Сью Таунсенд - Дневники Адриана Моула

Барри Кент выступил против нашего проекта резолюции. Сказал:

– Я… это… сдается мне… нам, значит… это… пора, значит, садануть бомбой прямь по этой… по Аргентине, вот!

Он цитировал своего отца и сел на место под гром овации – класс аплодировал стоя! В 14.30 к зубному. Вот ведь невезуха! 16.00. Лишился переднего зуба! Этот кретин-австралиец выдернул его вместо того, чтобы запломбировать! Еще хватило наглости завернуть зуб в обрывок салфетки и вручить мне на память! Я спросил, вырастет ли у меня новый зуб. "Чертовы олухи-англичашки", – буркнул врач, но на вопрос не ответил.

Когда я, шатаясь и сжав рукой замороженную челюсть, покидал кабинет, он сказал, что часто видит, как, возвращаясь домой из школы, я жую шоколад. Так что если к тридцати останусь беззубым, сам, мол, виноват.

Впредь буду возвращаться из школы другой дорогой.

Вторник, 20 апреля.

Рожа у меня теперь – хоть на плакат "Их разыскивает полиция". Ни дать ни взять – закоренелый убийца. Мама до чертиков разозлилась на врача, написала ему письмо, требуя бесплатно поставить мне протез.

В школе чистый кошмар: Барри Кент прозвал меня

"Крот беззубый *, и все за ним попугайничают. Пандора и та держится с прохладцей. Послал ей на физике

записку с вопросом, любит ли меня еще. Получил ответ: "Люблю и буду любить, пока Гибралтар остается

английским".

* Mole – крот (англ ).

Среда, 21 апреля.

Только что сообщили по радио: Испания требует возвращения Гибралтара.

Четверг, 22 апреля.

Утром никак не мог решиться идти в школу из-за дырки во рту. Встал только в 12.45. Попросил маму написать в школу оправдательную записку. Отдал ее мс. Фоссингтон-Гор. Та прочла и гневно сказала:

– По крайней мере, твоя мать честна. Не лжет, как обычно почти все родители. – И протянула записку мне:

"Уважаемая миссис Фоссингтон-Гор,

Адриан не явился утром в школу, потому что валялся в постели до 12.45.

С уважением миссис Полина Моул".

В будущем попрошу писать записки папу. Он – прирожденный лжец.

Понедельник, 26 апреля.

Таинственный разговор! Мама: "Джордж, результат положительный". Папа: "Господи, Полина, в моем возрасте больше не выдержать этих ночных бдений!"

Не иначе, как мама предъявляет папе чрезмерные сексуальные притязания.

Среда, 28 апреля.

К нам сегодня заявилась Глиста Сушеная (она же Дорин Слейтер). Я не видел ее с тех пор, как папа с ней завязал. Она часто дышала, и глаза ее странно блестели. Когда папа подошел к двери, она ничего не сказала, лишь распахнула пальто (она несколько округлилась), крикнула: "Думаю, ты должен знать, Джордж", повернулась и убежала по садовой дорожке.

Папа ничего не ответил. Только прислонился к перилам, будто сразу ослаб.

– Хорошо выглядит, правда? – сказал я.

– Просто цветет, – буркнул папа, потом натянул пальто и ринулся вслед за ней.

Минут пять спустя вернулась мама с занятий по системе Джейн Фонды, на которые ходит в общественный центр. Мама была очень собой довольна – ей удалось преодолеть болевой барьер.

– Джордж! – позвала она, обошла все комнаты и спросила: – Когда ты в последний раз видел отца?

Я промолчал. Мама приходит в ярость, если при ней помянуть Глисту Сушеную.

Пятница, 30 апреля.

Первая четверть Луны.

Родители выдувают целую бутылку водки в неделю!

То и дело лезут в холодильник за льдом, режут лимон и бегают в лавку за тоником. Плохой признак

Воскресенье, 2 мая.

Заходил к Найджилу, услышал ошеломляющую новость: его родители хотят эмигрировать в Австралию!

Да как может англичанин пожелать жить за границей?

Иностранцы вынуждены жить за границей, потому что

там родились, но англичанину-то уезжать за границу

просто смешно, особенно теперь, когда купить кварцевую лампу для искусственного загара – пара пустяков.

Найджил со мной согласен. Просится к нам. Пред

упредил его о нашем низком жизненном уровне, но он

намерен захватить с собой все необходимое для нормального существования.

Среда, 5 мая.

Странный телефонный звонок! Забренчал телефон, я снял трубку и не успел рта раскрыть, как красивый женский голос произнес:

– С вами говорят из клиники. Вы записаны на прием на 14.00 в пятницу. Вас устраивает это время, миссис Моул?

– Да, – фальцетом ответил я.

– Вам придется провести у нас два часа. За это время вас примут два врача и консультант, обладающий большим опытом в области вашей конкретной проблемы, – говорила она как автомат. – Спасибо, – пискнул я в ответ.

Женщина продолжала:

– Прошу вас принести мочу на анализ, совсем немного, пожалуйста, а не целую трехлитровую банку.

– Хорошо, – проскрипел я.

– И, пожалуйста, не огорчайтесь, миссис Моул, – Слащаво вещала женщина, – мы здесь для того, чтобы помочь вам. – Затем добавила: – Не забудьте, пожалуйста, об оплате. Первая консультация – сорок два фунта.

– Нет! – прошептал я.

– Итак, пятница, 14.00. Прошу не опаздывать. – И она повесила трубку.

Что за дела? Мама вроде на здоровье не жаловалась. Так что же у нее за конкретная проблема такая? И что это за клиника?

Четверг, 6 мая.

Сегодня какая-то клюшка бубнила по четвертой программе, как нажила миллионы на романтической литературе. Женщины, говорит, больше всего любят книги о врачах, мастаках по части электроники и всяких подобных типах. Я тоже решил попробовать. А чего – миллион фунтов на дороге не валяется. Автор романтической литературы, говорит, должен обладать значимым именем, посему после долгих размышлений решил взять себе псевдоним Адриена Шторм. Уже накатал первые полстраницы романа:

Адриена Шторм.

Тоска по Уолверхэмптону

Джейсон Уэстморленд обвел террасу циничным взглядом своих глаз, в которых плясали искорки меди. Ему осточертел Капри. Душа рвалась в Уолверхэмптон.

Хрустнув оставшимися пальцами, он тщательно их осмотрел. Несчастный случай с цепной пилой положил конец его блестящей карьере в электронике. Микрочипы навсегда ушли из его жизни, и нечем было заполнить зияющую пустоту. Он пытался заполнить ее путешествиями и поисками удовольствий, но ничто не могло заставить его забыть Гардению Фезертон, девственную пластическую хирургиню из больницы св. Бупа в Уолверхэмптоне.

Джейсон грустил, глотая громадные градины слез…

Пятница, 7 мая.

Сегодня вечером в машине по пути в универсам "Сейнсбери" родители заспорили о феминизме. Папа

заметил, что с тех пор, как мама начала работать над развитием самосознания, у нее на два дюйма уменьшился объем груди.

– При чем здесь моя грудь? – вспылила мама. Затем после паузы добавила: – Ты не находишь, что я выросла как личность, Джордж?

– Напротив, Полина, – ответил папа. – Ты стала намного короче, перестав носить высокие каблуки.