков. Важно помнить древний завет – „Убийство архара навлечет несчастья на охотника и его семью!“». О том, что охотников убили именно древние духи, охраняющие Алтай и его животных, почти всерьез говорят многие в республике.

Стоит отметить, что Максим Колбин, показания которого через прокуратуру в первый же день утекли в прессу, говорит, что вертолет упал из-за отказа двигателя, но его словам почему-то вообще никто не верит.

Через неделю после крушения Западно-Сибирское следственное управление на транспорте Следственного комитета при прокуратуре России официально объявило, что больше не будет сообщать прессе никаких подробностей расследования (расследования катастрофы, разумеется; дела о незаконной охоте по статье 258 УК РФ до сих пор нет). Выглядит это как попытка замять, может быть, самое скандальное дело о браконьерстве в истории России, но, очевидно, что никакого заминания уже не получится – делом озаботились и международные организации экологов, и Росприроднадзор, и Бог знает кто еще, и если следствие вдруг докажет, что обнаруженные среди обломков вертолета бараны погибли в результате падения на их стадо потерпевшей крушение машины (а алтайские официальные лица выдвигали и такую версию!), едва ли это сможет погасить скандал. Маловероятно и то, что федеральные власти, в том числе и прокуратура, станут помогать алтайским, если тем захочется спустить дело на тормозах, – до сих пор главным алтайским лоббистом в Москве был полпред правительства республики Анатолий Банных, которому сегодня явно не до того, чтобы бегать по московским кабинетам в поисках защиты. Поскольку большую часть своего свободного времени Анатолий Банных проводит в Китае и Тибете (он всерьез увлекается буддизмом), наверное, исхода дела он будет ждать не в России. Возможно, он уже давно уехал куда-нибудь в Лхасу.

Вертолетную охоту традиционно принято считать негуманной, нечестной. Настоящая охота – это поединок охотника и жертвы с неочевидным исходом, а когда у охотника преимущество в воздухе, и жертва беззащитна – это уже не охота, это убийство.

Случай у Черной горы это представление опровергает. Иногда условия бывают вполне равны, и кто беззащитен в действительности – еще большой вопрос. Но если бы духи древнего Алтая или гипотетический егерь по прозвищу «ворошиловский стрелок» оказались менее расторопными, и вертолет с охотниками без происшествий вернулся бы в Бийск, никто бы, конечно, ничего не узнал – и даже не потому, что охотникам пришлось бы что-то скрывать; вряд ли Александр Косопкин постеснялся бы повесить у себя на даче (в четырех километрах от комлевского кладбища) на стене рога добытого им архара. Виктор Каймин так бы и выигрывал суды о защите чести и достоинства, а Анатолий Банных так бы и лоббировал алтайские интересы, вывозя московских чиновников на вертолетную охоту в горы. Эта охота оказалась настолько показательной и скандальной, что может возникнуть впечатление, будто мы имеем дело с чем-то невероятным, экстраординарным. Как будто какие-то маньяки, рождающиеся раз в несколько столетий, впервые в истории использовали вертолет по такому назначению. В этом, собственно, заключается системный дефект любого громкого дела – чем оно громче, тем труднее не забыть о том, что ничего невероятного, в общем, не случилось, просто вот этим конкретным людям не повезло – на них обратили внимание. А если бы не обратили?

Покойный Косопкин, природоохранитель Каймин, кавалер церковных орденов и сибирский мастер Банных – это именно что обыкновенные чиновники. Типичные. Родные дети постсоветской номенклатуры и внуки номенклатуры советской, которая, кстати, и научилась первой охотиться с вертолетов. Правда, советские обкомовцы охотились все больше на волков (см. известную песню Высоцкого) или, если хотелось совсем запредельной экзотики, – на сайгаков, которых в степях Казахстана и России всегда было в избытке. Краснокнижные животные объектом номенклатурной охоты, как правило, не были – люди с партбилетами по нынешним временам вообще выглядят вполне праведно.