Александр Гарин - Тропою Верности и Веры

Ириана подавилась криком. Резко обернувшись, насколько позволял ей ошейник, она огромными, широко раскрытыми глазами наблюдала исход из люка для нечистот смуглокожего молодого воина, лицо и волосы которого покрывали зловонная ряска и мусор, но отталкивающий грязь доспех был чист, как всегда, и даже здесь, в темнице, едва не слепил своим зеркальным блеском. В единый миг он показался всем, кто мог его видеть, посланником самого Света, и лишь позже девушка и старик узрели, что перед ними смертный. Невидимый доселе для паладина юноша в соседней со стариком клетке также приник к прутьям, жадным взглядом впиваясь в оружие Искандера. Тело этого пленника было так же истощено и истерзано, как и плоть Ирианы. Что, во имя неба, за узники находятся в этой темнице?

Искандер вытащил из ножен свой меч, полученный еще на посвящении, и, размахнувшись, ударил по цепям Ирианы. Старое железо распалось, освободив руки женщины. Пока он возился с ее ошейником, старик в соседней клетке успел подняться на ноги и величаво выпрямиться, ожидая, когда явившийся из неоткуда воин будет говорить.

- Я помню тебя, паладин, я помню всех, кто был посвящен в этом храме. Но не могу вспомнить твоего имени.

- Я Искандер из Лут Голейна, - справившись, наконец, с ошейником, воин Света взглянул через решетку в лицо старика, и тут же бросился на колено, переменившись в лице.

- Советник Халим...

Старик принял поклон, но, когда Искандер поднялся, сделал нетерпеливый жест рукой.

- Я вспомнил тебя Искандер аль Аджарми, сын великого визиря. Вижу, у тебя множество вопросов. Ответы ты узнаешь после. Поторопись, и освободи заключенных здесь воинов Церкви, ибо час великого испытания для всех нас близок как никогда, а ты уже почти опоздал.

***

- Этот святоша порядочный чистюля, - ворчливо прохрипел человековолк, елозя носом по едва заметной тропе. Было видно, что Искандер стремился оставлять как можно следов, и ему это почти удалось. Если бы не нюх, даже хорошо читавший следы друид вряд ли углядел бы место, где Искандер сошел с вымощенной камнем дороги и отправился через лес.

- Это не он чистюля, - как всегда мрачно объяснил некромант, нервно оглядываясь на оставляемую ими дорогу по мере того, как они углублялись в джунгли. - Это его доспех. Почти не оставляет следов хозяина на чем бы то ни было. А сам воин Церкви воняет так же, как и простой смертный, стоит ему только вылезти из лат.

- А может, сделаем все проще? Красавица, как там твое магическое чутье?

Саида помотала головой.

- Оно действует только на очень сильный... сильное... не знаю как объяснить. На сильный источник...

- Того, что ты ищешь? - подсказала мрачная, куда мрачнее некроманта, амазонка.

Саида закивала, с благодарностью взглянув на старшую подругу. Оборотень хмыкнул и снова уткнулся носом в следы паладина. Дело у него начинало идти на лад, но отвлекаться было чревато. В любой миг он мог потерять след зачарованных сапог.

Через несколько часов, изодранные колючими растениями и злые, они выбрались на тот самый пригорок, с которого открывался прекрасный вид на город. Как и ранее Искандер, люди замерли, не в силах оторвать глаз от прекрасного Кураста, раскинувшегося перед ними. Прошло несколько мгновений, прежде чем проводница простерла руку в сторону северо-восточной части города.

- Бегут, - непонятно бросила она. Однако, мигом позже, это увидели и остальные.

Жители Кураста, по мере того, как узнавали, видимо, какую-то важную новость, как один разворачивались и бежали все в одну сторону - на северо-восток, на ходу доставая оружие. Бывший самым остроглазым в отряде - Зандер, напряг глаза. Постепенно его полуколдовскому взору открылась картина: с полтора десятка полуголых, вооруженных чем попало маленьких фигурок не отбивались - нет, с необъяснимым бешенством нападали на подбегавших с разных сторон вооруженных горожан. И, это казалось невероятным, но ярость и воинское искусство полуголых людей оказывались куда сильнее оружия жителей Кураста. Быстро и безжалостно пробиваясь сквозь заслоны последних, нападавшие добрались до невысокого дома в западной части города. Несколькими мгновениями позже оттуда выскочила еще одна группа людей, присоединившаяся к нападавшим. Теперь объединенными усилиями эти две группы пробивались к центру города. Сейчас они были гораздо ближе к холму, и видеть их мог не только Зандер.

- Кто это такие? Куда лезут?

- Не знаю, кто они, - вдруг обрела голос Наталья. - Но на пути у них Травинкал.

- Смотрите! - вдруг закричала Саида, указывая вперед. Там, во главе первого отряда, блестели знакомые доспехи паладина Искандера. И сам паладин, сокрушая всех своим щитом, точно молотом, пробивался через ряды защитников уже стоя на нижних ступеньках великого Храма паладинов.

- Мы должны им помочь!

- Кому это им? - иронично переспросил оборотень Таул. Восточная колдунья стремительно обернулась к застывшей амазонке.

- А ты тоже будешь стоять и смотреть, как его убивают? Тебя послали защищать его! Ты сама мне говорила!

На лице амазонки были злость и решимость. Не ответив, она перехватила поудобнее заспинный дротик и ринулась с холма - туда, где во главе непонятных людей пробивался к прибежищу Мефисто паладин Искандер. Мгновенно переглянувшись, Саида и Мрай, не сговариваясь, побежали вслед за Уной. За ними чуть помедлив и не так быстро, но решительно направилась их проводник.

- И что ты собираешься делать? - невинно поинтересовался Таул у Зандера. Тот пожал плечами и полез за пазуху.

- Попробую выдернуть паладина из драки и взнести его на вершину этого Храма, ко входу.

- Храм наверняка охраняется.

- Наверняка.

- А...

- А я давно хотел померяться силами с Высшим Советом, о котором говорила наша проводница, - хмыкнул некромант, запрыгивая на разросшийся ковер. - Вы не поняли тогда, о чем она говорит, а я понял. Молись за нас своим звериным богам, друид. А еще лучше - молись Свету. За нас обоих.

Таул проводил взглядом ковер с изготовившимся к бою черным магом, а потом, обернувшись волком, огромными прыжками помчался вслед за Натальей.

***

Силы медленно оставляли паладина Искандера. Теперь, когда он не смел обратиться к Свету за помощью, слишком сильно опасаясь отказа, и имея для этого все основания, он был простым смертным, в том числе в бою. Даже паладины, которых он освободил из многолетнего плена в темницах Травинкала, изможденные и измученные, и те были куда сильнее его - они взывали к Свету, и Свет награждал их могуществом языческих богов войны. Искандер уставал. Долгие тренировки и железная воля воина Церкви еще заставляли его вертеться волчком, нанося молниеносные удары щитом одержимым заккарумитам, из последних сил стремившимся не допустить освобожденных паладинов в их древнее святилище. Но он уже хорошо чувствовал, как наливаются свинцом натруженные руки, как, грозя подломиться, теряют упругость ноги, закованные в сверкающий доспех. Охваченный волнением, он уже знал, что у него не хватит сил для преодоления последнего препятствия - одержимых Наставников, ждущих его наверху лестницы Храма. Паладины, дерущиеся с ним бок о бок, помогут ему, но их помощи будет явно недостаточно, сейчас все взгляды устремлены на него, они рассчитывают на него, Второго Избранника, ждут, что вот-вот он вознесет молитву - и сила Света сметет всю нечисть на его пути. Ели бы они знали... нет, им лучше не знать. Сейчас он может только драться и только надеяться. На чудо, которое должно произойти. Иначе братья уже победили, хотя он и все еще жив.