Ричард convertfileonline.com - _2016_02_09_21_40_03_404

Работникам приходится все чаще мириться с тем, что они остались сами по себе и что традиционных источников социально-экономических, трудовых и правовых гарантий уже не существует или они больше не играют такой роли, как в прошлом. Это кардинальное изменение вызывает тревогу и влечет за собой последствия, выходящие далеко за рамки рабочей среды. Три уволенных топ-менеджера, о которых идет речь в фильме с участием Бена Аффлека The Company Men29, пытались справиться со своим гневом и разочарованием в одиночку. Это грустные размышления о том, что мы полностью подчинились сложившимся обстоятельствам, — обстоятельствам, которые сами по себе не способствуют проявлению того чувства солидарности, которое в свое время так вдохновляло рабочее движение. Фрилансерам трудно найти друг друга, работая в одиночку (что типично для них). К тому же они привыкли считать друг друга скорее конкурентами, чем коллегами. Мы пытаемся смириться со своей участью и справиться с напряженным ритмом жизни — или направляем свой гнев на правительство.

Все это говорит о необходимости нового общественного договора, который сделал бы для новой креативной реальности то же, что программы социальной поддержки в рамках «Нового курса» сделали в свое время для синих воротничков. Фрилансеры должны создать собственную систему медицинского страхования, страхования на случай потери трудоспособности и пенсионных выплат, иначе им придется обходиться без всего этого. Как отмечает Сара Горовиц из Союза фрилансеров, «в трудные времена у них нет пособий по безработице; нет защиты от возрастной, расовой и гендерной дискриминации; нет принудительного применения закона Министерством труда, когда работодатели не платят — и этот список можно продолжить» [24]. Новый общественный договор должен учитывать гибкий, в высшей степени индивидуализированный и зависящий от конкретных обстоятельств характер работы. Это означает, что льготы на медицинское обслуживание и пенсионные счета должны сохраняться за работником при любых формах занятости. Новые программы социальной поддержки должны быть рассчитаны не только на креативный класс, но и другие слои населения, обеспечивая по-настоящему обездоленным людям надлежащий уровень жизни и, даже более того, реальные возможности. Постиндустриализм — это не воображаемый мир Айн Рэнд30, в котором ярко выраженные индивидуалисты прокладывают себе путь в жизни: ни одна жизнеспособная система или общество не может опираться на такую основу. Десять лет назад мы провозгласили фрилансеров, принадлежащих к креативному классу, авангардом армии свободных предпринимателей, которые сами находят себе интересное дело, обретают свободу и получают удовольствие от жизни. Однако, как всегда, в действительности все гораздо сложнее. Сейчас перед нами стоит задача (о ней мы поговорим подробнее в конце книги) — сформировать новую совокупность институтов поддержки, для того чтобы создать более жизнеспособную и устойчивую социальную систему на основе новой рабочей среды.

Глава 6

Без галстука

Однажды весной 2000 года я опаздывал на встречу и позвонил, чтобы предупредить об этом. Это была встреча с юристом и бухгалтером по ценным бумагам, поэтому я спросил женщину, ответившую на мой звонок, могу ли я потратить еще несколько минут на то, чтобы сменить джинсы, черную футболку и ботинки на более официальную одежду. «Здесь это не обязательно», — сказала она. Когда я припарковал автомобиль и подошел к величественному зданию из камня, которое представляло собой великолепный образец корпоративной элегантности XIX столетия и было расположено в центре делового района Питсбурга, у меня оборвалось сердце. Я робко открыл дверь, будучи абсолютно уверен, что одет не по случаю. К своему удивлению, я увидел людей, одетых еще более неформально, чем я, — в брюки цвета хаки, рубашки-поло, кроссовки и даже сандалии. У некоторых в руках были спортивные сумки. Может, я не туда попал — в офис компании из сферы высоких технологий, к примеру, или в зал нового магазина одежды? Нет, заверила меня администратор. Я находился в нужном месте — в офисе самой старой и самой престижной юридической компании по корпоративному праву в нашем городе.

Среда, в которой мы работаем, меняется не только в плане дресс-кода. Рабочая среда во многих отношениях становится более открытой и удобной для сотрудников: это касается открытой планировки офисного пространства и других новинок дизайна, гибкого графика, новых правил работы и методов управления. Безусловно, любая тенденция ограничена рамками времени, но появление рабочей среды нового типа — это не дань преходящей моде, а эволюционная адаптация к изменению характера креативной работы, причем устойчивость этой среды обусловлена ее более высокой эффективностью. В первом издании книги я назвал эти перемены «рабочей средой без галстуков». Еще тогда я говорил, что все эти изменения неслучайно совпали с развитием интернета и ростом интернет-компаний. Неформальная рабочая среда представляет собой сочетание гибкой, открытой, интерактивной модели научной лаборатории или художественной студии и механической модели промышленного предприятия или традиционного корпоративного офиса. Она не появилась в одночасье: многие ее элементы формировались на протяжении десятилетий и продолжают развиваться до сих пор. Некоторые новые особенности рабочей среды, которые всего десять лет назад казались поразительными и даже революционными, в наши дни стали настолько привычными, что о них даже больше нечего сказать — разве что подчеркнуть, что они сделались неотъемлемой частью зарождающейся креативной экономики.

Новый дресс-код

Когда я работал над первым изданием книги, немногие тенденции формирования рабочей среды будущего привлекали так много внимания, как ослабление строгости требований к стилю одежды. Около четверти специалистов по информационным технологиям, принявших участие в 2000–2001 годах в опросе InformationWeek о заработной плате, заявили, что возможность носить повсе­дневную одежду относится к самым важным условиям их работы. В первом издании я рассказал о том, как однажды зашел в элитный магазин одежды Barney’s в Сиэтле, где было полно молодых людей, бродивших среди вешалок, потягивая минеральную воду и охлажденное белое вино. Менеджер в черном костюме, женщина тридцати с небольшим лет, которая работала в магазине со дня его открытия, рассказала, что за несколько последних лет заметила существенные изменения в покупательских привычках креативного класса Сиэтла, особенно тех его представителей, которые работали на компанию Microsoft, известную как рай для нердов31. Со дня открытия магазина каждый год сокращались продажи традиционных костюмов, так же как и одежды, которую обычно носят гики32, — то есть брюк цвета хаки, водолазок и голубых курток. Впрочем, магазин хорошо зарабатывал на продаже модной одежды в нью-йоркском стиле: черных брюк, футболок Helmut Lang, верхней одежды и обуви Prada, кожаных курток и модных больших сумок. Отметив, что продуктам Prada и других брендов современных дизайнеров отдают предпочтение некоторые топ-менеджеры компании Microsoft, автор статьи в сентябрьском номере Wall Street Journal обозначил новый стиль термином «гик-шик» [1]. Десять лет спустя стиль техногиков уступил место еще более вычурному хипстерскому внешнему облику: кроссовки, куртки с капюшонами, обтягивающие джинсы и футболки с треугольным вырезом.