Александр Гарин - Тропою Верности и Веры

Мрай слушал одержимого с открытым ртом, но Искандеру, казалось, было все равно, о чем говорило чудовище. Все его внимание обращалось на когтистую лапу, лежавшую на груди полуутопленной в жидком мессиве из дерьма и страшных останков амазонки. Уна боялась пошевелиться.

- Погоди, Орисс, - паладин подступал все ближе, держа меч острием вниз. - Выслушай меня. Я - паладин Храма Света и мне приходилось быть в Травинкале. Статуи, о которой ты так скорбишь, уже давно нет. Но предания о ней выложены фресками на стенах одного из Храмов. Твои творения были уничтожены в тот же день, когда тело твое было предано очищающему огню на лобном месте Скорби Нижнего Кураста. Тебе никогда не закончить произведений, потому что их больше не существует. Хоть бы ты перебил всех живущих в этом городе. Твоих работ больше нет, Орисс. Отпусти женщину.

Волк-человек пристально смотрел на Уну, то напрягая, то расслабляя лапу, явно желая содрать кожу, закончить свое творение, но не находя сил сделать последнее движение. В конце одержимый снял лапу с тела амазонки, выпрямился и отошел. Беспомощно полюхнулся в месиво из дерьма и человеческой плоти, спрятал кошмарную морду в чудовищных ладонях и беззвучно разрыдался.

- Почему? Я только хотел... создать... скульптуру прекраснейшей женщины в мире! Неужели это так ужасно, пожертвовать одной-единственной девушкой ради создания величайшего творения во вселенной? Почему... почему я...

Паладин, осторожно ступая по колено в сточной жиже, добрался до чудовища и остановился прямо перед ним. Поудобнее перехватил меч за рукоятку в кулак, лезвием вниз.

Зверь, страдая, поднял морду. Искандер опустился на одно колено, приблизив к нему лицо.

- Тебе пора, Орисс. Тебе нельзя долго оставаться в этом мире. Отправляйся обратно, откуда пришел!

Он размахнулся и с силой вонзил меч в каменный пол под слоем нечистот, символом Света к неудачливой твари. Орисса отбросило назад, словно былинку, когда рукоять меча паладина внезапно вспыхнула ярким солнечным светом, настолько сильным, что бывшие поодаль амазонка и варвар заслонились руками. Монстр, полностью попавший в полосу света, дергался и рвался, словно стремясь вырваться из чьих-то цепких объятий, но не мог. Паладин грянулся на второе колено и, вцепившись одной рукой в мерцавшую рукоять, другую протянул ладонью к рвавшемуся и исходившему пеной Ориссу.

- Заклинаю тебя Светом, именем Высокого Неба и Земли, уходи, откуда пришел! Уходи, уходи, уходи!

Удар грома, раздавшийся вслед за последним словом Искандера, перекрыл вопли и рев взбесившейся твари, а затем яркая вспышка на миг ослепила всех в закуте. Когда глаза людей привыкли вновь ко тьме, Орисса нигде не было видно. Вымаранный с ног до головы Искандер, отплевываясь, поднимался из вязкой жижи в пяти шагах от своего меча, так и продолжавшего торчать из дерьма возле того места, где сидел монстр.

- Где он? Его больше нет?

Уна со стоном поднялась, но тут же присела обратно, зашарив под слоем нечистот в поисках своего лука.

- Так чой, где Орисс? Свалил в преисподень? - высказался северянин, несколькими размашистыми шагами, почти не прихрамывая, приближаясь к паладину и от души хлопая того по плечу, отчего Искандер едва не завалился обратно в жижу. - С каждым разом твои таланты все шире и шире, паладинчик.

- Глаза... Отец-Волк, мои глаза...

Едва шевелившегося человека, что лежал в груде растерзанных тел, и не заметили бы, не подай он голос. Бывший оборотень приподнялся сам, болезненно щуря глаза. Волчью шкуру сменила кольчужка, обитая мехом, морда твари перешла в узкое лицо, обрамленное жидкими рыжими волосами. Большая часть головы оборотня утопала в шлеме в форме волчьей головы.

- Кто... ты? Закарумит, что освободил меня... Как назвал тебя отец? Вы здесь... чтобы убить монстра Лут Голейна?

Варвар и паладин переглянулись, а затем, не сговариваясь, шагнули к едва шевелившемуся человеку и буквально выдернули его из липких объятий клоачной грязи. Оказавшись на ногах, рыжий неуверенно пошатнулся. Ладонью он смахнул со лба налипшую грязь, вглядываясь в обступивших его людей.

- Я не закарумит. Среди нас нет закарумитов, человек. Кто ты и как попал сюда?

- Да, - прервал паладина варвар, и голос его был совсем не дружелюбным. - Расскажи, стал быть, как ты угодил сюды, злодей! Желаю знать!

Он шагнул к рыжему, стискивая рукоять меча. Паладин успокоительно придержал его за локоть.

- Демон покинул его. Это видно. По всему судя, он был одержим. Но теперь нет.

Мрай остановился, мрачно сопя. Весь его облик говорил о непреклонном желании поговорить с бывшим одержимым при помощи оружия.

- Мое имя - Искандер аль Аджарми, я - паладин Храма Света, - воин Церкви вновь обратился к рыжему, который держался довольно насторожено, но уже куда увереннее, чаще, чем на других, поглядывая на варвара. - Это - мои товарищи - воин с севера, Мрай, и дева-воительница из амазонок, Уна. Мы пришли убить монстра Лут Голейна, ты прав. Но, похоже, больше здесь делать нечего. Расскажи, как ты попал сюда, и как получилось, что в тебя вселилась эта грешная душа? Ты можешь говорить, пока мы будем выбираться из этих тоннелей. Говори.

- Погоди, - остановил его Мрай, в голосе которого не слышалось теплоты ни по отношению к оборотню, ни к паладину. - Ты мыслишь его отпустить? После всего, что он тут натворил?

- Сей смертный был одержим. Ужасные деяния совершались против его воли, овладевшим им демоном. Такое с кем угодно произойти может. Даже с тобой, Мрай. В особенности... с тобой.

Варвар отвернулся, что-то проворчав про себя. Не было видно, чтобы слова паладина его убедили, но открыто пойти против Искандера он не решался.

Рыжий оборотень склонился в поклоне.

- Благодарю всех вас за мое спасение, герои. Моя история длинна, потому постараюсь я быть краток. Мое имя - Таул. Из друидов Севера, что обитают рядом с этими... - он мотнул головой на Мрая, - дикими людьми, и постоянно находят повод для вражды. Половину поры назад Отец-Волк явился мне и поведал о таинственном Страннике, и об опасности, которую представляет он для всего мира. Мне велено было отправиться в Лут Голейн, найти священный посох Горадрика и вручить его воину Света, темному, как ночь, но с глазами, ясными, подобно чистому небу.

- Нашел ты посох? - негромко спросил Искандер, в то время как обессилевший друид переводил дыхание.

- Нашел, паладин. Ниже, я помню где, Орисс устроил свою нору. Посох - там.

- Тогда не будем терять времени.

Рыжий друид кивнул и, придерживая тощий живот, потащился к выходу из жуткого закута. За ним вынужденно отправились его избавители.

- И все ж, как ты, стал быть, зверь, подцепил того грешника? - не удержался варвар, раздувая факел. - Сам он, что ль, к тебе прилип?